Мой любимый враг - Салли Торн

– Прошло много времени.

– С тех пор я постоянно донимаю тебя приставаниями. Но ты не ответил на мой вопрос. Погоди, не говори ничего, я не хочу знать.

Думать о том, как Джош ублажает другую женщину, слишком тяжело.

– Почему?

– Ревнива. – Я издаю стон, и Джош начинает тихо посмеиваться, но потом становится серьезным. Он до боли неловок, когда дело доходит до объяснений.

– Я встречался кое с кем, но мы порвали отношения на первой неделе после переезда в новое здание «Б и Г».

– «Б и Г» рушит отношения. – Мне хочется прикусить язык, но слова так и сыплются изо рта. – Могу поспорить, она была высокая.

– Да, довольно высокая. – Джош тянется к прикроватной тумбочке и берет с нее свои часы.

– Блондинка.

Застегивает браслет на руке и, не глядя на меня, отвечает:

– Да.

– Черт побери, почему они всегда высокие блондинки?! Могу поспорить, у нее карие глаза и она загорелая, а ее отец – пластический хирург.

– Ты читала мой дневник. – Вид у Джоша слегка встревоженный.

Я прижимаюсь щекой к его плечу:

– Я лишь предполагала, что она моя полная противоположность.

– Она была… – Джош задумчиво вздыхает, и у меня сжимается сердце. Сидящая во мне маленькая пещерная женщина, ревнивая хранительница своей территории, подходит к входу в пещеру и хмурится. – Она была просто такая милая.

– Гм… милая… Отлично.

– И у нее были карие глаза. – Джош следит, как я перевариваю сказанное.

– Это веская причина для разрыва. Знаешь что? У тебя слишком синие глаза. У нас ничего не выйдет. – Я надеялась получить умное возражение, но вместо этого он вяло отвечает:

– А ты действительно думала, что выйдет?

Теперь настал мой черед произносить «гм». Я уже наполовину заползла в свою ракушку, когда Джош выпаливает:

– Прости! Все вышло не так! Не могу удержаться от своих циничных выходок.

– Для меня это не новость.

– Вот почему у меня нет девушки. Они все меняют меня на милых парней.

Он глядит в потолок с таким глубоким сожалением в глазах, что меня посещает ужасная мысль: он по кому-то сохнет. Высокая блондинка разбила ему сердце, переметнувшись к кому-то попроще. Это, конечно, объясняет его предубеждение против милых парней. Пытаюсь придумать, как спросить его, но он смотрит на часы:

– Нам лучше поторопиться.

– Пожалуйста, проведи для меня ускоренный ознакомительный курс. Кто ключевые игроки в твоем семействе? Есть ли какие-нибудь запретные темы для разговоров? Я не хочу спросить твоего дядю, где его жена, и выяснить, что она была убита. – Я роюсь в своей сумке.

– Ну, до того как прошлым вечером я перетащил в отель на своем горбу сорок пять цветочных композиций, потому что портье не мог найти гребаную тележку, я не видел свою мать несколько месяцев. Она звонит мне почти каждое воскресенье и держит в курсе того, что происходит у соседей и друзей, до которых мне нет никакого дела. Она была хирургом, в основном занималась сердцем и трансплантациями. Любительница маленьких детей и праведников. Ты ей наверняка понравишься. Она будет тебя обожать.

Вдруг замечаю, что прижала руки к сердцу. Я хочу, чтобы она меня полюбила. Ох, вот было бы здорово!

– Она скажет, что не хочет расставаться с тобой никогда. Ну ладно. Мой отец – мясник. – (Я вздрагиваю.) – Это подходящее прозвище для хирурга. Когда увидишь его, сама поймешь почему. Он в основном делал срочные операции доставленным «скорой помощью». Дома за завтраком я чего только не слышал. «Какой-то идиот проткнул себе кием горло». Автомобильные аварии, драки, неудачные убийства. Он вечно возился с пьяными, которые ободрали себе кожу при падении, или с женщинами, у которых синяки под глазами и поломаны ребра. Что бы ни случалось, он брался и исправлял все.

– Тяжелая работа.

– Мама тоже была хирургом, но мясником – никогда. Она беспокоилась о пациенте, который лежал у нее на столе. Мой отец… имел дело с мясом.

Джош сидит на подоконнике, на минуту потерявшись в своих мыслях, а я ищу одежду в сумке и даю ему возможность побыть наедине с собой. Иду краситься в ванную.

Проходит несколько минут. Я выглядываю через щелочку в двери. Отражение в зеркале, стоящем на комоде, показывает мне Джоша без рубашки, картинка славная, к тому же он расстегивает молнию чехла с моим платьем. Берет вешалку двумя пальцами, оценивающе склоняет набок голову. Потом трет ладонью лицо.

Думаю, я сделала ошибку, выбрав голубое платье.

Побег в маленький бутик рядом с работой в обеденный перерыв в четверг казался мне в тот момент хорошей идеей, но лучше бы я надела что-нибудь из своего гардероба. А теперь поздно. Джош раскладывает гладильную доску и накрывает ее рубашкой.

Я ногой отодвигаю в сторону дверь:

– Ну и ну! В какой спортзал ты ходишь? Во все?

– В тот, что на нижнем этаже здания компании «Макбридж», полквартала от работы.

Мне приходится сглотнуть целый рот слюны.

– Ты уверен, что мы должны идти на свадьбу твоего брата?

Никогда еще я не видела столько его обнаженного тела, пышущего здоровьем, медово-золотистого, безупречного. Красивые линии ключиц и бедер впечатляют. Между ними – цепочка переходящих друг в друга мышц, за каждой проглядывает четко обозначенная цель стремлений и клеточка, помеченная галочкой. На плоских квадратных мышцах груди закругленные края. Кожа на животе натянута, под ней – набор мышц, которыми я любуюсь во время финалов чемпионата по плаванию.

Джош гладит рубашку, и все его мышцы играют. Бицепсы и низ живота прорезаны венами, это так по-мужски. Эти вены бегут по мышцам и будто передают вам гордые слова их обладателя: «Я заработал это». На его бедрах – горные кряжи мускулов, сбегающие к мошонке, скрытой под трусами.

Сколько решимости и самопожертвования требуется для того, чтобы просто поддерживать все это в приличном виде, уму непостижимо. В этом весь Джош.

– Почему ты так выглядишь? – спрашиваю я, задыхаясь, будто у меня сейчас случится сердечный приступ.

– Скучища.

– Мне вовсе не скучно. Может, останемся здесь, я найду что-нибудь в мини-баре и намажу тебя?

– Ого, это ты так от одного взгляда возбудилась или еще от чего? – Он машет в мою сторону утюгом. – Иди докрашивайся.

– Для парня с такой внешностью ты ужасно застенчивый.

Джош некоторое время молчит, водит утюгом по воротнику. Я вижу, как ему нелегко стоять передо мной без рубашки.

– Почему ты стесняешься?

– Раньше я встречался с такими девушками… – Он замолкает.