Рутина - Евгений Алехин

Костя нашел работу по специальности – редактор новостного сайта. Там и зарплата была хорошая, и делать ничего не нужно было, и никто его не штрафовал за опоздания. Такая удача случается раз в жизни, и у него начался хороший период. Два месяца я катался один в «Телемаркер», дрочил там свой мозг, сидя за клавиатурой, и свой хуй, стоя в туалете. Малолетка и Инга так и не выветривались из головы. Новых баб, к счастью, в жизни не возникало. Зато возник один шизофреник, Женя Гуревич, молодой писатель, победитель шоу для детей-интеллектуалов, поклонник нашего творчества. Он предложил мне работать в несуществующем клубе. Мы съездили на «Артплей», он показал мне ремонтирующееся помещение.

– Через две недели мы открываем клуб, и я хочу, чтобы ты стал арт-директором. Ты сможешь выходить на работу, когда захочешь, сможешь продавать тут свои книги, сможешь выступать тут со своими группами и привлекать других музыкантов. В общем, тебе понравится.

Мы ходили мимо рабочих, которые красили стены и долбили старую плитку.

– Здесь будет бар. А здесь будет сцена. Звук будет отличный.

Он приводил какие-то цифры. Сколько уже вложено в это, в то. Как он будет продвигать клуб, в каких СМИ появятся отзывы о моих концертах. Короче, парень поимел меня своим языком, и я сказал ему «да». Меня пугало и радовало только одно: если я буду работать в клубе, слишком много девчонок будет проходить мимо, без надзора я либо научусь не реагировать на них, либо погрязну в левой ебле и потеряю отношения. Но это риск, это шампанское.

Так я ушел из «Телемаркера», хотя там была маза перевестись на новый график и работать только вечерами. Но взвесив все, решил, что нужно двигаться дальше, вдохновляться новой работой. Мы с Оксаной съездили в гости к моему отцу в Кемерово, а когда вернулись, Гуревич лепетал что-то невнятное. Время шло, становилось понятно, что я сел в лужу. До осени перебивался: получил гонорар за порнографический рассказ, вышедший в газете «Еще», за рассказ, вышедший в толстом журнале, запоздалый гонорар из издательства. Также был тур на несколько украинских городов и концерт в Минске, и отовсюду удалось привезти немного денег. Конечно, если бы не Оксана, мне бы пришлось воровать еду. Я всегда оставался в легком напряге, подсчитывал, сколько примерно я ей должен, как я буду с ней расплачиваться, если кто-то из нас бросит другого. С такими мыслями я наткнулся на объявление Ашота Аршакяна у него в жж: «Требуется человек, который умеет писать и разбирается в политике. Работа временная, три месяца. Зарплата 80к. Работать придется без выходных или почти без выходных в ближнем Подмосковье».

Понятно было, что это что-то связанное с выборами. Я думал: звонить ему или не звонить? Прошли сутки, он снял объявление. Наверное, нашел кого-то, решил я. И, как только я так решил, Ашот сам мне позвонил. Это был одногруппник Олега Зоберна, парень, книгу которого он в итоге издал вместо моей в качестве «самого слабого звена» своей книжной серии «Уроки русского». Ашот любил курить траву, есть любые таблетки горстями, пить пиво, вино и водку, женщин. Вроде бы одно время даже питал слабость к спайсам, и у него даже был рассказ «Спайсы». Но он меня удивил трезвым голосом и рассудительными интонациями.

– Короче, я знаю, что тебе очень нужны деньги, – сказал Ашот.

– Это очень лестно, что ты мне такое предлагаешь. Но я совсем ничего не понимаю в политике.

– А кто в ней понимает? Политика – это как пытаться…

– …выебать кота в сраку! – закончил я.

– Ну вот, а говоришь, не разбираешься. Короче, приезжай, я тебя жду. Не хватает одного человека.

– А на кого работать? Если на «Единую Россию», я пас.

– Никакой «Единой»! Кандидат беспартийный, выдвигается от «Справедливой России». С нами в команде коммунисты и ЛДПР, топим нынешнего мэра.

– Звучит нормально. У меня уже забито три концерта на конец осени. Смогу взять выходные?

– Согласуем заранее.

– Тогда еще один вопрос. Если мы в нем сойдемся, ящик пива, и ты нанял!

– Ящик пива с тебя! Давай вопрос, Алехин, не еби мозги.

– Сходишься ли ты со мной в том, что наш друг Зоберн – мудак?

Ашот рассмеялся и сказал:

– Думаю, в этом вопросе все человечество с тобой согласится!

Через день я приехал в штаб. Мне вручили кучу страниц ознакомительного текста, и первые два дня я только и делал, что читал о проблемах города Дзержинский. Информации было на удивление мало, одни рефрены – наверное, так начальник нашей кампании гипнотизировал своих работников. Мэр Плешаков плохой, он коррупционер, карьер «Зил» засорил, город обокрал, и теперь город гниет, а вот наш кандидат П. – человек выдающийся, чистый, у него свой бизнес, и он тратит деньги на город. Он не ворует у города, а инвестирует в него. Воспитал отличных детей, получил два высших образования, не пьет, спорту не чужд. «Единая Россия» падает лицом в грязь, давайте объединимся, коммунисты, либералы, свободные от политических взглядов люди и прочие индивидуалисты, онанисты. Нужно победить.

Что ж, действительно, подлая и грязная работенка, мне придется торговать своим талантом – умением складывать слова. Меня, честно, интересовал только один вопрос: кому-то из этих двоих людей, действующему мэру и нашему кандидату, доводилось лично, физически устранять конкурентов? Чем они занимались в девяностых, какой деятельностью? Об этом информации начальство не давало.

В течение недели сформировался мой круг обязанностей. Поскольку я учился во ВГИКе (не важно, на каком факультете!), мне доверили зеркальный фотоаппарат, на который я фотографировал незаконную агитацию наших врагов. Они часто использовали больницы, административные здания, школы – места, в которых нельзя было размещать плакаты, – для своих предвыборных целей.

Все перечисленные объекты мне периодически приходилось объезжать с водителем, делать снимки и скидывать их юристу. Также Ашот мне всегда поручал писать рерайты, – а это и был основной контент. Мне просто выдавали статью, которую уже подзабыли. Либо восхваляющую нашего кандидата, либо обливающую помоями действующего мэра. И я переписывал это своими словами, чтобы можно было опять пульнуть в соцсети и поисковики.

Интервью обычно Ашот брал сам, но мне приходилось их расшифровывать. У начальника штаба, у кандидата, у жены кандидата, у избирателей. Ашот был не очень хорошим интервьюером. Интервью с женой кандидата он просто завалил так, что мы ничего не смогли сделать: