Короткое падение - Мэтью Фитцсиммонс

Это было предательство. Не по отношению к компании, нет; Майку было на всех наплевать. Предательство по отношению к нему лично. А как же все эти откровенные беседы о том, чтобы все делать сообща и не обращать внимания на временные трудности? Он ступил на этот путь, и что же? Просто оказалось, что Джордж Абэ – такой же лицемер, как и все остальные…

Это лишь укрепило Майка в решимости передать информацию вице-президенту. В конце концов, речь шла о его дочери. По мнению Майка, Бенджамин Ломбард имел право на такие сведения. Сейчас он не видел необходимости хранить все эти тайны. Найти придурка, который схватил его дочь, – хорошая штука. Вице-президент был бы ему благодарен.

Дженн Чарльз, конечно, разозлится. Ну, ей нужно было просто дождаться своей очереди. Ему пришлось сказать пару слов самому Джорджу Абэ…

Собственная свирепость удивила его самого. Майк не признался бы в этом даже самому себе, но он проникся благодарностью и даже лояльностью к Джорджу. Он испытывал к Джорджу большое уважение. После семи или восьми банок пива к нему вернулась храбрость, и он позвонил Джорджу Абэ, чтобы высказать свое мнение. Джордж тогда не ответил, как не ответил ни на один из его последующих звонков.

Трус.

Джордж не мог так просто выйти из игры. Майк высоко оценил выходное пособие – оно оказалось щедрым, – но дело заключалось не в деньгах. Дело было в принципе. Он ведь трудился у него с самого начала, а после семи лет работы так просто не увольняли. Во всяком случае – без каких-либо объяснений.

Войдя в лифт, Майк нажал кнопку нужного этажа, и его уверенность стала вдруг не такой твердой. Вчера вечером он подготовил для Святого Георгия Абэ настоящую адскую проповедь, но теперь сама мысль оказаться один на один с экс-боссом не на шутку пугала его. Джордж Абэ обладал странной невозмутимостью, которая довольно быстро выводила Майка из равновесия.

Он вышел из лифта и прошел в холл «Абэ консалтинг груп». Двери были открыты настежь, что выглядело необычно.

За стойкой администратора никого не оказалось. Майк замер. Все куда-то исчезло: диваны, стулья, столы, лампы, картины… все. А на ковре – гвозди и таблички с фамилиями. Майк ходил из комнаты в комнату, но везде было одно и то же. Даже кабинет Джорджа Абэ был абсолютно пуст. Невероятно. Он уехал вчера в семь вечера, и все было нормально. А теперь дело выглядело так, будто «Абэ консалтинг груп», словно цыганский табор, упаковала весь свой скарб на повозки и рванула куда-то ночью, не оставив за собой почти никаких следов.

У Майка зазвонил сотовый телефон. Он посмотрел на экран, но номера на нем не было. Подобные звонки всегда немного настораживали. Такое впечатление, как будто они приходили ниоткуда. Он услышал на линии знакомый голос, жесткий, с механическими нотками.

– Не знаю, – сказал Майк. – Нет. Все исчезло… Да, я стою прямо здесь. Здесь пусто… Я не знаю! Что мне вам сказать? Он не вполне доверяет мне.

На другом конце возникла пауза. Когда голос снова заговорил, неизвестный абонент начал диктовать ему указания. Майк все выслушал, а когда отключил вызов, вдруг понял, что вспотел. Он боялся ответить «нет» и не был уверен, что произошло бы, если б он это сделал.

Ему было жаль, что Джорджа не оказалось на месте и он не смог высказать ему то, что хотел…

Гибсон спал до тех пор, пока лучи солнца, прогоняя тень с подоконника, не коснулись его глаз. Он тут же проснулся и сел на диване. Билли был наверху в одной из спален. Они долго разговаривали, просидев до самого вечера, хотя и не пришли ни к какому выводу. Бросив взгляд на телефон, Вон увидел, что уже далеко за десять утра. Когда в последний раз он спал так долго? К тому же на диване… Но после четырех дней езды в машине старый потрепанный диван был чертовски хорош!

Никакого повода сомневаться в том, что рассказал ему Билли, не было. Во всяком случае, пока.

Билли вовсе не шутил, когда сказал, что чердак – это своего рода святыня для семьи Терренса Масгроува. Прошлым вечером он показал его Гибсону. Вдоль стен были ровными рядами уложены коробки, и каждая была подписана – «Картины и фотографии из гостиной», «Кабинет 1», «Кабинет 2», «Всякая всячина из ванной» и так далее. Как будто Масгроувы собирались вернуться и им мог понадобиться любимый шампунь.

Билли отправился прямиком к коробкам с надписью «Комната Джинни».

– Сюзанна жила в комнате Джинни, – сказал он. – В ней все еще было полно вещей девочки, и мне казалось, что так ей будет комфортнее. Я думал, что она будет чувствовать себя несколько скованной в постели мертвой девочки, но Джинни сказала, что это ее не беспокоит.

Билли порылся в коробке, вытащил розовый рюкзак с надписью «Хеллоу Китти» и вручил ему.

– Издеваешься? – усмехнулся Гибсон.

– Я же говорил, что хочу вам кое-что показать.

– А сестра Масгроува, что же, не заметила его?

– Девчачий рюкзак в девчачьей спальне? Едва ли. Ведь не зря же говорят: если хочешь что-то спрятать получше, положи на самое видное место.

– И он пролежал здесь все это время?

– А где парень, которому чуть больше двадцати, может хранить детский рюкзак?

Они отнесли его вниз, и Билли наблюдал, как Гибсон раскрыл его и выложил все на журнальный столик: компакт-диск, расческу, коробочку для украшений, старый «Айпод» первого поколения, наушники, несколько футболок и пар нижнего белья, джинсы. Еще издание в твердом переплете «Братства кольца» — книгу, которую Гибсон читал ей вслух. И потрепанная бейсболка с надписью: «Филадельфия филлис».

Гибсон протер глаза, прогнав остатки сна, и взял в руки бейсболку. Он держал ее аккуратно, как будто это была семейная реликвия из другой эпохи. Эта вещь вызвала у него еще более гнетущее чувство, чем рюкзак. Он перевернул ее и, наверное, в сотый раз с прошлой ночи, – осмотрел подкладку. Черным маркером там были выведены инициалы «С.Д.Л.» – Сюзанна Дэвис Ломбард. Буквы выглядели немного потускневшими – видимо, от времени. Но написаны они были почерком Сюзанны. Значит, это ее бейсболка.

Бейсболка. Что это вообще значило?

Теперь, при ярком утреннем солнце, в голове у него завертелись мысли, которые не давали ему покоя. И были они так или иначе связаны с подкладкой. Обычно со временем подкладка у бейсболки обесцвечивалась, особенно та ее часть, которая соприкасалась со лбом. Но здесь подкладка выглядела едва потертой, хотя остальные части кепки были сильно потрепаны. Эмблема «Филлис» была протерта и заметно износилась. Возле шести небольших отверстий шов разошелся, а кнопка на самом верху вообще отсутствовала. Как можно так повредить бейсболку, не нося ее?

А потом еще эта фотография с «Полароида»… Билли показал ее вчера вечером, но она все-таки не выглядела настоящей. Возможно, он просто не хотел, чтобы она была настоящей. На фото Медвежонок лежит на диване, на котором спал Гибсон. Завернутая в какой-то синий халат, с раскрытой книгой на животе. И это был действительно живот, потому что на фотографии Сюзанна выглядела беременной. Вид усталый, но более довольный, чем на снимке, который Билли сделал в ночь приезда. Гибсон не смог долго смотреть на это фото. Вид беременной девушки делал фотографию вполне реальной…