Смерти нет - Всеволод Глуховцев

4

Профессиональный этикет Даня соблюдал неукоснительно. Он знал, что Бабай не против того, чтобы Сергей остался с ним до завтра, но испросить разрешения счел себя обязанным. Так и сделал.

Бабай, разумеется, не возражал:

— К монахам, говоришь? Ну, это интересно. Давайте.

И дали бы прямо с утра, если б, как чертик из коробочки, не возник Михей. Он разбудил Даню ни свет ни заря — часов в семь.

— Мой генерал?.. — и при этом был безупречно вежлив.

— Уже ваш? — слегка съязвил Даня. Михей коротко рассмеялся:

— Форма почитания!

Даня усмехнулся, зевнул, крепко потер глаза.

— Слушаю.

— Необходимо встретиться. — Голос Михея сразу стал серьезным.

— Догадываюсь, — вновь не без язвинки ответил Даня. — Тогда жду вас на завтрак, в десять часов.

— У Гвоздя?

— Естественно.

— Отлично. До встречи.

— Ждем...

Еще раз Даня зевнул, встряхнулся, встал и пошел будить Гвоздя.

Тот полночи провозился с жутким трофеем, подключая его к сканеру. Вошел в азарт, бормотал про себя, матом в том числе, бренчал деталями... Теперь спал, как Илья Муромец. Даня насилу его дотолкался:

— Эй, мастер-кошмастер! Подъем.

Гвоздь промычал нечто неудобопонятное, перевалился на другой бок, но генерал не дал ему почивать:

— Вставай, вставай. Гости к нам.

— Провались они...

— Увы, не выйдет. Не провалятся. Давай, Гвоздь.

Разбудил-таки. С Сергеем оказалось проще, он вскочил, как на пружине:

— Уже?!

— Не совсем. Но вставать надо... Гвоздь, — обратился Даня к мастеру, — соедини-ка меня с Немо.

В ответ на это Гвоздь зевнул так яростно, что весь сон пропал.

— Счас... А что за гости-то? Чего-то я не понял.

— Спросонья не понял. Наш друг Михей, кто же еще. Немо и в этот ранний час оказался на связи, что, конечно, неудивительно. Даня изложил ему новости.

— Значит, все-таки второй вариант, — помолчав, сказал Немо.

— Видимо.

— Мне подойти?

— Да нет, пожалуй, — Даня долго не думал. — Выясним. А я тебе потом расскажу.

— Я на связи.

— Хорошо. Будь!

Пробужденные уже приводили себя в порядок, умывались, экономя воду. Гвоздь, наскоро ополоснувшись, сразу загорелся работой, полез к компьютеру... Гоблинова голова, ужасная и важная, уже была вся опутана разноцветными проводами.

Сергей с опаской покосился на мрачный симбиоз.

— Сурово... — решил он. — Слушай, а что, оно, — Сергей указал на страшилище, — реагирует? То есть в нем жизнь остается?..

В философических теориях Гвоздь не блистал:

— Жизнь? Черт знает. А информацию скачать можно.

Зато Даня прекрасно понял, что волнует Сергея.

— Я думаю, это тот случай, когда убожество выручает, — сказал он.

— Парадокс, — Сергей кивнул.

— Вот-вот. — Даня все мигом сообразил, хотя слово «парадокс» услыхал впервые. — У них части трупов еще живут довольно долго, причем сами по себе. Ну, это, конечно, не настоящая жизнь, а так... Какие-то процессы там идут. Они стихают, но медленно. До года может длиться.

— Преимущества примитива, — понял Сергей. Это поучительная беседа была прервана Гвоздем.

— Эй, господа хорошие, — сдержанно произнес он. — А не пора ли нам подумать насчет завтрака?

— Так ты ж хозяин, — резонно заметил Даня. — Тебе и кастрюля в руки!

— Я сделаю, — вмешался Сергей. — Только покажите, где тут у вас чего...

Показали. Сделал. Поели.

— Да у тебя, Серый, талант! — воскликнул Гвоздь, выскребая тарелку ложкой.

— Согласен, — Сергей улыбнулся. — Я это дело любил почему-то. Матери помогал. Сам готовил...

За такими разговорами, за мелкими делами время пролетело незаметно. А точно в десять прибыл Михей.

5

Вошел, как всегда, в стиле комильфо, изящно, с улыбочкой.

— Здравствуйте, здравствуйте... Сергей, если не ошибаюсь?

— Нет, — ответил Сергей, несколько удивленный. — То есть да. Сергей.

— Как же. Имел удовольствие видеть вас в бою на кольцевой. Прекрасно себя проявили...

Говоря это, он успел поздороваться со всеми, цепким взором окинуть комнату. Понятно, что взор этот замкнулся на отвратительной башке.

— Трофей? — спросил Михей, подойдя.

— Да, — сухо ответил Даня.

Михей помолчал. Затем сказал искренне:

— Экая сволочь, прости Господи.

— Знаете уже, — сказал Даня без вопроса.

— Про ваши подвиги вчерашние? Ну как же... Обязан знать, иначе кто я? Шиш на палочке. Но я не шиш.

Даня сунул руки в карманы, прошелся туда-сюда.

— Послушайте, — рот его слегка скривился, — ну чего мы играем в эти игры-прятки?.. Что, положили мы там кого из ваших? Скажите прямо!

— А это не я, вы сами говорите, — безмятежно откликнулся Михей. — Все правильно. Один там наш был, нелегал. Теперь нет. Готов.

— Ну и откуда мы могли это знать?! У нас похитили товарища. Мы должны были его спасать. Мы видели перед собой врагов! Разве до того нам было, чтобы думать, кто там кто, как думаете?

— Я? Я сам ни боже мой. А вот руководство наше вполне может вам предъяву выкатить. Придется объясняться на таком уровне.

В Дане, возможно, и присутствовала некая горячность, по молодости лет. Но вот уж обвести его вокруг пальца было сложно.

Он неуловимо сощурился:

— Вот вы все Бога поминаете. А знаете ли, что мы нынче в Вольную зону собирались?

— Когда?

— Да чего ж откладывать. Прямо сейчас созвонимся да пойдем. Они нас ждут...

Насчет последнего Даня приврал, но вышло удачно...

— ... ждут. Изложим ситуацию, пусть свое слово скажут. А вы там у себя передадите. Считаю, нам предъявлять нечего.

Складно сработал Даня, очень складно. Не прислушаться к мнению Вольных — себе дороже. И правду ли говорил Михей про начальство, пургу ли гнал — все едино. А в том, что монахи скажут, Даня не сомневался.

На одну лишь секунду задумался Михей — все просчитал в эту секунду, все понял. И рассиял улыбкой: