Чеченский капкан. Между предательством и героизмом - Игорь Прокопенко

Если бы танкисты знали, какая опасность ждет их впереди! В незнакомой обстановке, с устаревшей связью, в забитом и замусоренном эфире они не слышали того, что могло бы спасти им жизнь. Так и случилось, когда Лукьянчиков увидел, как во впереди идущую машину полетели выстрелы из гранатомета.

Рассказывает капитан Виталий Лукьянчиков:

«Он шел, еще обстановки не знал. Я ему по радиостанции кричу: «Остановись, остановись!» А он как шел, так и шел — эфир забит был, не докричаться. Он мимо меня вот так проходит метров на сто вперед. Пошел, и четыре гранаты из гранатометов в башню ему полетело сразу. И ему в голову одна струя попала».

Так погиб подполковник Ревенко. Звание Героя России он получил посмертно. Фактически вызвал огонь на себя. Танкисты и спецназовцы успели засечь противника и тут же его уничтожили. Так удалось взять очередной рубеж обороны боевиков. Они подготовились основательно. Чем глубже к центру села, тем ожесточеннее было сопротивление. Часто дома были просто неприступны. Такие крепости за одну неделю не построишь.

Рассказывает генерал-майор Григорий Фоменко:

«Там были именно кирпичные дома, с подвальными помещениями, бетонными, хорошими помещениями, которые, если так посмотреть, в принципе как будто бы заранее были подготовлены к серьезной обороне. Будто бы когда-то хозяин дома думал, что здесь серьезные будут проходить боевые действия. А возможно, какие-то здания и готовились для этого когда-то заранее, в период ичкерийского правительства и других событий, которые начали происходить с осени 1991 года на территории Чечено-Ингушетии».

Почему российские спецслужбы даже и не догадывались об этом, так и останется одной из многих тайн чеченской войны. А тем временем на улицах Комсомольского горела техника и гибли бойцы федеральных сил.

В добротных стенах деревенских домов застревали бронебойные пули крупнокалиберных пулеметов. Подвалы домов были настолько прочными, что выдерживали прямое попадание авиационных ракет. При наступлении наземных сил эти подвалы становились долговременными огневыми точками. Чтобы выкурить засевших там боевиков, Лукьянчиков брал в боеукладку своего танка бронебойные снаряды.

Виталий Лукьянчиков продолжает свой рассказ:

«Впереди еще шел подкалиберный снаряд: ведь хороший фундамент бетонный осколочно-фугасным не возьмешь. Мы хитрили, подкалиберным дырку выдалбливали».

Танкисты на ходу меняли тактику и нередко оказывались находчивее боевиков. Танки появлялись там, где, по идее, их быть не должно. Если бы не броня, пехота так навсегда и осталась бы там, на улицах Комсомольского.

Рассказывает Виталий Лукьянчиков:

«Они пропустят нас вперед, потом как начнут в упор расстреливать. Соответственно, пехота залегает. Танк открытый стоит на улице. Тогда я чуть назад отодвигаюсь. Люди остаются. Потом резко вылетаешь на улицу, ну, уже ориентир знаешь, где духи сидят, начинаешь с ходу долбить по этим точкам. Подлетаю туда, ставлю дымовую завесу. Соответственно, пехота тоже дымы начинает кидать и за броню забегают все ко мне. И я задней передачей начинаю назад откатываться, и выходим».

Группировка федеральных сил насчитывала около тысячи человек. Примерно половина была в оцеплении села, остальные действовали в самом населенном пункте. По правилам военной науки численное превосходство наступающих должно быть минимум трехкратным. Недостаток в живой силе компенсировали огнем артиллерии и ударами авиации. Использовали даже заряды разминирования. Военные называют их «Змей Горыныч». Такой заряд выворачивает землю на большой площади.

Доктор Сергей Иванов так комментирует применение этого боевого средства:

«Это жестокая вещь. Летит 300 килограммов тротила на веревке, и идет подрыв большой площади. Наши как-то немного промазали, и вот эти 300 килограммов тротила практически легли на два танка. И произошел подрыв, экипажи едва успели скрыться внутри танков. У них баротравма была и тяжелая контузия, и непосредственно на месте я выливал растворы и снимал высокое давление внутричерепное, останавливал кровотечение из ушей».

Спецоперация в Комсомольском шла больше двух недель. Село было плотно блокировано. С каждым днем кольцо федеральных войск сужалось. Боевики отчаянно и умело сопротивлялись. Позиции по несколько раз переходили из рук в руки. Как и тот дом, у которого погибла группа Яфарова.

Рассказывает старшина Сергей Илларионов:

«Это была ключевая позиция. Наши духов выбивают, потом обратно отходят по приказу на свою позицию, а ночью туда боевики снова заползали, и снова начиналась та же картина. То есть этот дом переходил из рук в руки, пока, как говорится, человеческие ресурсы боевиков не закончились. То есть они наполовину были перебиты, погибли и тогда отступили».

Противостояние достигло крайнего ожесточения. Трупы боевиков никто не вывозил. Было просто некому. И боевики, и бойцы федеральных сил сидели под плотным огнем. Приходилось даже пробивать бойницы в стенах. Потери росли, было много раненых. Через руки доктора Иванова прошли десятки подстреленных бойцов. Отчаянный военврач был измотан до предела.

В тот день он бросился на помощь раненому прапорщику Василию. Потом ощутил удар. И темнота. Пришел в себя не сразу.

Рассказывает доктор Сергей Иванов:

«Ударило где-то по башне, и осколками меня всего засыпало. Исполосовало мягкие ткани спины, контузило сильно, по сути дела, у меня все пальцы были на руках перебиты. И как Василию помогал, так и его этот выстрел добил».

Военврач лежал, не подавая признаков жизни. Насели боевики. Спецназовцам пришлось отойти. Когда Сергей пришел в себя, понял — он остался один на нейтральной территории. Ждать нельзя, иначе истечет кровью.

Сергей Иванов продолжает свой рассказ:

«Пришлось зажать все, что у меня кровит, в подмышки руки и перебежками, метров пятьдесят назад, отбежал. А там, конечно, ребята меня из-под забора подхватили, перевязали и обезболили».

Иванов лишился двух пальцев на левой руке. Если бы не друзья-танкисты, так и остался бы там помирать. Но те прикрыли его огнем из пулемета и пушки.

Танки доставляли много хлопот боевикам. Поэтому за ними велась особая охота. Внутренние войска воевали на машинах старого образца, без защитной активной брони. Но голь на выдумки хитра. И вскоре по улицам Комсомольского пошли бронемашины, обвешанные гусеничными траками и ящиками с песком. Кому-то эти нехитрые приспособления спасли жизнь.

Рассказывает капитан, танкист Виталий Лукьянчиков:

«Допустим, идет лобовое попадание, прилетела граната из гранатомета в лоб, ящик с песком разбило, и он загорелся. А экипаж — получили мы встряску, но все живы, здоровы».

Не раз Виталий видел, как в его танк летели выстрелы из гранатометов. Но каким-то необъяснимым образом его выручала счастливая случайность.