Карл Смелый. Жанна д’Арк - Александр Дюма

мессы, которую отслужили в лагере ополче­ния из Люцерна, солдаты из Швица и Туна, составля­вшие в тот день авангард, двинулись по дороге в горы, оставив замок Во-Маркус слева, и, поднявшись на вер­шину холма, обнаружили, что она занята сиром де Розембо и его шестьюдесятью лучниками.

Завязался бой, и бургундцы были отброшены.

Таким образом, швейцарцы достигли самой высокой точки здешних холмов и оттуда увидели всю бургундскую армию в походном порядке: она протянулась по берегу озера перед Консизом, а ее левое крыло огибало гору, напоминая рог полумесяца.

Но и герцог, со своей стороны, заметил швейцарцев.

Он сошел с небольшого парадного коня, велел при­вести ему крупного скакуна серой масти, полностью покрытого железной броней, и, тотчас взобравшись на него, воскликнул:

— Вперед! Опрокинем этих мерзавцев, хотя подобные деревенщины недостойны сражаться с такими рыцарями, как мы!

Увидев бургундцев, швейцарцы отрядили четверых вестников, чтобы передать Никлаусу фон Шарнахталю известие о том, что они видят бургундскую армию и что сражение вот-вот неминуемо начнется, поскольку сол­даты из Швица и Туна, как бы слабы они ни были, полны решимости не отступать ни на шаг.

И действительно, этот авангард, численность которого едва достигала полутора тысяч человек, явно не желал казаться напуганным предстоящим столкновением: в прекрасном боевом порядке, быстрым шагом, но сохра­няя строй, он спустился на небольшую равнину, посреди которой возвышался картезианский монастырь Ланс.

Движимые военным чутьем, швейцарцы решили опе­реться о монастырь.

Затем, услышав пение рейтаров, которым в это время служили мессу, конфедераты воткнули свои пики в землю, опустились на колени и приняли участие в бого­служении, проводившемся во вражеском лагере.

Герцог, увидев коленопреклоненных швейцарцев, неправильно понял их намерения и, встав перед распо­ложением своего войска, воскликнул:

— Клянусь святым Георгием! Эти канальи просят пощады!.. Канониры, огонь по ним, чтобы они поняли, что от меня никакой пощады им ждать нечего!

Канониры повиновались, и в ряды коленопреклонен­ных швейцарцев врезались ядра. Несколько набожных солдат рухнули, окровавленные и покалеченные, а другие продолжали молиться, не вставая с колен.

Герцог приказал дать второй залп; канониры вновь повиновались.

Однако, когда ветер разогнал дым от пушечных выстре­лов, Карл увидел, что швейцарцы уже стоят на ногах и готовы к бою.

По окончании мессы к авангарду присоединился отряд из трех тысяч человек под командованием Никлауса фон Шарнахталя.

Швейцарцы не только стояли на ногах, но и быстрым шагом приближались к герцогу. Они образовали три батальона, построившихся в каре и ощетинившихся пиками; в середине каждого из них баннереты вздымали свои стяги, развевавшиеся столь же гордо, как и герцог­ские знамена.

В промежутках между батальонами, с той же скоро­стью, что и весь отряд, двигались артиллерийские ору­дия, стрелявшие прямо на ходу.

Крылья этого огромного дракона состояли из легко­вооруженных солдат Феликса Шварцмурера из Цюриха и Германа фон Мюлинена и с одной стороны касались горы, а с другой простирались до озера.

Герцог призвал своего знаменосца и поставил его перед собой; затем, надев на голову золотой шлем с бриллиан­товой короной, он поручил сиру де Шатель-Гийону ата­ковать левый батальон, а сиру д'Эмери — правый. Себе он оставил центр.

Однако Карл Смелый так неосмотрительно выдви­нулся вперед, что с ним остался один лишь его авангард; правда, этот авангард состоял из его лучших рыцарей.

Сир де Шатель-Гийон бросился в бой с невероятной яростью, ведь эти швейцарцы отняли у него все его вла­дения; будучи человеком огромной силы и огромной отваги, он в отчаянном порыве ринулся в самую гущу пик, в одно мгновение вклинился в батальон и проник чуть ли не в самый его центр; он находился всего в двух шагах от стяга Швица и уже протянул руку, чтобы схва­тить его, но в это мгновение бернец по имени Ганс фон дер Груб свалил его ударом двуручного меча.

Одновременно Генрих Эльзенер, воин из Люцерна, завладел штандартом сира де Шатель-Гийона.

С правой стороны положение бургундцев складыва­лось еще хуже: Луи д'Эмери был убит при первом же столкновении; его заменил Жан де Лален и в свой черед был убит; тогда сир де Пуатье взял командование на себя и тоже был убит, как и два его предшественника.

Герцог сражался в центре, однако он увидел, как в первом же столкновении двух или трех лучших его рыца­рей сбросили с лошадей, а его знаменосца убили, и, если бы герцог не выхватил знамя из его рук, оно попало бы в руки врага. Карлу пришлось столкнуться не с людьми, а с настоящей железной стеной.

К тому же эта железная стена, остановившаяся на мгновение, вновь пришла в движение, тесня перед собой все.

Герцог вынужден был отступить: оба его фланга оказа­лись охвачены противником, а самого его отбросило назад неодолимой силой.

Он отступал шаг за шагом, рыча от ярости, без конца нанося и принимая удары, но отступал.

Он отступал до тех пор, пока не вернулся в лагерь и не соединился с остатками своей армии.

Там, передохнув мгновение, он спрыгнул на землю и сменил шлем и коня. Его шлем был разбит ударом палицы, корона разломана на куски, а раненый конь, весь в крови, едва держался на ногах.

Сев на свежую лошадь и надев на голову новый шлем, герцог приказал снова дать сигнал к атаке.

Однако в эту минуту он заметил, что на вершинах хол­мов Шампиньи и Бонвиллара появился новый отряд противника, по меньшей мере вдвое превышавший по численности войско, которое так жестоко потеснило его авангард; солдаты спускались быстро и шумно, на ходу стреляя из артиллерийских орудий и выкрикивая: «Гран- сон! Грансон!»

Карл тотчас же приказал повернуться лицом к этим новым врагам, но, едва только этот маневр был испол­нен, как с противоположной стороны послышался ужа­сающий шум.

Это зазвучали трубы солдат из Ури и Унтервальдена — два огромных рога, которые, согласно преданию, были подарены их предкам Пипином и Карлом Великим и получили названия Урийский бык и Унтерваль- денская корова.

При этих звуках, тем более страшных, что они были незнакомы герцогу и напоминали рев какого-то гигант­ского зверя, он остановился и спросил:

— Клянусь святым Георгием, это еще что такое?

— Это наши браться из старых швейцарских лиг, живу­щие высоко в горах и не раз обращавшие в бегство австрийцев, — ответил пленный из числа солдат гарни­зона Во-Маркус. — Вот люди из Гларуса: я узнаю их ландмана Чуди. А вот люди из Шаффхаузена, вот бурго­мистр Цюриха со своим отрядом. Горе вам, ваше высо­чество, ведь это потомки тех, кто сражался при Моргар- тене и Земпахе!

— Да, горе