Последний ход за белой королевой - Олег Агранянц

– Подожди, я сейчас.

Девочка скрылась в доме.

Я молчал. Павлин ерзал на скамейке:

– Мне не дает покоя ваша клиника. Если это не психлечебница, то что?

– Там ведутся работы по изменению расовых признаков.

Павлин смотрел на меня широко раскрытыми глазами, а я думал: «Ну и чепуху несу!» и продолжал:

– Там людям меняют расовые признаки и пол. Вас, к примеру, можно сделать китаянкой или негритянкой.

– Меня? Китаянкой? – Павлин налился краской. – И что потом?

– Ничего. Потом отпускают. Иногда увозят куда-нибудь в Перу, в Боливию.

– Вы это делаете насильно?

– Это другая сторона вопроса. К научным исследованиям не имеет отношения.

Павлин молчал. Он уже видел себя китаянкой в Боливии. Перед его глазами возник латиноамериканский пейзаж, кактусы, палящее солнце, пролетающий кондор и он, сгорбленная старая китаянка в широкополой шляпе, плетущаяся по узкой тропинке. Я не мешал. Я ждал.

– Хорошо, я вам отвечу, – вздохнул Павлин.

– Только я хочу вас предупредить: от вашего ответа зависит будущее посла. Если показания не совпадут…

– Я понял. Чтобы они совпали, надо говорить правду.

«Умница!» – подумал я и кивнул.

– Итак, вас интересует, о чем говорил ваш посол с де Микелисом во время их последней встречи?

– Да.

– Посол сказал, что ваше правительство готово прекратить всякую помощь нашим коммунистам и взамен хотело бы получить кредиты, которые будут использованы для покупки в Италии продовольствия.

– И что ваш министр?

– Он спросил, какой кредит хотело бы получить советское правительство.

«Ну и подонки», – подумал я.

– Посол ответил, что этот вопрос могли бы решить компетентные организации.

Скорее всего, это действительно было всё. Я задумался. Молчал я долго. Нарушил тишину Павлин:

– Я снова про клинику, о которой вы рассказали. Там, вероятно, возможны и обратные опыты. Из негров можно делать белых, из женщин – мужчин. Очень широкие возможности. Значит, в конце концов, эти опыты направлены на удовлетворение потребностей людей, и конечная их цель – общая гармония, счастливое будущее человечества. Это очень перспективно! Если рассматривать права человека, как право отдельной личности на гармоничное развитие…

Я прервал его размышления:

– Кто переводил?

– Я.

– Вы не удивились, что посол явился без переводчика?

– Нет. В последнее время он несколько раз приходил без переводчика.

«Ну, подонки», – продолжал я думать. Потом спросил:

– Но ведь в последний раз он пришел не один?

– Да, с ним был еще один человек.

– Он переводил?

– Нет. Мне кажется, он не говорит по-итальянски.

– Вы раньше встречали его?

– Да. Он уже несколько раз приходил с послом.

– И вы, конечно, не помните его имя.

– Почему не помню? Помню. У меня отличная память. Его зовут Вадим.

Кузякин! Так вот он чем сейчас занимается! А раз это Кузякин, то я знаю, в каком отеле он остановился.

Это все, что мне было нужно от Павлина. Он понял:

– Я могу идти?

– Да.

– Валдорф Астория, – отчеканил строгий женский голос.

– Моя фамилия Кузякин. Я остановился у вас в гостинице.

– Чем могу вам помочь, господин Кузиакин?

– Я, я… – я подбирал слова, как это делают люди, плохо говорящие на иностранном языке. – Я забыл номер комнаты, в которой остановился, а мне нужно сказать моему другу, чтобы послание…

– Я вас понимаю, господин Кузиакин. Это случается. Одну секунду.

И через полминуты:

– Ваш номер двести восемьдесят пять.

* * *

Чем выше класс гостиницы, тем легче попасть в номер, для этого достаточно иметь респектабельный внешний вид.

Блондинка в форменном, салатового цвета пиджаке, стучала по клавиатуре компьютера.

«Это она со мной разговаривала, – решил я. – Надо подождать кого-нибудь другого».

Через пару минут из служебного помещения вышел парень в таком же салатовом пиджаке. Набрав скорость, я заспешил к нему навстречу и, поравнявшись, бросил:

– Двести восемьдесят пять.

Парень машинально снял с доски ключ и протянул мне.

В том же темпе я направился к лифту.

На втором этаже никого не было. Я не спеша подошел к номеру с бронзовой табличкой 285, вставил ключ и осторожно открыл дверь.

Комната, как комната: кровать, две тумбочки, секретер, два кресла, холодильник, телевизор; на кровати – рубашки и галстуки, в креслах – газеты, на прикроватной тумбочке – пустые бутылки из-под минеральной воды, видавший виды кожаный чемодан на специальной подставке.

Я пошарил по тумбочкам – пусто, открыл чемодан – ничего особенного, заглянул в ванную. Потом остановился в центре комнаты, решая, что делать дальше. Открыл холодильник – обыкновенный гостиничный набор, посмотрел под кровать – ничего.

Дверь открылась бесшумно. В дверях стоял улыбающийся Кузякин.

– Какой сюрприз! Молодец. Профессионал.

Он взял меня за руку, приложил палец ко рту и потащил из комнаты. Мы вышли в коридор. Кузякин вынул из кармана ключ и открыл номер через два от своего:

– Входи.

Номер был такой же, как и тот, из которого мы вышли.

– Сняли друзья. Местные о нем не знают. Здесь можно говорить.

Он включил телевизор. На экране появился Янаев, потом какой-то отставной военный начал высказываться в пользу ГКЧП. Кузякин выключил телевизор:

– Ничего у них не получится. Мы с тобой это знаем. Они все сами хотели сделать, а ничего не умеют. Даже стоящего переворота не могут совершить. Арестовать два десятка горлопанов не в силах! Одно хорошо, Горби – хана. Страшный человек этот Горби. И баба у него страшная.

Он вынул из холодильника две маленькие бутылки «Лоран Перье», два фужера, налил:

– Кейс так и не нашел?

– Нет.

– Продолжаешь искать?

– Продолжаю.

– Я слышал про него. Я знаю человека, который помог продать камни. Он говорит, что отвез Топалова в Амстердам, тот камни продал, потом сел в самолет и улетел.

Это совпадало с моими данными.