Навсегда в твоих объятиях - Кэтлин Вудивисс

— А теперь боюсь.

— Может быть, бокал вина успокоит твои страхи? — предположил Тайрон, быстро расстегну: камзол и прошел к застекленному шкафчику. По пути он повесил снятую одежду на спинку кресла и, пока доставал с верхней полки бутылки, внимательно обследуя каждую, рубашка чуть выползла у него из-за пояса. Наконец он выбрал вино и, вспомнив, что оба они ничего не ели весь вечер, достал тарелку с приготовленной служанкой долмой. Сам он очень полюбил эти голубцы с виноградными листьями. При иных обстоятельствах он непременно устроил бы небольшой ужин.

Когда Тайрон вернулся к Зинаиде с небольшим кубком вина, она не могла не заметить изменений в его облике. Глаза ее невольно устремились за расстегнутый ворот рубашки. Мускулистая грудь была загорелая, слегка поросшая кудрявыми волосками. Как ни странно, зрелище стало для нее почти привычным, поскольку она часто фантазировала на эту тему. Теперь она видела все наяву и сразу вспомнила тот миг, когда прижималась к его обнаженному торсу. Воспоминание казалось столь же явственным и опасным для ее спокойствия, как и сам этот мужчина.

Тайрон покорил ее своей мужественностью, и, наверное, потому все остальные рядом с ним сильно проигрывали. Зинаида не раз уже с чисто девичьим любопытством задумывалась о различных представителях мужского пола. Сейчас, с высоты прожитых дет и опыта, приобретенного в многочисленных путешествиях, она понимала, что полковник мог дать сто очков вперед каждому из ее знакомых. Например, князь Алексей вообще предстал бы безнравственным и потасканным, не говоря уже о седовласом старце Владимире. С момента своей помолвки с кривоногим стариком девушка часто вспоминала англичанина, причем всякий раз — обнаженным. Теперь же, когда полковник стоял перед ней наяву, это испытание оказалось не из легких.

Тайрон поднес кубок Зинаиде.

— Будем пить вместе, — прошептал он. — От твоих губ оно станет слаще.

Дрожащими пальцами девушка подняла бокал, отпила глоточек и вернула Тайрону. Залпом выпив остатки, он склонился с хитрой улыбкой и принялся неспешно ласкать ее рот, делясь напитком и заставляя Зинаиду хихикать от восторга. Отшатнувшись, она вытерла подбородок, на который упало несколько капель, и сразу же решила, что Тайрон не единственный, кто умеет играть в такие игры. Откусив кусочек долмы, она принялась его жевать. Райкрофт смотрел на нее сияющими глазами, а потом, приблизившись, обхватил ее рот губами. Было ясно, что ему хочется наслаждаться не только долмой…

Некоторое время спустя он прервал поцелуй и взглянул в два прозрачных озера, какими казались ее глаза. Губы девушки блестели и снова манили к себе. На миг, освободившись от чар Зинаиды, Тайрон кивнул в сторону узкой лестницы, ведущей в темноту верхнего этажа:

— Я поднимусь и зажгу заранее свечи. — Зинаида проследила за его жестом:

— А что там, наверху?

— Моя спальня, — ответил Тайрон, с удивлением увидев, что она дрожит. — Там намного удобнее, чем здесь, Зинаида. — Он обвел рукой обставленную комнату. — Впрочем, ты и сама видишь…

— Конечно, — согласилась она.

Стремительно приближался тот момент, когда Тайрон уложит ее на свою холостяцкую кровать и лишит девственности. Зинаида поразилась, осознав, что ей остается все меньше времени, чтобы передумать. И все же она не ушла. Ей вдруг стало ясно, что ее кокетство вот-вот приведет к осуществлению его желаний, а отнюдь не ее собственных. Очутившись перед лицом опасности, которую сама же и накликала, Зинаида не смела, посмотреть в глаза Тайрону.

Он же был слишком чуток к любимой женщине, чтобы не заметить даже легкого изменения ее настроения. Хотя его и озадачили внезапная застенчивость и охладевший пыл Зинаиды, вскоре он понял, что она с самого начала вовсе не хотела заниматься с ним любовью. Теперь он сомневался даже в том, что его поцелуи развеют ее страхи, и счел за благо позволить ей собраться с мыслями и еще раз взвесить свое решение.

Однако он боялся даже на миг допустить мысль о том, что может остаться без ее милой компании, без ее пленительного тела, и, подходя к ступенькам, на всякий случай предупредил:

— Я вернусь сию же минуту.

Звук его шагов, легкий скрип деревянных ступенек постепенно стихли, и Зинаида осталась наедине со своими сомнениями. Игра подходила к концу. В ней проснулась совесть. Неужто в угоду дьявольским замыслам она с легкостью забыла о правдивости, чести, скромности и доброте?! Все, чем так дорожили и что так почитали оба ее родителя, было повергнуто в прах ее вероломным, скандальным поведением. Она сознательно проделала весь этот путь, способный привести в ужас любую скромницу. И все лишь оттого, что хотела выйти замуж по любви.

Зинаида угрюмо думала, что выбранный ею способ нельзя назвать подобающим. Она нарочно искушала мужчину, который, как она видела, ее желает, и завлекала его в ловушку. Кроме того, хитроумный план непременно должен был уничтожить все надежды другого мужчины, стремившегося сделать ее своей законной супругой. Но с какой стати она отказывается терпеть тяготы того пути, что ей уготован? Почему другие женщины могут, а она нет? Много лет назад Наташа тоже вышла замуж за старика, зато потом дождалась настоящей любви, которой очень дорожила. «Почему же я не могу поступить подобным образом?» — так и кричала душа Зинаиды. Отчего она столь упряма, что готова пренебречь приличиями, лишь бы поступить по-своему? Разве нет в ней ни капли сочувствия к тем, кого она может ранить?

Неожиданно увидев себя как бы со стороны, Зинаида с сожалением поняла, что образ этот ей вовсе не нравится — образ избалованной, неразборчивой в средствах боярышни, вознамерившейся во что бы то ни стало добиться своего. Она готова была, бессердечно использовав страсть нетерпеливого поклонника, заманить его в капкан, из которого тот не сможет выбраться невредимым, а все потому, что не желает выходить замуж за старика. Ею овладело сильнейшее отвращение к собственному коварному замыслу, теперь ей остается только бежать.

Зинаида мысленно встряхнулась, словно выходя из оцепенения. Что она тут делает? Как могла она настолько забыться, что презрела все внушенные еще родителями моральные ценности? Откуда взялась мысль о том, что она имеет право выйти замуж по собственному выбору? Как могла она решиться на бесчестный поступок, лишь бы получить желанную свободу?

Зинаида почти физически чувствовала, как тяжесть самообвинения наваливается ей на плечи, и даже сгорбилась. Она думала о Тайроне, который будет стоять на крыльце своего дома, пораженный ее предательством, и никак не могла избавиться от этого образа. Ведь он же человек! У него есть чувства! Он наверняка пострадает из-за ее каприза!

Но что же ей теперь делать? Как отказаться от всего, что она задумала? Только бежать!

Зинаида сморщилась, точно от боли, и сделала несколько неверных шагов к двери. Рыдания теснили ее грудь. Вдруг, нерешительно замявшись, она остановилась. Ей стало ясно, чего будет стоить это бегство. Какая-то часть ее существа толкала к выходу, но вторая умоляла подумать о последствиях и все же остаться.