Первая леди. Тайная жизнь жен президентов - Кейт Андерсен Брауэр

У Нэнси Рейган были свои подруги, а у Барбары — свои. Барбара происходила из «патрицианской» семьи старой американской аристократии — она выросла в городе Рай, штат Нью-Йорк, и состояла в родстве с президентом Франклином Пирсом. Она не одобряла ни поползновений Нэнси ухватиться за власть, ни ее друзей-кинозвезд. Помощник Нэнси Рейган, Джейн Эркенбек, была сдержанна, когда ее попросили описать их отношения. В конце концов, у них было восемь лет, чтобы узнать друг друга. «Я не собираюсь вникать в это, — сказала она, помолчав. — Она находилась там, потому что ее муж был вице-президентом. Миссис Рейган была там, потому что ее муж — президент. У мужчин сложились очень хорошие отношения, они часто виделись друг с другом… Если ваш муж и мой муж — законные партнеры, к тому же друзья и постоянно видятся друг с другом, это, конечно, не означает, что вы и я должны стать хорошими подругами». Нэнси однажды сделала паузу, когда репортер поинтересовался ее мнением о Барбаре. «Что ж, я так и не узнала ее достаточно хорошо», — сказала она.

= Барбара умела общаться с людьми как первая леди и заслужила у помощников мужа прозвище «Национальное Достояние».

Барбара умела общаться с людьми как первая леди и заслужила у помощников мужа прозвище «Национальное Достояние». Она стала любимой бабушкой каждого: любящая, умаляющая собственное достоинство и, прежде всего, сострадательная. Она создавала образ анти-Нэнси, не заостряя внимания на своей прическе и одежде. Накануне инаугурации мужа Барбара сказала: «Моя почта говорит мне, что многие толстые, убеленные сединами, морщинистые леди обрадовались. Я имею в виду, посмотрите на меня: если я смогла добиться успеха, смогут и они». В 1987 году советский лидер Михаил Горбачев и его жена Раиса впервые побывали с визитом в Вашингтоне после визита Никиты Хрущева в 1959 году. Церемонию прибытия Горбачева в Белый дом транслировали по всему миру. Барбара записала в своем дневнике, что она была одета в «республиканское драповое пальто, а Нэнси — в своей норке». Барбара не оригинальничала, говорит Джони Стивенс, работавшая в Военном управлении Белого дома, которое находится напротив от офиса первой леди. На верху лестницы расположены мужская и дамская комнаты, а между ними висят две гигантские фотографии Барбары Буш и Джорджа Буша-старшего (фотографии, известные как «Джамбо», разбросаны по стенам Западного и Восточного крыла; экспозиция периодически меняется). Через пару дней после переезда семьи Бушей в Белый дом Стивенс столкнулась с Барбарой в верхней части лестницы по дороге в дамскую комнату. «Кто эта морщинистая убеленная сединами леди?» — спросила Барбара, указывая на свою фотографию. Барбара посмотрела на своего агента Секретной службы, и он рассмеялся.

Барбара и Нэнси принадлежат к одной и той же политической партии, но их личности столь разнятся между собой, что у них завязывается более тесная дружба с демократами. Барбара сблизилась к демократической Леди Берд Джонсон, а Нэнси испытывала огромное уважение к демократу Джеки Кеннеди. Даже когда Барбара пыталась проявлять любезность в отношении Нэнси, это выходило боком. Во время единственной дискуссии между Рейганом и Картером перед выборами 1980 года Барбара и ее муж сидели с Нэнси в зале. «Думаю (Рейган. — Авт.), выглядит намного лучше, чем Картер», — прошептала Барбара. «У него макияж лучше, — ответила Нэнси пренебрежительно. — Ронни никогда не носит макияж». Нэнси с готовностью признает, что не испытывала симпатии к Джорджу Г. У. Бушу-старшему, когда ее муж выбрал его своим партнером по предвыборной гонке в качестве кандидата на пост вице-президента; Буш баллотироваться против Рейгана на республиканских праймериз и критиковал его политику. «Использование Джорджем фразы «экономическое шаманство», чтобы охарактеризовать предлагаемые Ронни налоговые льготы, по-прежнему оставалось мучительным воспоминанием», — писала Нэнси в своих мемуарах.

По натуре Нэнси была перфекционистом, и у нее сложилось четкое представление о том, как должен выглядеть Белый дом. Она также постоянно примеривалась к людям. По воспоминаниям флориста Белого дома Ронна Пейна, для посещения Горбачева первая леди и ее секретарь по вопросам протокола спустились в цветочный магазин, расположенный на первом этаже, и сказали флористам: «Мы хотим сразить ее (Раису Горбачеву. — Авт.)». Пейн рассказал: «Каждый день мы меняли каждый цветок в доме по три раза: для утреннего визита, для ленча и для правительственного обеда. Каждый цветок по три раза, каждый». Нэнси и Раиса тоже не нашли общего языка. Во время их первой встречи за кофе они сидели со своими переводчиками. Джейн Эркенбек вспоминала, что пару раз Раиса заговорила по-английски. «Она просто пыталась унизить первую леди: «Я могу говорить по-английски, а также по-русски. А вы не можете говорить по-русски». Это задало тон». Барбара описала неприязнь между двумя первыми леди как «нечто химическое». У Барбары сложились более хорошие отношения с Раисой, чем у Нэнси, и Раиса даже спросила ее, почему, по ее мнению, Нэнси невзлюбила ее. Барбара затруднилась с ответом.

Нэнси была такой первой леди, которой часто трудно было угодить, а иногда, казалось, она искала повода для придирок. Главная экономка Кристин Лимерик избегает говорить что-либо негативное о своих бывших боссах, но один инцидент, связанный с личными вещами Рейганов, заставил ее покинуть Белый дом на пять лет, пока Барбара Буш не попросила ее вернуться. Кристин поладила с Нэнси и даже обсуждала с ней свою любовную жизнь (первая леди считала себя прирожденной свахой и была в восторге, когда Кристин сказала ей, что выходит замуж за электрика Белого дома Роберта Лимерика). У Рейганов было «невероятное количество вещей, и поэтому у них нельзя было убираться», — рассказывала Лимерик с кривой улыбкой. Если какой-нибудь предмет коллекционирования Нэнси, включая около двадцати пяти маленьких шкатулок из лиможского фарфора ручной росписи, серебряные рамки и дорогие флаконы с духами, был возвращен не на то место после уборки, это становилось предметом разбирательства. «В начале их администрации, — вспоминала Лимерик, — имелось несколько сломанных вещей: один поврежден Службой главной экономки, один — Секретной службой и один — Операционным департаментом».

= Нэнси была такой первой леди, которой часто трудно было угодить, а иногда, казалось, она искала повода для придирок.

Нэнси обвинила Лимерик и кричала на нее с такой злобой, что главному церемониймейстеру Рексу Скаутену пришлось встать на защиту Лимерик. Нэнси так негодовала, что заставила Лимерик собрать большую часть сувениров, которые она хранила в частных жилых помещениях, и убрать их на несколько месяцев, пока все не успокоится. Тогда Лимерик решила, что ей необходимо отдохнуть от Белого дома. Приглушенные голоса в коридорах президентской резиденции в годы Рейгана не были неожиданностью для детей Рейганов, которые знали, насколько их мать ценит порядок и уважение к материальным объектам. «В нашем доме вещи редко разбивались; лимонад не проливался на кушетки, драпировки не были измазаны шоколадом. Яйца Фаберже и старинные фарфоровые вазы были на безопасном расстоянии от нас», — рассказывала дочь Рейганов Патти Дэвис, имея в виду себя и своего младшего брата Рона.

Время не могло залечить старые раны в отношениях между Нэнси и Барбарой. Барбара кипела, когда в качестве первой леди просматривала список гостей для открытия в 1989 году официальных портретов Рейганов в Белом доме. Нэнси составляла список и снова показала свою власть. «Она пришла в ярость. И чувствовала, что они ей диктуют, — сказал бывший главный церемониймейстер Белого дома Крис Эмери, который был близок с Барбарой. — Это она первая леди, и это был ее Белый дом, а они говорили ей, что делать. Все выглядело так, будто они по-прежнему здесь главные». Незадолго до того, как президент Джордж Г. У. Буш-старший покинул свой пост, он наградил Рейгана Президентской медалью свободы. Нэнси позвонила Дику Чейни, который был министром обороны в администрации Буша и другом Рейганов, чтобы удостовериться, что он будет присутствовать на церемонии в Восточном зале. Она сказала Чейни, что им нужны союзники. Нэнси, очевидно, не считала, что Буши на их стороне. «Нэнси, видимо, даже не сказала «спасибо» Барбаре», — отметил в своем дневнике президент Буш.