Браки между зонами три, четыре и пять - Дорис Лессинг

Королева этого не ожидала, — как обычно, не сумела скрыть свои мысли: на лице у Ваши отразилось разочарование, и она откровенно надулась, поздравляя жениха с победой.

Он понял — теперь она надеялась взять реванш на скачках. Конь Бен Ата был лучшим в королевстве, но, сидя в седле в ожидании сигнала (сигналом был дикий улюлюкающий вой женщин) и рассматривая соперников, Бен Ата поневоле усомнился. Все они были гибкие и тонкие, как кнут или змея, и все буквально выросли в седле, научившись ездить верхом раньше, чем ходить. Но его утешала одна мысль: Надзирающим — как он понимал их роль — нужно, чтобы непременно победил он, а если так, он выиграет. Так и произошло. Скачка была очень долгой, утомительной, по многомильной пустыне, в жаркий пыльный день, когда солнце стояло в зените, но Бен Ата постоянно казалось, что его несет какая-то высшая нервная энергия, которой его постоянно подпитывали. Он оставлял за собой соперников одного за другим и первым вернулся на то место, откуда стартовал.

Теперь королева не дулась, а задумалась и даже, казалось, готова была повиноваться ему. Закон требовал от нее оказать почести этому мужчине — теперь ее мужу по праву победы, — а расчеты подтверждали ее инстинкт.

Ваши и мысли сперва не допускала, что победа будет за Бен Ата, и хотя ничто не могло предотвратить брака, который был необходим ей самой, ей очень хотелось великодушно преподнести себя в дар жениху, одновременно выразив свое презрение.

Как требует обычай, новобрачных провожала к их брачной палатке целая толпа — воющие женщины и всадники, которые скакали верхом вокруг палатки и прыгали через нее до тех пор, пока королева не завопила изнутри палатки очень громко, отпуская всех, — таков был ритуал, этим она давала знать своему народу, что мужчина оказался на высоте.

На самом же деле, Бен Ата, по-прежнему настаивавший на своих честно завоеванных правах — вновь сказался опыт общения с Эл-Ит, — твердо заявил невесте, что, пока эти ее дикари не ускачут подальше, он не намерен ничего делать, после чего спокойно присел на огромную кучу ковров, доводя ее до истерики подробнейшим рассказом о недавних скачках.

Когда он наконец был готов приступить к выполнению ее ожиданий, выяснилось именно то, в чем Бен Ата ни секунды не сомневался: Ваши проявила так же мало деликатности, как он когда-то, при первой встрече с Эл-Ит. Сперва новобрачная даже возмутилась, решив, что муж по какой-то совершенно необъяснимой причине не приступает прямо к делу, уклоняется, а потом поняла, что ей просто не за что презирать Зону Четыре.

Так или иначе, эти двое вступили в брак; празднества, пиры, а также скачки и борьба тянулись целый месяц. Детей зачинали десятками, и королева Ваши объявила, что она тоже беременна и что этот ребенок будет залогом серьезности их альянса с Зоной Четыре. Отчасти это было сказано, чтобы успокоить молодого мужа, а отчасти, чтобы поторопить его — пусть скорее возвращается домой, потому что она рвалась поскорее заняться любимым занятием — вновь совершать набеги на богатые регионы Зоны Пять.

Но Бен Ата вовсе не спешил уезжать отсюда.

Он-то был настоящим королем, получившим власть по наследству, и ему захотелось провести в стране жены кое-какие реформы. Что совсем не входило в ее планы. Ваши считала, что Бен Ата хочет сделать жизнь ее народа такой же тусклой и упорядоченной, как в его собственном королевстве. Он не одобрял ее мародерских замашек, критиковал ее планы постоянных грабежей налетов и предупреждал супругу денно и нощно, что если она не изменит своих привычек, то очень скоро превратится в вождя армии дегенератов, живущих только на потребу своей утробы…

И вот что интересно: споря об этом с Ваши, Бен Ата вполне отдавал себе отчет в том, что в Зоне Четыре дела обстоят далеко не лучшим образом. А сам он разве думал о благе своего народа? Да никогда! Три четверти своей армии он распустил по домам, отправив «в бессрочный отпуск» — велев повышать уровень жизни в деревнях и городах. А принесло ли это людям счастье? Джарнти захандрил, потом стал просить и даже умолять восстановить все, как прежде — он не понимал таких реформ, он тоже был убежден, что эта ведьма из Зоны Три сглазила их короля. И, конечно, он сразу догадался, что это за «бессрочный отпуск». Армии теперь не получали должного содержания… Джарнти подозревал, что Бен Ата потерял интерес к воинской славе Зоны Четыре. Он много чего подозревал — но поскольку всю жизнь голова его была занята только военными проблемами, он был не в силах следить за ходом мысли короля. Ему оставалось довольствоваться допросами Дабиб, и все, что он от нее услышал, только подтвердило его страхи. О многом думал тогда Бен Ата.

Зона Четыре, уже повернувшись к миру и изобилию, должна была стать законопослушной, так он решил. Никакой анархии! Никакого послабления дисциплины, которую Бен Ата уважал всем сердцем.

С другой стороны он убеждал Ваши не отказываться окончательно от кочевого образа жизни в дикой пустыне, только прекратить воровать и грабить других. Но если бы она под нажимом Бен Ата вернулась к традиционной жизни своего народа, это привело бы — так он рассуждал, — к упорядоченной анархии. В пределах каждого племени или группы родственных племен, было сильно развито чувство долга по отношению к своим, люди были фанатично преданы друг другу, вплоть до того, что могли принять смерть. Человек, заявивший, что соплеменник его защитил, мог в случае необходимости попросить сохранить жизнь этому человеку и был обязан всегда отвечать тем же, если к нему обратятся. У этих диких племен было развито понятие об абсолютной чести, доверии, самопожертвовании, — но между определенными группами и племенами, не было предела обману, предательству, бесчестью, вероломству. Племена без зазрения совести воровали друг у друга скот, птицу и даже женщин, с которыми, правда, потом, всегда обращались не хуже, чем с соплеменницами; вообще женщины у кочевников были свободные, гордые, имевшие все права и привилегии. В то же время они могли запросто перерезать горло друг другу за украденную овцу или заколоть мужчину, спящего на песке, завернувшись в свой драный плащ, ради воды, которая была у него с собой. И все-таки такой образ жизни Бен Ата посоветовал своей супруге предпочесть нововведениям, благодаря которым армии ее бойцов буквально бесчинствовали по всей Зоне Пять, загребая все, что им попадалось под руку.

Все относительно, утешал себя Бен Ата, неспособный до конца поверить в свою роль. И, удивляясь сам себе, продолжал убеждать Ваши, повторяя все тот же аргумент: здоровый образ жизни в пустыне гарантирован до тех пор, пока племена соблюдают умеренность; отсутствие комфорта людям только на пользу.

До чего же ему порой хотелось посоветоваться с Эл-Ит. Интересно, она бы удивилась? Или усмехнулась? Спросила бы, как он такое надумал? Делает ли он то, что должен, этого ли от него ждут? Что думают о нем Надзирающие — довольны ли им?

В отсутствие Ваши, пока она распоряжалась своим государством, Бен Ата завел привычку сидеть в одиночестве среди песчаных дюн или в своей палатке и думать. Не сделал ли он что-то неправильно? Но все, казалось ему, идет как бы по некоему невидимому, но эффективному плану. Может, от него требуется еще что-то, чего он не выполнил? Бен Ата был готов поверить, что упускает какие-то очевидные и явные возможности. Так он грустно размышлял, и иной раз Ваши, застав мужа за этим занятием, могла, в свою очередь, тихонько присесть рядом, и тогда зачатки мысли зарождались в ее головке. Она раньше не могла себе представить, что можно уважать такого человека, как Бен Ата, и все же она его уважала: признавала, что муж намного выше нее самой, хотя никому в этом и не признавалась.