Закон трех отрицаний - Александра Маринина

– А что вы должны подумать? – послушно повторилвслед за ней Селуянов.

– Что был скандал, это же очевидно. При этом если быоба родителя ополчились на ребенка за какую-то провинность, то хозяева были бывместе, а мальчик переживал бы и боялся. Хозяйка, допустим, с мигренью, ахозяин около нее хлопочет, водичку ей подносит, компрессы меняет, таблетки даети всем своим видом показывает, вот, мол, паршивец, до чего родителей довел. Нонет, хозяева злились каждый по отдельности. Возьмем другой вариант: хозяин ихозяйка между собой скандалят, а ребенок ни при чем. Будет мальчик спокойным ивеселым, зная, что между родителями происходит что-то страшное и непонятное, скриками и угрозами развестись? Не будет. Остается одно: Станислав Оттовичругается на сына, а мать его защищает. После этого хозяева злятся каждый всвоем углу, а мальчик знает, что мама его всегда защитит, поэтому ему нестрашно. Ну а уж насчет повода для этих скандалов… Это совсем просто. Я ведьприслуга, то есть на мне уборка и все такое. Кому, как не мне, видеть, чеммальчик в своей комнате занимается и что у него на полках, на письменном столе,под столом и на тумбочке. Кому, как не мне, каждый день подмечать, какие книгидействительно открываются регулярно и читаются, а какие как положены на полку,так и лежат нетронутыми, и закладка в одном и том же месте находится.

Все это было замечательно, но пока не про то. Эти историиимели место, когда Валерий Риттер еще в школе учился и в институт поступатьготовился, а Селуянова больше интересовала жизнь семьи после женитьбы молодогохозяина.

– После того как Валерик встал на ноги и хозяин понял,что сын сделал по-своему и переделать уже ничего нельзя, он от мальчика отстал.И от хозяйки отдалился. Вроде бы мир какой-то наступил, все успокоились, никтони с кем не ссорился. Лет пять примерно меня ни разу не отсылали ни с того ни ссего, понимаете, Коленька?

Коленька понимал. Значит, в течение примерно пяти лет всемье не было ни одного скандала. А если и были, то глубоким вечером или ранопоутру, когда домработницы еще нет.

– Потом Станислав Оттович умер, и почти сразу появиласьЛариса. Валерик с ней на похоронах и познакомился, она была ученицей хозяина.Полгода приблизительно они женихались, потом поженились, и месяца через триначалось.

– Опять стали отсылать? – догадался Селуянов.

– Опять, да не опять, – бросила Римма Ивановназагадочную фразу. – Тут все стало по-другому. Во-первых, Валерик. Он, вотличие от родителей, никогда барчуком не был и дистанцию со мной не держал, ато, что хозяева на это сердились, так ему было наплевать. А теперь и он этуманеру взял: Римма, вы на сегодня свободны. У меня обед не доварен, пироги вдуховке, стиральная машина крутится – ничего не слушает. Идите, мол, Римма, изавтра у вас выходной. Какой выходной, когда завтра будний день? У менявыходные в субботу и воскресенье, как у всех нормальных людей. Нет, Римма,завтра не приходите. И так посмотрит, что я понимаю: лучше и вправду неприходить. Это во-вторых. Раньше меня только на время скандала отсылали, атеперь стали еще и на завтрашний день спроваживать.

– Очень интересно, – подбодрил ее Селуянов. –И в чем причина, вы догадались?

– Ну неужели не догадалась! – фыркнула она. –Я же прислуга, Коленька, а не гость в этом доме. Весь мусор через меняпроходит, и все постельное белье, между прочим, тоже. Лариса оказаласьнаркоманкой и никудышной женой. Как только она в свободный полет уходит, такменя из дома вон, чтобы не видела, что она вытворяет. Пусть Валерик меняпростит, но я все равно скажу, потому что Ларису убили и дело это серьезное. Попростыням всегда видно, на них спят или еще чем-то занимаются. Я постельноебелье меняю каждую неделю. Могу вам совершенно точно сказать, Коленька, чтобрачные ночи у них бывают раз в два-три месяца, а то и реже. И это при том, чтоей двадцать пять, ему тридцать три и женаты они всего-то чуть больше двух лет.Это как, по-вашему?

– Это плохо, – вполне искренне согласилсяКоля. – А почему вы решили, что Лариса была наркоманкой?

– Много ума не надо, достаточно добросовестно убиратьквартиру и уметь читать.

Все понятно. Ну и тетка эта Римма Ивановна! Клад, а несвидетель. Были бы все такими – проблемы раскрываемости бы не было.

– Не помните, упаковки от каких препаратов вы находили?

– Во-первых, помню, а во-вторых – вот! – онаторжественно вынула из кармана красивого передника пустой флакончик из темногостекла. – Когда вчера вечером позвонил Валерик и сказал, что Ларису убили,Нина Максимовна заметалась, заметалась, а я первым делом в спальню прошла иЛарисину тумбочку проверила. Я же знала, что вы придете и будете меняспрашивать. Лариса неаккуратная была, пустые упаковки и флаконы никогда сама невыбросит, то в тумбочку прикроватную сунет, в ящичек, то в ванной оставит, то вкармане халата забудет.

Тьфу ты, незадача! Надо выемку оформлять, а то потомприцепится кто-нибудь: откуда флакон да оперативники его сами на улице нашли…Сам Селуянов позвонить следователю не может, он не включен официально в группу,работающую по делу, у него свой интерес – Люба Кабалкина. Ладно, сейчас онпозвонит Короткову, пусть тот сам выкручивается. А препаратец-то сильный. И неиз дешевых.

– Римма Ивановна, я слышал, что Станислав Оттович былтрижды женат. Это правда или люди наговаривают?

– Правда, правда. Про первую его жену я ничего не знаю,это очень давно было, а вторая у него была актриса. Нина Максимовна как разтретья.

– И дети во всех браках были?

– Нет, в первом не было, а от актрисы у него дочка,Анита. Валерик с ней очень дружит, только вот в последние месяцы она что-то незаходит к нам.

– Что ж так? Поссорились?

– Да боже упаси, они по телефону все времяразговаривают. Если Валерика нет, Анита с хозяйкой беседует. Они как одна семьястали. Раньше, при Станиславе Оттовиче, такого не было, а когда он умер, Анитаснова всю семью собрала, неправильно это, говорит, когда родные люди живут какчужие.

– Это верно, – снова согласился Селуянов,нетерпеливо ожидая, когда же в рассказах Риммы Ивановны начнет мелькать имяЛюбы Кабалкиной. – Значит, Анита эта сблизилась с семьей Риттер,правильно?

– Сблизилась. И даже добилась, чтобы Нина Максимовна иее мать, ну, актриса бывшая, стали друг к другу хоть как-то относиться. А товедь они даже знакомы не были. Конечно, подругами они не стали, это уж понятноедело, но с праздниками друг друга поздравляют, с днем рождения, подарки черезАниту друг другу передают.

– А что же бывшая актриса? Так больше и не выходилазамуж? – упорно гнул в свою сторону Николай.

– Почему же, выходила. У нее и дочка есть от второгобрака, Валерику ровесница, на несколько месяцев всего старше. Любочка. Чудеснаядевочка! Она теперь тоже с Валериком дружит и в гостях у нас бывает.

Да уж, чудесная девочка. Тридцать три года, финансовыйдиректор фирмы, двое детей, причастность к убийству. Тоже еще, девочка…