Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - Николай Васильевич Сычев

две основные концепции происхождения и сущности денег: рационалистическую и эволюционную.[530] Согласно первой концепции, деньги – это продукт разумной деятельности людей, их добровольного соглашения, обусловленного потребностями товарного обмена. В результате они постепенно осознали и убедились на практике в том, что для нормального осуществления меновых сделок, устранения неизбежно возникающих при обмене одного товара на другой затруднений нужен специальный инструмент, каковым и стали деньги. Сообразно этому утверждается, что данная концепция зародилась в глубокой древности и господствовала вплоть до конца XVIII века.

Заметим, ее основная идея воспроизводится в той или иной вариации в работах отдельных зарубежных экономистов. Так, П. Самуэльсон и В. Нордхаус отмечают, что «деньги – это предмет, который служит общепринятым средством обмена и средством платежа».[531] Еще более категорично по этому вопросу высказался Б.А. Лиетар. По его мнению, «деньги – это соглашение в пределах сообщества использовать нечто как средство обмена».[532]

Итак, рационалистическая концепция базируется на субъективно-психологическом подходе, меновых мотивах поведения людей, их разумном осознании необходимости денег как общепризнанного средства обращения и средства платежа. Ее основоположником считается древнегреческий философ Аристотель. В качестве «доказательства» один из авторов[533] приводит следующее высказывание Аристотеля: «Она (монета – Н.С.) существует не по природе, а по установлению, и в нашей власти изменить ее или вывести из употребления».[534]

Прежде всего обращает на себя внимание способ «доказательства», используемый автором: он вырывает из общего контекста (речь идет о работе Аристотеля «Никомахова этика») отдельную цитату и трактует ее на свой лад. Но подобный способ ведет к искажению сути рассматриваемого вопроса. В самом деле, в вышеприведенной цитате говорится о монете, которая, как известно, является одной из форм существования денег. В противоположность автору, Аристотель, живший более двух тысяч лет тому назад, довольно отчетливо различал сущность денег как таковых и монетную форму их бытия.

Для того, чтобы убедиться в этом, рассмотрим более подробно взгляды Аристотеля. Он исходил из положения, согласно которому общей предпосылкой, необходимым условием обмена служит общественное разделение труда. «Ведь общественные взаимоотношения возникают не тогда, когда есть два врача, а когда есть, скажем, врач и земледелец и вообще разные и неравные стороны, а их-то и нужно приравнять».[535]

Участвуя в обмене, каждая сторона стремится извлечь для себя полезную выгоду путем отчуждения своего продукта и, соответственно, присвоения чужого продукта. Эти продукты должны быть сопоставимы друг с другом, т. е. в известном смысле равны между собой. Для установления этого равенства необходим единый посредник. В качестве такого посредника и выступает монета, с помощью которой можно измерить, например, сколько башмаков равно дому или еде. В противном случае не существовало бы ни обмена, ни общественных взаимоотношений вообще. Имея в виду это обстоятельство, Аристотель писал: «Не будет же этого, если обмениваемые вещи не будут в каком-то смысле равны. Поэтому,… все должно измеряться чем-то одним. Поистине такой мерой является потребность, которая все связывает вместе, ибо, не будь у людей ни в чем нужды или нуждайся они по-разному, тогда либо не будет обмена, либо он будет не таким, т. е. несправедливым; и, – пояснял далее автор, – словно замена потребности, по общему уговору, появилась монета…».[536]

По Аристотелю, сама монета, подобно другим благам, претерпевает определенные изменения, а потому она не всегда имеет равную силу. И тем не менее «монета более тяготеет к постоянству. Поэтому и нужно, чтобы всему была назначена цена, ибо в таком случае всегда будет возможен обмен, а если будет обмен, будут и общественные взаимоотношения. Итак, монета, словно мера, делая вещи соизмеримыми, приравнивает; и как без обмена не было бы общественных взаимоотношений, так и без приравнивания – обмена, а без соизмеримости – приравнивания.

Конечно, в действительности вещи столь различные не могут стать соизмеримыми, но, если иметь в виду потребность, основания для соизмеримости достаточны.

Итак, – подчеркивал Аристотель, – должна существовать какая-то единица измерения, причем основанная на условленности, и потому она зовется номисма; в самом деле, она делает все соизмеримым, ибо все измеряют монетами».[537]

Таким образом, по Аристотелю, внутренней мерой обмена, меновых пропорций является потребность. Последняя одновременно выступает и в качестве связующего звена меновых отношений. Более того, вне потребности, т. е. нужды в чем-либо, обмен существовать не может. Монета же появилась вследствие необходимости установления равенства вещей, вступающих в обмен. Будучи единым посредником, общепринятым средством обмена, она служит внешней мерой измерения этих вещей, несмотря на изменения, претерпеваемые ею. Следовательно, Аристотель рассматривал монету как техническое средство обмена, благодаря которому обмениваемые вещи становятся соизмеримыми, приравниваются друг к другу.

Важно отметить, что в вышеизложенных высказываниях Аристотеля речь, главным образом, идет о сущности обмена, условиях его возникновения и развития, а также о побудительных мотивах меновых сделок, способах измерения обмениваемых вещей, монетной форме денег. Но в то же время в этих высказываниях не затрагивается вопрос о сущности денег как особом экономическом феномене. Поэтому нужно обратиться к другой работе Аристотеля – «Политика», в которой довольно обстоятельно рассматривается данный вопрос.

По мнению Аристотеля, процесс возникновения денег неразрывно связан с развитием обмена. Исторически этот процесс включает в себя следующие этапы. «В первой общине, т. е. в семье, не было явно никакой необходимости в обмене; он сделался необходимым, когда общение стало обнимать уже большее количество членов».[538] Поясняя свою мысль, Аристотель отмечал, что в первоначальной семье все было общим. Но когда она разделилась, люди стали нуждаться во многих благах, которые принадлежали другим. Это неизбежно привело к возникновению взаимного обмена благами, т. е. непосредственному, или бартерному, обмену. «Такой способ обмена еще и в настоящее время практикуется у многих варварских народов. Они обмениваются между собой только предметами необходимыми и больше ничем; например, они обменивают вино на хлеб, и наоборот и т. п.».[539]

Как видим, бартерный обмен, по Аристотелю, присущ низшей ступени развития общества («варварским» народам). Этот тип обмена Аристотель называл меновой торговлей, которая дает возможность людям приобрести для жизни хозяйственные блага, в которых они испытывают острую потребность. «Такого рода меновая торговля и не против природы, и вовсе не является разновидностью искусства наживать состояние, ведь ее назначение – восполнять то, чего недостает для согласованной с природой самодовлеющей жизни».[540] Иначе говоря, меновая торговля связана не с хрематистикой, а с экономикой, т. е. искусством ведения определенной хозяйственной деятельности, обусловленной естественной природой человека.

Однако с течением времени из меновой торговли вполне логично развился другой, противоестественный по своей сути, тип обмена, а именно, торговля как таковая, имманентная хрематистике, т. е. искусству наживать состояние, обогащаться с помощью денег.