Невинность на спор - Любовь Попова

— Нет, нет, — испуганно залепетала она. Врала насчет девственности? Теперь то я знаю, что нет. – Мы с подружками поспорили, пошутили.

— Осторожнее с шутками. Ведь однажды кто-то может поспорить на тебя.

И ведь как я тогда был прав. И к чему эти шутки привели.

— М-да… Дети. – выдает после всего рассказа Александр Дмитриевич. Мудрый типа? — Какие же вы еще дети. Не понимаете, что любое слово или поступок несет собой порой последствия.

— Не лечите меня профессор. Лучше расскажите, чего к Даше прицепились? То, что трахать вы ее не хотели я уже понял. А что тогда?

После этой фразы слышу жужжание телефона. Он на полу. Экран разбит. А там рожа брата. Тянусь, чтобы прочитать СМС.

«Почти все»

— Чего там?

— Брат у меня гений. Удаляет все видео с нашими задницами. Как думаете эта новость обрадует Дашу?

— Я не знаю, — задумчиво произносит Александр Дмитриевич. – Вставай ка, познакомимся с этим гением. Может он и Черепа отыскать сможет. Но я не жалею, что врезал тебе.

— Вы опять съехали с темы. Кто вам Даша…

— Да расскажу я все, — тянет он меня и еле ставит на ноги. – На кого ты похож?

— Даша меня любого любит…

— Бабы дуры, но я уверен, что Даша сможет найти кого-нибудь получше.

Что бля? Получше?

— Ну а я сломаю ему ноги.

— Всем?

— Всем, — киваю с шальной улыбкой. Хрен она под кого-то кроме меня ляжет. – Так что ради спасения мужского населения… Ей или придется быть со мной, или уйти в монастырь.

— Шут гороховый, — закатывает глаза профессор, но смотрит уже без злобы. – Хотя может это ей сейчас и нужно. Погнали.

Но стоит мне второй раз за вечер, уже не без поддержки открыть дверь туалета, как в морду прилетает новый кулак.

И удар профессора по сравнению с ним, кажется почти лаской.

— Ты Синицын? – слышу грубый бас и еле разлепляю веки.

Приятно познакомиться…

— А где так принято, чтобы сначала бить, а потом спрашивать имя!? – встает на мою защиту профессор. Святой человек, а мне становится смешно. Потому что все это напоминает черно-белое кино с быстро смеющимися картинками. Что там говорил зять? Отдохнуть? Поспать?

Отличная идея. И я погружаюсь в спасительную от боли дрему.

Давай поспим, Даш. Давай просто закроем глаза и будем смотреть одинаковые сны.

— Я тебе снился за эти два года?

— Нет, — улыбается она, вырисовывая круги на моей груди. – Снится то, что игнорируешь. А с чувствами к тебе я смирилась. Правда, не сразу.

— Я тоже смирился с твоими чувствами к себе.

Она тут надувается и убирает руки.

— Самодовольный индюк… – фыркает Даша, но я не даю ей развернуться. Ей больше никуда от меня не деться. Наваливаюсь сверху и вклиниваюсь между гостеприимно разведенных ног. – Ну, что тебе?

— Я главного не сказал. Со своими чувствами я практически не боролся.

Луна / Леша Свик сегодня слушаем

* * *

— Марк, хватит! – кричит он, отбиваясь от щекотки и резко вздрагивает, когда ладонью накрываю одну грудь.

— Хочу сдохнуть с твоей сиськой в руке…

— Романтика из тебя так и прет, — высказывает она недовольно, но сама кладет руку на свою грудь. Темно. Не видно. Зато тактильным пир.

— Опусти руку вниз, у меня выпирает кое-что очень неромантичное.

— Зато очень вкусное.

Просыпаться от приятного сна тяжко.

В глаза бьет свет и я переворачиваюсь, обнимаю Дашу… Или. Подушку? Кровать? Резко вскакиваю и пошатнувшись хватаюсь за шкафчик с плакатом Тайсона.

Дом. Эта была наша с Кириллом комната в маминой квартире. Она в том же виде. Словно напоминая, сколько потрясающих вечером мы провели здесь.

Даже странно появиться здесь третий раз за месяц. Особенно странно, когда два года избегал сюда заходить.

Смотрю на рабочий стол с потертостями и вижу Кирилла. Он за компом. На экране цифры и знаки, смысл которых мне не уловить никогда.

Башка ноет, и я иду мимо брата на кухню. Попрошу у мамы аспирин, потом сразу позвоню Роме.

Замираю, когда вижу за круглым столом в тесной кухне знакомые лица вперемешку с незнакомыми.

Профессор. Рома. Аня. И два мужика бандитской наружности. Один еще и лысый.

На столе закуски, рюмки, в кухне накурено... Да и лица помятые. Сколько они так сидят? Главное, зачем? Решают, какую часть отрывать первой?

Мне хочется проморгаться. Ущипнуть себя. Потому что видеть этих столь разных людей вместе, да еще и в кухне, столь несовременной кажется абсурдом. Стебом над реальностью.

— Я умер?

— Умер бы… Но тебе повезло, — поднимает брови тот что с волосами и протягивает руку. Где я его видел? – Макар Черкашин. Я тебе как-то в клубе врезал.

— За блондинку, – ту самую, вспоминаю я и жму в ответ руку.

— Василиса. Она потребовала, чтобы я сломал тебе ноги.

Попробуй только.

— Я предложил сломать руки, чтобы даже помочится нормально не смог, — усмехается лысый, и ему протягиваю руку. – Юра Самсонов.

— Очень… — сглатываю. – Приятно.

И сразу к Роме.

— Что с…

— Сядь и поешь, — вдруг подпрыгивает из-за Аня в вязаном платье и довольно сильно давит мне на плечи. – Он сейчас все расскажет.

— Я не голоден, — поджимаю губы. – Что с Дашей?

— Когда ты в воскресенье пришел сюда, ты тоже был не голоден, а в итоге смял две тарелки плова и рассказал, что влюблен.

Аня! Самое время, пока любимая в больнице, рассказать, как я просил у тебя совета?

Злость вскипает мгновенно!

— Кончай тут свою херь разгонять, говорю же не голоден, — переворачиваю свою тарелку в запале и ору: — Что с Дашей!

Только на мою истерику смотрят так снисходительно, что мне становится не по себе.

— А теперь убери все что ты рассыпал, — подает спокойный голос Рома. Смотрит прямо в глаза, и я в один момент понимаю, что в нем привлекло когда-то Аню.

Стержень из медицинской стали. С таким и на войну не страшно. А я что? Что Даша нашла во мне?

Убираю без слов рис, вытираю стол протянутой Аней тряпкой и быстро съедаю новую порцию ризотто.

Бля. Ну трава же. Дашка лучше готовит.

— Спасибо, Ань. Что с Дашей?!

— Она в психиатрическом диспансере, — отвечает он спокойно и кружка в моих руках лопается. А я как будто в колодец бесконечный падаю. Падаю, почти не видя пятно света.