Обреченные обжечься - Anne Dar

Хьюи и вправду наотрез отказался называть Изабеллу её именем, нарочно называя её исключительно мамой и никак иначе, из-за чего у меня уже двадцать минут как разрывались в кровь ушные перепонки и душа.

– Но, Таша, это ведь мама! – Хьюи врезался в меня невыносимым взглядом проницательного ребёнка, которого не понимет глупый взрослый, но я отказывалась верить его душераздирающим глазам. Он держал за руку Изабеллу и называл её мамой. Непростительно. По крайней мере в эту самую секунду я не могла его простить за это. – Как же ты не понимаешь? – не желал униматься он. – Почему не видишь?! Она совершенно не похожа на тётю Беллу! Это мама!

– Так, всё, с меня хватит, – не выдержала я, зачем-то посмотрев на наручные часы, что и стало для меня спасительной ложью. – Я опаздываю на работу.

Поспешно произнеся эти слова, я, словно ошпаренная, вылетела из палаты.

Пандора трижды окликнула меня, но я обернулась лишь на третий раз, когда осознала, что она бежит за мной на своих тонких каблуках. Просто не хотела, чтобы она сломала себе ногу. В её возрасте переломанные кости чреваты серьёзными последствиями. Ей ли не знать? И всё равно она продолжает носить эти грёбанные шпильки, всякий раз заставляющие меня сбавлять шаг или вовсе останавливаться!

– Конечно она не похожа на ту Беллу, которую он запомнил, десять лет ведь прошло!!! – обернувшись, выкрикнула я. До лифта оставалось каких-то несколько шагов, но я не могла их сделать, пока Пандора не остановилась напротив меня.

– Дорогая… – она тяжело дышала.

– Нет! Слышишь?! Нет! Это невыносимо! И не нужно взывать к моему терпению! Оно у меня железобетонное, и ты об этом прекрасно знаешь, но это… Это уже слишком! Она точная копия моей матери!

– Тебе ли не знать, каково быть копией? – взволнованно попыталась дотронуться моей руки Пандора, но я резко отстранилась.

– Я старалась! Но сегодня с меня хватит!.. Она – не моя мать!

В момент, когда я выпалила эти слова, в противоположном конце коридора, возле автомата со сладостями, появилась Изабелла. Я была уверена в том, что она слышала мои слова.

Остановившись и помедлив несколько секунд, она, наконец, зашагала в нашу сторону. Я её дождалась. Снова.

Встав справа от Пандоры, она в упор врезалась взглядом в мою грудную клетку, почему-то не найдя в себе сил смотреть мне в глаза.

– Я понимаю, – наконец произнесла она. – Но, если не сегодня, тогда, может быть, через пару дней? Когда я приеду к твоей семье в гости… Ты попытаешься снова? – лишь договорив до конца, она подняла на меня свой взгляд, всё ещё слишком неуверенный, чтобы я могла удерживать его на себе долго.

– Ты не виновата, – всё ещё слишком жёстко ответила я. – Проблема во мне.

– Я понимаю, – повторилась Белла. – Я точная копия её…

– Нет, не понимаешь. Ты – моя лучшая подруга. Была ей. А теперь тебя нет. И её тоже нет. Я потеряла вас обоих, – я выдохнула. Так громко, что со стен едва не слетела штукатурка. – Я попытаюсь, – не без злости на что-то мне неведомое выпалила я, после чего взмахнула рукой, что лишь подчеркнуло мою безысходность. – Конечно я попытаюсь! Тебе-то наверняка тяжелее чем мне! Десять лет ходить с чёрной дырой в памяти, это тебе не лего собирать…

– Но это весьма похоже, – ещё более неожиданно, чем моя резкость, заулыбалась Изабелла.

– До встречи! – едва не прокричала я, вновь взмахнув рукой и резким шагом прошагав к открывшемуся лифту, из которого вышел доктор Аддерли, которому я, на сей раз не сдержавшись, прокричала: “Доброе утро!”.

Когда двери лифта, в котором никого кроме меня не осталось, начали закрываться перед моим носом, я словила на себе их взгляды. Доктор Аддерли, Пандора и Белла смотрели на меня сквозь призму смешанных эмоций: удивление – почему? – восторг – почему? – понимание – почему? - надежда – почему? – подавление улыбки – но почему? Почему я не понимала, что со мной происходит?

Я чувствовала себя сломанным компасом, стрелки которого никак не могут указать верного направления. Мои внутренние часы сбились. Ни севера, ни юга, ни полночи, ни полудня…

Но должна же быть тому причина! Я её чувствую, только воспринять её никак не могу. Словно всё внутри меня противится, упирается ногами и руками, говорит мне, что я ещё не готова. Но к чему? К чему я могу быть настолько неподготовленной? Ведь мне казалось, что прошедшее десятилетие подготовило меня ко всему. Неужели я ошибалась?

Ни севера, ни юга, ни полночи, ни полудня…

До приезда Изабеллы к нам в гости оставалось ещё несколько дней. Отцу было бы недостаточно целой жизни, чтобы подготовиться к подобному удару, так что я не переживала о времени – сколько его ему не дай, всё равно окажется мало. Поэтому я переживала только о том, чем это может обернуться.

Тайком явившись в три часа ночи (чтобы наверняка) в его мастерскую, я незаметно вытащила патроны из ружья, спрятанного под половицами его мастерской. Однажды, ещё до того, как я вышла из комы и с головой окунулась в результат аварии, отец пытался застрелиться. Амелия, обычно видящая только светлые моменты будущего, каким-то образом предвидела этот ужас и в тот день вытащила из ружья патроны. Теперь, холодной апрельской полночью, этим занималась я, хотя и не верила в то, что он решится на подобное теперь, когда Хьюи пришёл в себя.

И всё же…

Ночь была холодной и невероятно звёздной. Сделав своё дело, я, сжимая в кармане патроны, возвращалась к себе домой, выдыхая из лёгких пар и дрожа то ли от холода, то ли от перевозбуждения. На крыльце я остановилась и закурила. Не прошло и минуты, как мимо проехал автомобиль Расселов. Даррен и Паула один раз в месяц выбирались по ночам в Лондон, оставляя детей с родителями последней, однако сегодня они почему-то запоздали. Да и сегодня был не выходной…

Задумавшись о том, куда могли посреди ночи отправиться Расселы, я сделала очередную затяжку. Утром Нат расскажет мне о том, что этой ночью в центре города произошло ограбление – в дом родителей Паулы ворвались двое местных наркоманов, бывшие дружки Миши, но никто не пострадал, за исключением какого-то старого гобелена, который, благо, оказался застрахован и о котором ещё долго будет судачить весь город – но об этом я пока ещё ничего не знала и, выпуская из своих лёгких дым вверх к звёздам, предпочитала думать, что у этой горячей многодетной парочки сегодня внеочередное бурное свидание, а не разборки с полицией и наркоманами.

Теперь, когда дом Фултонов заколочен, а Олаф и Коко отправились в своё долгосрочное путешествие, длинной в неопределённый срок, на этой улице всего-то и остались: мой спичечный коробок, в котором изредка объявлялась Нат, дабы исполнить свой дружеский долг и избавить меня от вечернего одиночества, дом семьи Грэхэм, в котором я изредка зависаю, чтобы провести время с Жасмин и Амелией, и дом Расселов. Эти дома, невозможно сосчитать на пальцах, ведь их всего два с половиной, однако мне хотелось бы думать, что под их крышами возможно счастье. Поэтому Расселы сегодня ночью у меня отправлялись на свидание, которое закончится так страстно, как у нас с Дарианом не бывает. Хотя, это врятли. Едва ли кто-то способен переплюнуть нас с Дарианом в этом деле. В чём-чём, а в этом мы с ним настоящие профи.