Врата войны - Роман Буревой

В следующий миг машина покатилась к воротам. Дорога засыпана толстым слоем листвы. Здесь давно никто не ездил. Интересно, надолго хватит этой колымаги?

— Стой! — Вязьков кинулся следом.

Добежал до упавшего шофера. Охранник еще хрипел, умирая.

— Он его убил, убил, — бормотал шофер, глядя на лужу крови, что растекалась вокруг охранника и, судорожно молотя ногами, полз в сторону.

— Не уйдет. Все равно поймаю, — процедил сквозь зубы Вязьков.

— Как же, поймаешь! «Белуха» его намертво прикрыла.

— Не имеет значения. Он наверняка помчался в аэропорт, — отозвался Вязьков. — Там его и возьмем.

Машина уже миновала ворота, когда асфальт содрогнулся. Деревья покачнулись, вихрем полетела листва. Поль обернулся. На месте здания общаги вставал великолепный желто-белый гриб. Гриб поднимался все выше и выше, подтягивая к своей шаровидной клубящейся голове новые и новые дрожащие ножки. А на его фоне кувыркались и парили осколки. Блестящие, разноцветные, они переливались в лучах заходящего осеннего солнца.

2

Итак, что мы имеем? Старую машину, которую, правда, не засекает ни одна камера. Фальшивый идентификатор на имя Джона Доу. Вместо комбраслета — накладка, телефончик, по которому в этом мире некому звонить. Деньги? Какие-то гроши. Его собственные жетоны (десять тысяч евродоллов) похитители вытащили из кармана. Остался только жетон в нагрудном кармане, тот, что дала ему Алена. Сотня евродоллов. Нет, уже меньше. Три пришлось истратить на такси. Еще два евродолла придется заплатить за стоянку машины. Проклятые деньги — за пятьдесят лет в Диком мире он отвык от них. Спору нет — приходилось и там платить, кому золотом, кому пулей в лоб. Но у Поля и того и другого было в достатке в Диком мире. Теперь в мире изобилия он терпел нужду.

Поль остановил машину на стоянке. В аптечке отыскал баллончики с антисептиком и искусственной кожей. Обработал порез на бедре. В завратном мире он мог создать нужный настрой и без нанесения себе увечий.

Поль не прятался, пока шел в аэропорт. Его должны видеть входящим. Сложнее будет потом, когда будет уходить. Тогда придется перемещаться мгновенно, чтобы камеры наблюдения зафиксировали слабую муть, едва приметную рябь — и только.

Кобуру с «Гариным» эти ребята у него, разумеется, забрали. Ну ничего, Поль успел прихватить с собой парализатор охранника. Оружие так себе. Не смертельное. В случае чего жертву придется добивать голыми руками.

3

Камеры аэропорта зафиксировали человека в темном костюме, который вошел в зал ожидания. Потом оказался возле касс. Спросил, когда ближайший рейс на Лондон. Но не стал заказывать билет, отошел. Уселся в кресло в зале ожидания. Как он переместился в ближайший коридор — камеры не зафиксировали. Долю секунды назад был в зале ожидания, а теперь вдруг очутился перед дверью с голограммой женского туалета. Дверь была заперта и снаружи висела табличка «closed».

Поль вставил в прорезь замка ноготь. Вместо ногтя у Поля — универсальный электронный ключ, который изготовил ему один умелец, там, за вратами. Дверь отворилась. Табличка снаружи осталась висеть.

Внутри туалетов камер наблюдения не устанавливают. Во всяком случае, так утверждает «хьюман райт вотч». Беглец остановился перед автоматом, торгующим всякой мелочью. Автомат был втиснут между умывальниками и стеной. Можно купить краску для волос, накладные ресницы, контактные линзы, тональный крем для лица, имитирующий тропический загар. Может быть, сменить внешность? Превратиться в женщину? Дешевый маскарад? Глупо.

У него на осуществление плана есть два часа. Через два часа Вязьков поставит аэропорт на уши. Был, разумеется, шанс, что Вязьков погиб во время взрыва, но шанс небольшой.

— Эй, красавчик, гоу сюда, поболтаем, — услышал он девчоночий голос. Низкий, хрипловатый.

Поль повернулся. Дверца крайней кабинки была открыта. На бачке, как на садовой скамейке, сидела девчонка лет шестнадцати в коротенькой курточке из желтого меха, в черных шортах и рыжих колготках. Ноги в тяжелых армейских ботинках она поставила на крышку унитаза. Из холщовой сумки, что висела на плече, торчала бумажная книга. За те дни, что Поль провел на улицах здешнего мира, он видел немало людей, носивших с собой — в сумках или демонстративно, под мышкой, — бумажные книги. Но ни разу не видел, чтобы кто-то такую книгу читал. Скорее всего, это был некий знак, символ принадлежности к определенному кругу.

Поль подошел.

— Не бойся, камеры здесь нема. Была, зараза, но мы с Алькой ее забили. Дверь клойзни. А то, несмотря на табличку, какая-нибудь сука непременно заберется. Не люблю, когда мешают. Давай мы с тобой пошпрехаем.

Он запер наружную дверь туалета и вернулся.

Девчонка оглядела его критически:

— От кого хоронишься? От копов? Или от пиявок?

— Я и сам не знаю.

— Непонятливый, значит. Это сразу видно. За парсек. Ладно, придется тебе хелпнуть. Но не на халяву. Я дорогу беру — ферштейн?

— У меня есть деньги.

— Да на кой мне фиг твои сраные евродоллы? А? Мне другая плата нужна. Не андестэндишь? Ах да, ты ж непонятливый... до тебя доходит, как до Андромеды... Ну так слушай. Меня три дня уже никто не трахал. Сечешь? През купи в авте и двигай сюда. На толчке отлично кувыркаться.

У Поля, наверное, было совершенно идиотское лицо, потому что девчонка расхохоталась:

— Не, ты точно непонятка. До края. Повторяю: през в авте покупай и трахай меня. А я взамен тебе фрэндю, на любое аэро сажаю. — Девчонка повертела в ладошке прозрачную пластинку. — Я вот эту штуку трахаю любому авту на екзите. И он мой фэйс принимает за то, за какое надо. Индекс какой надо сечет. Хошь, за Лолу Дип тебя примет. Ты лавлишь Лолу Дип? Чип есть, чтобы виджи глядеть? Нет? Ну ты и старпер.

Поль ощущал ее страх и обиду. Бравада — только маска. Внутри — испуганный ребенок. Что с ней? Чем ее так обожгло? Не пожалели, спалили всю шкуру. Кожи нет. Ей больно, когда ее касаются. Чья она? Где отец? Мать? Может, и нет никого.

— Мне нравится Лола Дип, — соврал он.

— Ну и гуд. Договор. Ты меня трахаешь, а потом летишь под видом Лолы Дип. Ну, чего стоишь? Или ты у нас голубенький?

— Я нормальный. То есть бесцветный.

— Тогда почему я тебя не возбуждаю?

— Я только что...

— Эт-то не беда. Сымай штаны и подь сюда.

— Погоди. Может, у тебя пластинка — фальшь одна. Может, это футляр от часиков?

— Футляр? Да ты точно непонятка. Глянь! — девчонка вновь вытащила из рукава свое сокровище.

Одно короткое неуловимое движение, и пластинка очутилась в пальцах Поля. А девчонка застряла в узкой щели между стеной и бачком. Она даже не успела вскрикнуть. Дернулась. Но не могла встать.