Двенадцать ночей - Эндрю Зерчер
Шрифт:
Интервал:
Поев немного фруктов и переодевшись в чистое, он завернулся в одеяло и сел за деревянный письменный стол в углу. Две лампы поставил справа и слева, и они давали ровный свет для работы. Свет и работа отгораживали его от порывов ветра, проносящегося через долину. Ему нужно было написать письма, важные, требующие его собственной руки. Терпеливо, одно за другим, он писал их и подписывал, порой рвал испорченный лист, когда рука, державшая ручку, его подводила и неаккуратность могла повредить его авторитету. Три часа прилежной работы. По-прежнему бурная ночь трясла ставни; по-прежнему свет ламп укреплял его, успокаивал.
– Ты.
Внезапное появление еще одной долговязой фигуры после стольких часов одиночества, когда так ненастно снаружи и такие думы внутри, удивило его. Этот не был ни ласков, ни угодлив. Серый рассвет обволакивал его каблуки, с которых на каменный пол натекала вода.
– Ойдос отдала им ребенка. Автора. Которая сны видит.
– Я знаю, кто она такая, – прошипел он.
– И рог отдала.
– Что еще?
– Мы разгромили сюжетчика окончательно.
– Согласно моему указанию. Ничего другого я и не ждал.
– Я думал, вы выше по реке, где болота…
– А я здесь.
Молчание. Что-то, Гадд знал, оставалось несказанным. Его мысль драла это, когтила, но лицо было каменным, как прежде. Он не опустится до вопросов подчиненному, который все должен сообщать сам.
– Фантазер с ними.
Вот как. Жив. Его решимость на миг дала слабину, затем снова окрепла. На лице ни один мускул не дрогнул.
– Это ничего не значит сейчас. Я подготовил письма о созыве Тканья.
– Я их доставлю…
– В Париж.
Не пройдет и часа, как барка двинется по реке дальше. Многие уже отправились вперед, чтобы подготовить вифинский чертог к его прибытию.
– Мы теперь поплывем вдвое быстрее, – сказал он. – Времени осталось очень мало.
Отдавая пакет с письмами Огнезмею, Гадд позволил взгляду остановиться на кровати позади него. И все же краем глаза успел заметить, как по лицу духа пробежала тень, что-то вроде мимолетной гримасы отвращения. Свет был ровный; глаз не мог его обмануть. Не бессильна она, выходит, эта девчонка-сновидица.
Не имеет значения. В улей заложена приманка, и пчелы полетят на нее.
Под стук и толчки вагонных колес, под шум движения Кэй барахталась между сном и явью. Ей что-то снилось, и в неспокойном потоке этих снов картины перемешивались с разговорами. Она была впереди себя самой и, оглядываясь на тяжелые события раннего утра, испытывала глубочайшую растерянность. И суток не прошло.
Почему он так с ними поступил? Черный дым в рассветном небе…
За окном одно поле сменялось другим, она дремала, привалившись головой к спинке сиденья, и порой что-то шептала протестующе. Поезд, она чувствовала, набирал ход, он ехал на северо-запад, отдаляясь от Рима и от Дома Двух Ладов, оставляя позади эти лужайки, почерневшие от огненной жертвы, покидая широкие речные долины и устремляясь к горам, к их прозрачному чистому воздуху. Просыпаясь от толчков, Кэй ощущала скорость и вспоминала, где она. Наконец-то я на верном пути.
Из катакомб выбрались благополучно, и миновать рыскунов оказалось легче, чем они ожидали, – незаслуженно легко. Когда спускались по винтовой лестнице с возвышения Онтоса, Кэй охватило чувство, что они суровые капитаны, обреченно уходящие с палубы внутрь корабля, который вот-вот затонет; но в туннелях они задвигались намного быстрее и целеустремленнее. Через эти могильные коридоры пронеслись пулей, выбросив вперед фонари, атакуя темноту их светом. Кэй как могла старалась не отставать от духов с их длинными, размашистыми шагами, пригнувшихся, но не сдавшихся; они решительно направлялись к малозаметному южному выходу из туннелей. Там темный каменный коридор заканчивался древней аркой на склоне небольшого холма; шагах в двадцати, не больше, начиналось обширное скопление высоких деревьев, зимой почти безлиственных, но все же обещавших укрытие благодаря вечнозеленым зарослям по краю.
Под аркой их дожидались Флип и Элл. Когда они приблизились, Флип жестом дал знать, что надо двигаться осторожно, мягко и очень тихо.
– Двое рыскунов. – Кэй вспомнилось сейчас, в поезде, как он произнес это беззвучно, одними губами. Он показал рукой сквозь открытую арку – сначала влево, потом почти прямо. Заглянув за угол, Кэй заметила краем глаза какое-то перемещение слева, впереди же виднелось только что-то неподвижное, лежащее в траве, – казалось, всего-навсего мешок или куртка; в серебристом бледном свете раннего-раннего утра все выглядело не тем, чем было на самом деле.
Минуты напряженного выжидания дались нелегко. Флип шепотом сообщил, что почти все рыскуны ушли, переместились к северу, куда полетели воздушные шары, здесь остались только эти двое. Он, Вилли, Фантастес и Рацио, несомненно, могли с ними справиться, пусть даже они вооружены, но все зависело от двадцати шагов между аркой и лесом: позовут ли эти двое подмогу? И если позовут, то сумеют ли Элл и Кэй бежать так быстро, чтобы успеть нырнуть в лес? Элл била неостановимая дрожь, несколько суток беспрерывного сна сказались на ее мышцах. Флип достал из мешка и раздал еду, остальные тем временем смотрели, ждали, тревожились.
И тут произошло необъяснимое. В лесу заухала сова – раз, другой, третий. Рыскун, прятавшийся слева в зарослях папоротника, тихо поднялся и растаял в ложбине, которая шла на восток мимо Дома Двух Ладов. Другая же фигура продолжала лежать без всякого движения.
– Пора. – Флип толкнул их вперед. Некогда было ни взвалить мешки на плечи, ни осмотреться. Пригнув головы, они гуськом рванулись прямо к безмолвной фигуре в траве.
– Живой, – лихорадочно прошептал Вилли, когда девочки поравнялись с Фантастесом. – Но тот, кто ударил, знал, куда метить.
На виске рыскуна виднелась ссадина дюйма в три длиной. Вокруг нее формировался продолговатый синяк.
– Кто-то хочет, чтобы мы спаслись. – Фантастес, сев на корточки, потрогал ушиб и получше закутал лежащего в сползший балахон. – Уверен, ему окажут помощь, и скоро.
Без лишних слов они все проследовали в лес, где, продравшись через густой колючий кустарник на опушке, погрузились в плотный туман, все еще лежавший там.
Путь к центру города среди деревьев, холмов и домов, пешком и на автобусах, по бесконечным улицам вдоль ровной бурой реки занял целый день. Кэй думала, что они наверняка привлекут внимание, но духи в своих балахонах и плащах идеально вписывались в окружение, особенно когда маленькая группа, двигаясь хоть и устало, но быстро, добралась до древнего сердца Рима. Элоиза повисла на широкой спине Вилли, и так они шли, минуя церковь за церковью, минуя одряхлевшие, порой полуразрушенные античные святилища и памятники, и повсюду множество доброжелательных лиц – казалось, тут рады всему, никакого скепсиса не вызывали ни Фантастес с его морщинистой умудренностью, ни Рацио с его мрачной отчаянностью, ни Флип с его тревожной наэлектризованностью, ни Вилли…
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!