Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон

Они вовремя успели прийти на помощь одинокому ирландцу. Спратт в одиночку вел бой с тремя гренадерами с примкнутыми штыками. Он пронесся на сигнальном фале над их головами и убил двоих, прежде чем они успели среагировать. Третьего он схватил за шею и перебросил через край палубы, но француз в падении потянул Спратта за собой. Спратт приземлился сверху, а гренадер сломал себе шею, ударившись о палубу квартердека. Там происходила отчаянная схватка. Экипаж «Эгля», которым теперь командовал лейтенант Луи Гюиссье, решительно защищал свой корабль. Меткие стрелки 67-го полка продолжали обстреливать британских моряков и бросать гранаты с высоты. В рукопашной схватке преимущество было на стороне французов. Первая волна британских абордажников была сильно потрепана и отброшена назад. Друг Спратта, первый лейтенант Томас Саймонс, был застрелен стрелком.

Видя, что «Эгль» еще не готов сдаться, Дарем снова открыл орудийный огонь. Ответ  со стороны французов был слаб, так как большинство его орудий были повреждены. Летевшие вместе с ядрами горящие пыжи «Дефайенса» причинили возгорание в кают-компании французского корабля. Затем в дело вступил второй отряд британских абордажников, и эти свежие подкрепления окончательно переломили ситуацию. Спратт был свидетелем того, как рыжеволосый сучильщик из Дублина сражался с мощным французом. Они уставились друг на друга, потом оба выстрелили из пистолетов и промахнулись; затем они стали драться на тесаках, а потом перешли к рукопашной схватке. Француз нащупал лежавший на палубе пистолет и прострелил ирландцу тело, но дублинец убил его ножом.

Вскоре на палубе остался один французский офицер, прикрывавший бегство своих подчиненных. Когда ж и он попытался спуститься в люк, его схватили "двое наших людей с вскинутыми томагавками". По словам Спратта, француз "запросил пощады и бросился мне в ноги, и я был вынужден прикрыть его, чтобы спасти от наших людей, которые были готовы  вынуть из него душу".

Когда Спратт поднялся на ноги, один из гренадеров бросился на него с примкнутым штыком. Спратт парировал удар абордажным тесаком. Гренадер отступил на пару шагов и поднял мушкет, чтобы выстрелить. Спратт тесаком отклонил ствол вниз, так что предназначавшаяся для груди пуля попала в выдвинутую вперед правую ногу и раздробила кость. "Я почувствовал что-то вроде удара электричеством и бросился на него, но нога подвернулась, и я голенью ударился о палубу". Спратт "забрался между двумя орудиями на квартердеке, прижавшись спиной к фальшборту, чтобы не быть атакованным сзади, и тут же на меня вновь напал мой старый мучитель спереди и еще двое с каждой стороны". Он крикнул о помощи, и, так как дым рассеялся, его люди "увидели мое опасное положение и проткнули моего мучителя, чуть не насадив меня на тот же вертел".

Лейтенант Гюиссье увидел, что к нему приближаются еще три британских корабля, и решил, что дальнейшее сопротивление бессмысленно. Примерно в пятнадцать тридцать он сдался. Добрая половина его людей была убита или ранена в отважной схватке с двумя британскими кораблями. Где-то в ходе боев 67-й полк потерял имперского орла, но полковое знамя было спасено полковником Жакмэ.

Когда был спущен французский флаг, Спратт отправил с ним чернокожего матроса — одного из своих абордажников — капитану Дарему. Спратт ослабел от тяжелой работы и потери крови. Он попытался вернуться на свой корабль с помощью одного из канатов для подъема шлюпок, но не попал на палубу и спрыгнул больно, но удачно на поднятую крышку орудийного порта. Оттуда его вытащили товарищи и отнесли к Уильяму Бернетту, отличному корабельному хирургу, ветерану Сан-Висенте и Нила.

Филипп Дарем послал на «Эгль» лейтенанта Джеймса Пурчеса с призовой командой, которая позже была усилена. Капитан Гурреж и многочисленные раненые  были оставлены на «Эгле» в руках французских хирургов.

Члены экипажа «Белайла», увидев сквозь дым приближающийся трехдечник, поняли, что так или иначе их судьба предрешена. В зависимости от того, друг это или враг, они будут спасены или должны будут сдаться. Примерно пятая часть экипажа была ранена, верхняя палуба была в основном покинута, но, к счастью для тех, кто укрылся внизу, пока не находилось ни одного нового вражеского корабля, который мог бы подойти вплотную и пробить корпус. Пол Николас вспоминал, "с какой тревогой все взоры обращались к этому грозному объекту, который должен был либо избавить нас от непрошеных соседей, либо сделать наше положение отчаянным. С часу дня мы почти не видели британских флагов, и невозможно выразить наше волнение, когда изменение курса чужака показало нам белый флаг".[65]

Они были спасены. Приближающийся трехдечник оказался «Дредноутом». Он прошел в стороне, но два корабля, шедшие с ним, не свернули. Люди с британского «Свифтшура» забрались на такелаж и радостно кричали, проходя мимо «Белайла», а затем направились к «Плютону», заставив Космао отступить. Вскоре после этого «Полифем» отогнал «Нэптюн» капитана Местраля. «Белайл» прекратил огонь "и направил людей на уборку палуб от обломков и ремонт повреждений". Но расслабляться было нельзя. С подветренной стороны корабли выстраивались в подобие боевой линии, а с севера, что представляло еще большую опасность, виднелись свежие корабли адмирала Дюмануара. 

Каждую сдачу вражеского корабля, которую они видели, моряки «Виктори» приветствовали радостными криками. Однажды Нельсон спросил, что это за возгласы, и тяжелораненый лейтенант Джон Паско, лежавший рядом с ним, приподнялся и обрадовал адмирала, сказав, что очередной корабль противника спустил флаг. Скотт и Берк пытались убедить его, что он поправится и сам принесет в Британию весть о великой победе, но Нельсон был уверен в том, что он умирает. Он также очень переживал за Харди. Битти часто посылал сообщения с просьбой прислать Харди, и когда тот не появлялся, Нельсон подозревал, что от него скрывают гибель Харди. "Неужели никто не приведет ко мне Харди? Его наверняка убили! Он точно погиб".

Затем спустился адъютант Харди, Ричард Балкли, с сообщением, что Харди "воспользуется первым же благоприятным моментом, чтобы посетить его светлость". "Напомните обо мне своему отцу", — сказал Нельсон Балкли. Примерно через час и десять минут после ранения Нельсона долговязый кэптен наконец появился, склоняя голову под низким подволоком тускло освещенного кокпита. Присутствующие пытались потом вспомнить, что именно было сказано.

"Ну, Харди, как идет сражение? Благоприятен ли этот день для нас?"

"Очень хорошо, милорд. Мы захватили двенадцать или четырнадцать кораблей противника, но пять кораблей авангарда изменили курс и, похоже, намереваются вступить в бой с «Виктори». Поэтому я вызвал к нам два-три свежих корабля, и не сомневаюсь, что мы устроим им