Ставка в чужой игре - Мэтью Квирк

Я знал ответ, потому что уже сделал такой же выбор до похищения, когда отдал Джеку бумаги. Но он пока этого не знал.

Линч обыскал мои карманы и нашел директиву.

Меня повели по Перл-стрит, и я поливал Джека площадной бранью, пока Линч не зажал мне рот. Я ощутил вкус и запах табака. Подъехал фургон. Нас затолкали в заднюю часть.

Пока мы катили по Рузвельт-драйв, к одиннадцатому причалу подошел паром. Мы развернулись на сто восемьдесят градусов, поехали на север, потом свернули к вертолетному аэродрому возле Ист-Ривер. Подручный Линча на переднем сиденье положил директиву на колено, сфотографировал ее смартфоном и отослал снимок.

Фургон остановился. Меня вытащили, потом мы направились к стоявшему на причале зданию из серого и белого камня. За ним находилась посадочная площадка. Вертолетные лопасти с оглушительным шумом перемалывали воздух. Мы прошли через площадку и забрались в небольшой вертолет. Он взлетел и развернулся. Город под нами стал съеживаться.

Как только директива попадет к боссу Блум и Линча, тот выбросит на торги активы стоимостью в десятки, а то и сотни миллионов, обеспечив себе гарантированную позицию, пока весь мир ждет новости из Вашингтона. Менее чем через два часа решение будет объявлено, и он подсчитает прибыль.

– Куда мы летим? – спросил я Линча.

– Вы настоящий геморрой, мистер Форд. Нам нужно держать вас под присмотром до четверти третьего.

Во время службы на флоте я старался избегать вертолетов – это была часть моей стратегии «дожить до старости», но несколько раз мне летать пришлось. Я привык к трясущимся сиденьям, холодному металлу и ремням с креплениями в пяти точках. А этот вертолет был оборудован, как лимузин: бар, кожаные кресла и номера «Файнэншиал таймс», аккуратно сложенные возле каждого.

Мы пролетели над Гудзоном и каменными оградами, Джерси. Полет до Тетенборо занял менее десяти минут. Мы вышли. В сотне футов на полосе уже дожидался частный реактивный самолет. Когда мы поднялись на борт, нас поприветствовал пилот. Мне улыбнулась сказочно красивая стюардесса. Едва мы расположились в салоне, Линч пристегнул мое запястье к подлокотнику.

Я взглянул на клеймо производителя наручников: «Смит-Вессон». Хорошо.

Если хотите быть похищенным, то настоятельно рекомендую частный самолет. Ни проверки багажа, ни просвечивания рентгеном, ни обысков в аэропорту, туфли не снимают, везти можно любые жидкости, огромное кресло, кушетка и бар в хвосте салона. Шикарная показуха на пути к месту, где меня убьют.

Летели мы чуть больше часа и совершили посадку на маленьком аэродроме. Оглядевшись, я увидел пологие холмы.

Пока самолет выруливал к месту стоянки, я узнал машину на летном поле: «лендкрузер» Блум.

Когда Линч выволок меня из самолета, она уже ждала меня на поле.

– О, Майкл, – сказала она. – Мы ведь предостерегали тебя от чрезмерного любопытства. Мне действительно очень жаль.

Линч сунул дубинку между моими скованными запястьями и крутанул. Цепочки натянулись, металл впился в кожу, а Линч явно порадовался возможности причинить мне боль.

– Все было бы намного проще, если бы ты и впредь ничего не знал. Но теперь…

Она покачала головой. Линч крутанул дубинку сильнее.

– Грузите его, – сказала она Линчу. – Я займусь вторым.

Джек подошел к машине Блум и забрался в нее. Руки у него были свободны. Линч затолкал меня на пассажирское сиденье черного фургона. Я поморщился, когда тонкое лезвие, спрятанное в нагрудной планке рубашки, кольнуло грудь чуть ниже старого шрама.

Линч снял наручник с одного моего запястья, и я ощутил болезненное жжение в пальцах, когда в них начало восстанавливаться кровообращение. Но это стало лишь секундным облегчением, потому что он пропустил браслет через дверную ручку, защелкнул его снова и запер наручники ключом.

Он сел на место водителя. Держа руль правой рукой, левой он навел на меня кольт. Я ощутил, что из пореза на груди сочится кровь, и подался вперед, чтобы Линч этого не заметил и не нашел спрятанное лезвие.

– По-моему, слишком много хлопот ради поиска места, где можно меня пришить.

– Согласен. Неисповедимы ее пути.

Я провел пальцем по стежкам на манжете, нащупывая ключ. Рука у меня так окончательно и не зажила после прошлого знакомства с наручниками – я тогда сломал большой палец. Но в конце концов я все же почувствовал, как твердый пластиковый цилиндрик полез из шва.

Мы ехали по извилистой дороге через лесистую местность, то поднимаясь, то спускаясь с холмов. Судя по дорожным указателям, мы находились где-то в Виргинии.

Деревья расступились, дорога пошла под уклон длинным изгибом, выводя к мосту с двухполосным движением через долину с мелкой рекой на окраине города. Мост был старинный: каменная арка с тротуарами по сторонам и металлическими фонарями, свисающими со столбов.

Я извлек из манжеты цилиндрик. Выступившее на груди пятно крови было уже размером с четвертак и продолжало увеличиваться. На меня работали два обстоятельства. Первое: Линч всегда сидел за рулем – был у него такой пунктик насчет контроля всего. И второе: он обязательно пристегивался. Возможно, когда-то попал в аварию. Я взглянул на обручальное кольцо на его левой руке. Быть может, у него и дети есть.

Изгиб дороги перед мостом потребует от него полного внимания. Лучшего шанса у меня не будет. Я выщелкнул ногтем детальку на конце цилиндрика, повертел его в пальцах и вставил в замочную скважину наручников. Потом стал ждать, когда Линч будет смотреть на дорогу.

Левый поворот был долгим. Когда Линч снова посмотрел на меня, я уже снял наручник с одного запястья и сбросил браслет через дверную ручку.

Увидев, что мои руки двигаются, он поднял пистолет. Я ударил левой рукой снизу вверх по стволу, одновременно дернув правой за рычаг и откинув сиденье. Выстрел в столь малом и замкнутом пространстве был оглушительным. Пуля выбила из моего окна град осколков, брызнувших на склон, ведущий к реке.

К ушам Линча выстрел прозвучал ближе и оглушил его сильнее, чем меня. Подавшись назад, я схватил левую руку Линча своей правой и вывернул запястье на сто восемьдесят градусов. А левой схватил его ремень безопасности, потянул вверх и назад через сиденье возле правого плеча и принялся его душить.

Пока мы приближались к мосту, его лицо покраснело, затем посинело. Я надеялся, что он остановит фургон, а не убьет нас, врезавшись в мост. Линч на секунду выпустил руль, опустил руку и освободил ремень из фиксатора.

Я все еще держал его руку с пистолетом. Когда ремень ослабел и Линч вцепился в руль, я сел и обхватил его согнутой левой рукой вокруг шеи. И превратил захват в удушающий прием, потянув его тело на себя.

Лицо Линча было обращено к потолку. Никто из нас не мог видеть дорогу.

– Тормози! – рявкнул я.

Он не мог произнести ни слова, а если учесть, насколько далеко я его вытянул из водительского кресла, то я даже не знал, способен ли он достать до педалей. Но главной целью Линча было, похоже, развернуть пистолет, находившийся в шести дюймах от моего лица, и убить меня. Я стискивал его запястье и старался отвести ствол от своей головы.