Миг расплаты - Худайберды Диванкулиев (Дивангулыев)

Внезапно заморосил холодный дождь. Издалека донесся тоскующий крик журавля. Он летел высоко-высоко в чужом, незнакомом небе и звал кого-то: "Кырруз! Кырруз!..". Еще через минуту Ыхласу показалось, что в кабину к нему кто-то вошел, ибо прозвучал сигнал сторожевого робота. "Сергей?.." — мысленно окликнул Ыхлас. Снова губы и язык не послушались его.

Ыхлас пришел в ясное сознание совершенно неожиданно. И тогда вспомнилось все! Словно в кадрах скоростной съемки перед его глазами промчались последние секунды на орбите…

Космолет вошел в полосу тумана, который мерцал удивительными красками. Казалось, что с планеты его освещали десятки юпитеров с цветными стеклами. Что-то гулко ударилось о корпус космолета, — и штурман открыл, наконец, глаза. По-прежнему он находился в отсеке "Пулково", перед ним был рефрактор. Потом осознал, что космолет не движется, ибо не ощущал знакомой вибрации. "Странно, и приборы не действуют?! — подумал Ыхлас, с удивлением обводя взглядом стены зала: — Неужели попали в аварию?" От этого предположения у него болезненно заныло сердце. В памяти словно приоткрылся темный занавес, и он вспомнил последние минуты спуска на планету. "Да, это даже не авария, а настоящая катастрофа!". И тут же увидел вещественные доказательства — повязки на собственных предплечиях, на руках. Была повязка, и на голове: он узрил ее в отражении на зеркальной тумбе рефрактора. "О, дьявол!.. Значит, я получил серьезные травмы! А Сергей? Где он? Его тут нет. Значит, он не пострадал. Иначе, кто бы позаботился обо мне. Молодчина, командир! Но все же куда он ушел? Может, и в такой момент нашел силы шутить? Вероятно, увидел, что я прихожу в чувство — и спрятался".

— Эй, Сережа, где ты? Отзовись же, чертяка!

Но из груди штурмана вырвался только слабенький стон, а не громкий призыв о помощи. Зато тело его как бы "отпустило", Ыхлас ожил, с трудом встал на ноги, хотя это движение и стоило ему огромных усилий. Медленно-медленно одолел он несколько ступенек наблюдательной площадки, спустился в зал "Пулково". В ближнем от него углу валялся бортовой журнал, рядом авторучка и фломастеры. Ыхлас опустился на колени… В двух шагах справа подобрал находку, увидел какой-то фотоснимок… Ыхлас узнал двух молодых парней, сидевших в обнимку. У штурмана дрогнуло сердце: на фотоснимке были запечатлены космонавты пропавшего без вести "Циолковского" — Федор и Тахир!

"Как попала их фотография сюда?.. Они же никогда не были в нашем космолете. Они улетели раньше, чем он был построен", — думал Ыхлас, вглядываясь в улыбающиеся лица товарищей. Ыхлас стал внимательно осматривать обсерваторию. Его взгляд остановился на иллюминаторах правого борта, — их было два в отсеке. Из них лились разные по цвету лучи: из одного — белый, из другого — алый, почти багровый, отчего царил пугающий сумрак.

Потом, он стал осторожно снимать повязку. Боли почти не чувствовалось, во всем теле ощущалась какая-то легкость. Ыхласу хотелось двигаться, и желание все усиливалось. "Что бы это значило?" И тут он вспомнил, что недавно принял политаблетку-стимулятор, найденную в нагрудном кармане. Этот препарат применялся в кризисных ситуациях и требовал непрерывных движений.

— Сергей! Хватит тебе прятаться, выходи? — голос Ыхласа прозвучал так громко, что многократно отдался эхом от стен зала. Однако никто не отозвался на его оклик.

Ало-багряные лучи стали вроде погуще, интенсивнее. Ыхлас решил посмотреть в иллюминатор, но от стремянки остались одни обломки. Уцелевшая часть повисла на стальном тросе.

Наконец он кое-как добрался до иллюминатора, и все стало понятно: космолет обстреляли какие-то существа, владеющие мощным оружием. Вследствие повреждений отсек "Пулково" автоматически отделился от корабля и рухнул на планетку. "Вот почему я весь побитый, — думал Ыхлас. — А помощь, видимо, оказал мне Сергей. Значит, он пострадал меньше… Но куда же он подевался? Куда?!" Минутой позже Ыхласа взяло сомнение: "Нет, я ошибаюсь! Нет здесь Сергея и не было. Он не разыгрывает меня — в такой-то ситуации! Это померещилось мне. А может, отсек вовсе и не отделялся от космолета?" Ыхласу очень хотелось поверить в это.

Вдруг табло на двери в рубку замигало красными буквами. "Значит, после катастрофы в зал обсерватории никто не входил, — радостно подумал Ыхлас. — Тогда кто столь усердно помогает мне?! Вероятно, инопланетянин, "космит", как их теперь называют… Однако и это невозможно, чтобы в пределах Солнечной системы, пусть на ее окраинах, существовала ВЦ. Почему, в таком случае, она до сего времени не вступила в контакт с землянами? Невероятно, чтобы за сотни лет техногенной цивилизации человечества наши приборы не могли открыть ее проявлений!"

Штурман совсем забыл о своем состоянии, о крахе экспедиции, ломая голову над загадкой. И тут внезапно вспомнил о "безумных идеях" космологов конца XX и начала XXI века. Гипотеза их утверждала, что "в мироздании, которому нет ни начала, ни конца во времени и пространстве, вечно эволюционирует не поддающийся воображению людей Клубок "малых" вселенных (подобных нашей, "видимой" глазом и приборами). А в этом Клубке существуют почти "замкнутые на себя" вселенные — так называемые "схлопнувшиеся миры". Они возникли вместе с нормальными мирами пятнадцать миллиардов лет назад — на заре рождения Космоса. Тогда все его вещество, сжатое до размера маковой росинки, которая весила квадриллионы миллионов тонн в одном кубическом сантиметре, взорвалось (так называемый Большой Взрыв). Маковая росинка мгновенно распухла до размера нашей "видимой вселенной" — продолжает распухать сейчас! До сих пор "разбегаются" от точки Взрыва тысячи галактик, метагалактик, "малых вселенных". В отдельных зонах пространства иногда чудовищно возрастает сила тяготения — гравитация; опять начинается сжатие вещества Космоса — и рождаются "схлопнувшиеся миры". Самое поразительное их свойство — это "двуликость". Если наблюдатель смотрит на такой мир извне, тот выглядит как микроскопический объект! Но стоит наблюдателю каким-то образом проникнуть в "схлопнувшуюся вселенную", он окажется в огромном космическом мире — подобном нашей Галактике.

"Неужели мы с Сергеем проникли именно в такую, "полузамкнутую на себя", вселенную? — подумал Ыхлас. — Вот это будет действительно "эврика!", как говорит Сергей. Тогда все сходится, все понятно: с космолета, летящего вне "схлопнувшегося мира", мы видели в рефрактор крохотную Зеленую точку. Потом непонятно как, а может, не без помощи "космитов", наш корабль оказался внутри "малой вселенной". Космолет, видимо, сбит, скорее всего ударом сверхтяготения на границе "мира Зеленой точки", а не какой-то там пушкой или другим оружием".

Душу Ыхласа охватила неизбывная тоска. На родной земле могут никогда не узнать, куда исчезли "Циолковский" и их космолет. Во-первых, потому, что Ыхлас беспомощен и заточен в изолированном отсеке "Пулково". Сергей, возможно, погиб… И вскоре погибну я — либо