Последняя дверь последнего вагона - Владимир Ильин

Сейчас, восседая на жестком стульчаке, я пытаюсь очертить круг лиц, которых можно и должно подозревать в качестве кандидатов на роль Дюпона. Перебираю в памяти тех обитателей интерната, которые успели привлечь мое внимание.

Две недели — небольшой срок, чтобы тесно познакомиться более чем с сотней экс-покойников и тем более чтобы испытать на прочность их выдумки о себе.

Тем не менее большинство из объектов проверки я отбросил чуть ли не с первых же минут разговора с ними. Слишком очевидным было отсутствие у них всякой настороженности и интереса по отношению ко мне. Дюпон вряд ли вел бы себя так. Во всяком случае, именно на это я рассчитывал.

Кое-кого пришлось проверять дополнительно. Как самому, так и с помощью Астратова, связь с которым я поддерживал, пользуясь коммуникатором Лабецкого.

Все эти люди в конечном счете тоже оказались вне подозрений.

И теперь на серой, рыхлой бумаге я выписываю .столбиком фамилии тех, кто числился у меня на особом счету.

Эти люди — моя последняя надежда. А может, и надежда всего человечества. Если Дюпона среди них нет, то, значит, всевышний, если он существует, затаил большой зуб на нас, смертных, решив не содействовать нашим поискам.

Конечно, остается еще чахоточная надежда на то, что злодей, решивший казнить всю планету, обнаружится среди тех восьмисот детишек, до которых еще не добрались реинкарнаторы, но с каждым днем в это верится все меньше.

Какой-то просчет имеется в этой фантастической затее с оживлением душ, раз гигантская работа многих тысяч человек обещает пойти насмарку.

И опять, как и до приезда во Взрослый Дом, мне кажется, что я близок к разгадке нашей неудачи, но озарение, подобное тому, которое известно по историческим анекдотам из жизни Архимеда и Ньютона, ко мне не приходит.

Эх, был бы сейчас здесь Слегин!.. Вдвоем мы быстрее бы разобрались, кто есть кто. Но Булат — далеко.

У него свой участок работы. Астратов поручил ему вновь пройтись по списку тех, кого реинкарнаторы уже обработали и кто не проявил себя «невозвращенцем». Уж не знаю, как именно Булат собирается это делать. Это его забота.

А меня засунули в самую гущу муравейника. Ладно, хватит терять время на нытье, пора и делом заняться.

Итак, что мы имеем на сегодня? А вернее — кого, как ни цинично это звучит…

Номер первый — человек по фамилии Бельтюков. Михаил Андреевич, 52 года. Бывший предприниматель — во всяком случае, так он утверждает. Правда, что именно он предпринимал — история до сих пор Умалчивает, а сам Бельтюков отделывается лишь туманными намеками. Если дать волю фантазии, то можно предположить, что все его предпринимательство сводилось к скупке на просторах необъятной нашей

Родины лома цветных и редких металлов с последующей продажей его за рубеж, где такое сырье пользуется большим спросом. У кого фантазии еще больше, может допустить и версию, что металлы в деятельности Бельтюкова действительно имели место, но в виде не лома и не отходов производства, а вполне пригодных к эксплуатации систем вооружения, завалявшихся на армейских складах после Разоружения… Впрочем, даже всей мощи астратовской службы пока не хватило, чтобы подтвердить либо опровергнуть эту версию. Подозрительны и обстоятельства гибели торговца «редкими металлами»: будто бы завистливые конкуренты, которым он встал поперек горла, в один прекрасный день подложили ему на пути следования мощный противотанковый фугас и благополучно его рванули в тот момент, когда коммерсант мчался на своем «внедорожнике» на свидание к любовнице, да так, что ни следов, ни свидетелей этого теракта не осталось. По крайней мере, в сводках ОБЕЗа…

Но все это — дела прошлые, хотя, согласитесь, странно, что жертве взрыва известно, каким взрывным устройством ее отправили на тот свет, и что преуспевающий бизнесмен в тот день мог отказаться от услуг личных охранников, кои у него наверняка имелись.

Я же взял Бельтюкова на заметку еще по двум причинам.

Во-первых, именно он с необъяснимым любопытством допытывался у меня, не плавал ли я вместе с ним в круизе по одному далекому и экзотическому морю, поскольку кого-то я, мол, ему очень напоминаю.

Во-вторых, в момент нашего знакомства я представился Бельтюкову на правах более молодого, по «легенде», человека, чем он сам, как «Витя». Но именно он через пару часов, представляя меня своим партнерам по преферансу — а почти весь день напролет эта теплая компания только тем и занималась, что расписывала «пулечку», устроившись за дощатым столом в тени большого дуба рядом со столовой, — почему-то назвал меня именно Виталием, а не Виктором… Случайность? Или сработала ассоциация: раз Цвылев — то обязательно Виталий? Или бывший бизнесмен успел навести обо мне справки — а раз так, то, значит, моя персона вызвала у него интерес?.. Идем дальше.

…В первый же день на меня налетела белобрысая девчонка, да так стремительно и агрессивно, словно собиралась отхлестать меня по физиономии за неведомую провинность.

«Твоя фамилия — Цвылев? — спросила она, задыхаясь, без всяких вступлений. — Цвылев, да?»

«Ну, допустим, — хмуро процедил сквозь зубы я в соответствии со своей ролью, хотя сердце мое, признаться, провалилось до самых пяток: неужели все так быстро решилось? — И что дальше?»

«А зовут тебя как? — не отставала она, приплясывая на месте от нетерпения. — Виталием?»

Тут я уже пришел в себя и позволил себе подпустить в голос немного холода:

«Для кого — Виталий, дорогуша, а для кого — Виталий Игоревич!»

Белобрысая тут же сникла, словно ее действительно ' окатили ледяной водой.

«Извините, — тихо сказала она, отвернувшись, — но я подумала…»

Она дернулась, явно собираясь оставить меня наедине с моими подозрениями, но я успел схватить ее за костлявое плечико.

«А в чем дело, красавица? — все тем же тягучим до отвращения голосом осведомился я. — Неужели мы с вами встречались в прошлой жизни? Миль пардон, но даже если так, то согласитесь: тогда вы наверняка выглядели иначе…»

«Дурак! — выпалила она. — И еще — пошляк!..» После чего, сердито фыркнув на прощание, удалилась восвояси.

Лишь на следующий день мне удалось разузнать историю этой «девчонки». Вернее, девушки, которая теперь владела ее обликом. Звали ее Анна. Пять лет назад, в возрасте двадцати лет, она вышла замуж за некоего Виталия Цвылева — но не за «моего», а совсем за другого. Свадьбу отмечали по-русски: шумно и весело. В разгар веселья один из так называемых «свадебных спонсоров» — не то дядя, не то двоюродный брат жениха — предложил молодоженам прокатиться с ветерком по окрестностям на его «Панде» последней модели. Дело было в пригороде, где вечером движение на дорогах было равно нулю, и Анна с Виталием согласились.

Автопрогулка длилась ровно две минуты. До первого крутого поворота, где подвыпивший владелец машины не справился с управлением, и роскошная иномарка сиганула вниз с крутого обрыва. По иронии судьбы, водитель и машина отделались повреждениями разной степени тяжести. А счастливая парочка погибла: Виталий — мгновенно, а Анна — чуть позже, по дороге в больницу… Когда Анну вернули к жизни, она вначале не хотела жить. Но потом, когда ее доставили во Взрослый Дом, где она узнала, что все воскрешенные погибли в один день с нею, у нее появилась робкая надежда: а может, однажды сюда привезут и ее Виталия? И, едва в Доме появлялся новичок под таким именем, мчалась «на опознание» с бешено стучащим сердцем: а вдруг это ее несостоявшийся муж?..