Затмение - Ольга Гуляева

Жан, внимательно выслушав меня, забрал из моих рук опустошённый бокал и поставил на столик рядом со своим. После этого, не говоря ни слова, поднял меня с кресла и перенёс на кровать.

– Тогда давай продолжим наполнять твою копилку прямо сейчас, – наконец проговорил он, расстёгивая на мне блузку.

Дальше полетели счастливые дни и ночи. Да, абсолютно каждую минуту я чувствовала себя счастливой, несмотря на то что встречались мы с Жаном не чаще двух раз в неделю, чтобы не привлекать внимание супругов к нашим частым внезапным отлучкам. Я жила от встречи к встрече радостными предвкушениями перед свиданиями и сладкими послевкусиями. Домой всегда приходила в хорошем настроении, с мужем была ласкова, с детьми добра, на работе приветлива. Я была готова осчастливить весь мир – так мне было хорошо.

Единственным, кого смутили перемены во мне, был Бой. Во-первых, он знал меня лучше многих, в чём-то даже лучше, чем Влад, и поэтому понимал, что так жизнерадостна я стала неспроста. Во-вторых, он не мог не заметить, что темп моей работы резко замедлился, весенне-летняя коллекция вышла с большим опозданием и, более того, в сокращённом варианте, что вызвало недоумение у многих наших общих коллег.

Я действительно витала в облаках, работать совсем не хотелось, все мои мысли были заняты предстоящими свиданиями. Если я приезжала в офис после встречи с Жаном, то мой мозг отключался вовсе. Как можно переходить к чему-то обыденному после того, как занимался чем-то возвышенным? И действительно, каждое новое свидание с Жаном было необычным, красочным, дарящим незабываемые эмоции и ощущения.

Чтобы сократить риск быть узнанными или пойманными на месте «преступления», я сняла небольшую квартиру недалеко от центра Москвы на имя Жана. Несколько наших встреч были потрачены на то, чтобы придать нашему «дому свиданий» уютный и тёплый вид. Мы собственноручно побелили потолок, поклеили обои, которые пришлись нам обоим по душе. Выбрали непрозрачные шторы – незаменимый элемент интерьера, учитывая преимущественно дневное время наших свиданий. Завезли в квартиру необходимый минимум мебели и техники – да, одной двуспальной кровати было недостаточно для нашего времяпрепровождения.

Свидания наши приобрели тематический характер. Возможно, подсознательно каждый из нас не хотел чувствовать себя нерадивым супругом, имеющим связь на стороне. Поэтому мы скорее создавали мир, параллельный нашей обычной жизни. В нём было всё – от совместного приготовления блюд до чтения вслух и просмотра кинолент самых разных жанров и времён. А однажды, после просмотра фильма «Приведение», который был нашим любимым ещё со времён базы, Жан принёс целый пакет глины для лепки горшков, и мы пытались создать совместный шедевр. Шедевра, конечно, не вышло, но наше покосившееся творение заняло почётное место на полочке около телевизора. Остатками глины мы перемазались с ног до головы и потом добрых полтора часа отмокали в узенькой ванной. Это наше свидание неприлично затянулось, и с каждым разом расставаться было всё труднее. Но мы старались не унывать и радоваться от всей души хотя бы нескольким часам в неделю, которые могли посвятить друг другу.

Так пролетели два счастливых месяца. На дворе стоял апрель, я сидела в своём кабинете в большом кожаном кресле и мечтательно любовалась капелью за окном, когда зазвонил телефон. Весна в этом году была поздняя, во многих местах снег ещё не до конца растаял, но любое природное явление в этот период моей жизни несказанно радовало меня, а вот постоянные телефонные звонки, отвлекающие от прекрасных дум, раздражали.

– Алло, – невесело ответила я.

Мне доподлинно было известно, что от тона, которым сказано это телефонное приветствие, напрямую зависела продолжительность разговора. Если сказать отрывисто, резко, с недовольной ноткой в голосе, то собеседник много времени не отнимет.

– Здравствуй, милая. – Собеседником оказался мой муж, а на него это правило, к сожалению, не распространялось, но, несмотря на это, разговор действительно оказался коротким. – Можешь обрадовать свою сотрудницу. Ваш Ванюшка абсолютно здоров, прошёл необходимый курс реабилитации, так что сегодня же можешь приехать за ним.

– Спасибо, непременно! – механически ответила я и положила трубку.

Удивительно, прошло действительно ровно два месяца – именно за этот срок Влад обещал вылечить мальчика, а я даже ни разу о нём не вспомнила и не подумала. На осторожные вопросы Жана о том, как продвигается лечение, я отвечала скорее автоматически: «Всё будет хорошо». Не то чтобы результат был мне безразличен – подвести Жана я никак не могла, просто у меня была абсолютная уверенность, что в Центре мальчика вылечат. А лишний раз думать о нём мне не хотелось. Особенно сейчас. Через пару часов я должна была встречаться с Жаном, и мне совершенно не хотелось вместо этого тащиться в ждановский Центр за его сыном. Это бы означало непременный срыв сегодняшней встречи, а допустить этого я не могла. Тем более что на ручке моего кресла висел заранее припасённый пакет с клубникой, лесными ягодами и взбитыми сливками. Поэтому я не двинулась с места, решив отложить визит в Центр до завтра. А через полтора часа весело выпорхнула из офиса, размахивая заветным пакетиком.

Только когда мы с Жаном покидали нашу квартирку, я сообщила о том, что завтра он сможет увидеть сына. Жан посмотрел на меня с недоумением – по-видимому, из-за того что я не сообщила ему такую важную новость сразу. Я лишь опустила глаза. Мне действительно очень не хотелось, чтобы, находясь со мной эти часы, он думал о чём-то или ком-то, кроме меня.

На следующий день я привезла мальчика на заранее оговорённое место встречи. Долго наблюдать за объятьями отца и сына мне не хотелось, поэтому я предпочла поскорее удалиться. Но Жан остановил меня:

– Ритк, ты куда?

– Как куда? Не хочу вам мешать.

– Ты мешать? Да ты же ключевая фигура в этом прекрасном исцелении! Ты только посмотри на Ваньку! Я так давно не видел его таким здоровым, бодрым, румяным. – Он с любовью взглянул на сына, ждавшего его чуть поодаль.

Я внимательно посмотрела на мальчика ещё раз. По мне так он остался прежним непривлекательным серым мышонком, каким я увидела его впервые. Кроме того, я почувствовала острый укол ревности к этому ребёнку. Пока он был болен и находился на лечении, он был жертвой, а теперь он, как, впрочем, и его младший брат, мой непосредственный соперник. Он крадёт у меня львиную долю любви и внимания Жана. В этих детях сосредоточена вся моя боль, все неосуществлённые мечты, вся моя непрожитая жизнь! Ужаснувшись нарастающей во мне ненависти к этому маленькому беззащитному существу, я осекла себя, пообещав никогда больше не позволять злой желчи заполнять себя настолько. Я внимательно посмотрела на Жана и, как мне показалось, на мгновение возненавидела даже его. Я винила его в том, что во мне пробудились такие низменные чувства. Это длилось всего секунду, как наваждение. Благо мне удалось быстро взять себя в руки.

– Ключевая фигура… – Я вздохнула, как будто освобождаясь от остатков неприятных мыслей. – Ну, положим, что так. Но мне всё равно пора в офис. А вам поскорее порадовать маму.