Шабаш Найтингейл - Виолетта Стим

стояли тарелки и стаканы с едой и напитками – остатками от ужина, принесенного слугами, а возле двуспальной кровати располагалась еще одна, поменьше, служившая постелью для Грим.

Сама же девочка сидела на полу у камина и раскладывала на ковре колоду карт.

– Я знала, что вы не сможете удержаться от расспросов, – сказала Вивьен Ашер, жестом указывая на диван и как бы приглашая их. Она щелкнула пальцами, и вся грязная посуда исчезла, оставив стол чистым и пустым.

– Как вы? – с сочувствием спросила Деметра, присаживаясь рядом с Дорианом, пока Морган придвигал большое кресло, а Пампкин устраивался на подлокотнике.

Она предполагала, что новой подруге с дочерью приходилось нелегко… Деми прошла через то же всего полтора года назад, когда ее начали считать святой.

– А, так, значит, начнем с дружеской беседы? – усмехнулась Вивьен. – Мы… так себе, Деми. Грим всегда была особенной девочкой, и я знала, на что мне придется пойти, удочерив ее. Но все, что происходит в последние дни, – выше моих сил.

– Как она вообще стала твоей приемной дочерью, Вивьен? – поинтересовался Дориан. – Дети с такими способностями и родословной на дороге не валяются…

– Не надо говорить о Грим как о бездомном котенке, Дориан! – возмутился Морган, и Пампкин тоже что-то возмущенно мяукнул, поддерживая хозяина.

Грим оглянулась на него, внимательно посмотрев.

– Вы знаете, что до последних дней я долгих десять лет была главой ковена Вайлдханта… которого больше нет, – проговорила Вивьен Ашер. – По давней традиции он состоял только из женщин. Они могли считаться его членами лишь до того момента, как выйдут замуж. И как-то, когда я только-только стала его главой, к нам попросилась женщина по имени Жаклин Фаталь. Француженка. Она приехала в Англию и на Вайлдхант из Кале, бежала от кого-то, ей нужна была защита. Нам с сестрами как раз не хватало одной до полного числа. Мы приютили Жаклин и сделали частью нашего круга. Но затем, в одну из ночей, ей пришло сообщение от кого-то. Она была чрезвычайно напугана и во всем созналась.

– В том, что она уже была замужем? – догадалась Деметра.

– Да, – кивнула Вивьен. – И в том, что у нее есть трехлетняя дочь. Девичья фамилия Жаклин была Найтингейл, и она слезно просила никому об этом не рассказывать. А еще умоляла меня позаботиться о ее дочери, которую она прятала у себя в доме в Эслип-Кинге, если с ней что-нибудь случится. На следующий день Жаклин пропала. А я, выполняя обязательства главы ковена, стала приемной матерью для Грим. И не пожалела об этом ни на секунду.

– Но что такого в способностях Грим, раз все так удивляются и боятся? – спросил Морган и обернулся к девочке, будто желая сказать что-то ей лично, но не решаясь.

– Нет, Морган, я не могу послать их всех подальше, – вдруг ответила Грим на его молчаливый вопрос и принялась собирать уже разложенные карты вместе. – Сложно сделать это, когда можешь слышать мысли каждого.

– Когда люди узнают о способностях Грим, они сразу считают, что могут использовать ее в своих целях, – объяснила Вивьен. – Ее дар очень редкий и ценный…

Деметра кивнула, думая о том, что подобные способности пригодились бы любому – и политику, и бизнесмену, и даже преступнику. Что там говорить, они помогли бы даже в их ситуации, например, чтобы выяснить, кем являлся этот Тристан Найтингейл из шестнадцатого века.

– Я могу спросить у него, – вновь ответила девочка, поднимаясь с ковра. – Могу поговорить с Тристаном Найтингейлом и выяснить у него все, что ты хочешь, Деметра.

– Грим! – возмутилась Вивьен, поняв, что ее дочь опять подслушивала чужие мысли.

– И как же ты собираешься поговорить с человеком, умершим так давно, Грим? – спросил Дориан. Судя по его виду, он заинтересовался предложением.

– Просто проведу спиритический сеанс, – пожала плечами девочка так, словно делала это уже сотни раз. – Я доверяю всем вам и знаю, что вы желаете мне добра. Поэтому я хочу помочь.

Когда она сказала это, Деметре показалось, что последние слова были направлены на то, чтобы успокоить Вивьен, которая уже начала волноваться.

– Отличная идея на ночь глядя, – нервно выговорила женщина и посмотрела на Дориана. – Она сможет задать только три вопроса. Даже несмотря на то, что Грим обладает подобными способностями, она еще слишком мала для таких сложных чар. Поэтому – три вопроса, не больше. И не просите нас снова ни о чем подобном.

– Да мы и не просили, Вивьен, – ухмыльнулся Дориан.

Однако Грим Фаталь явно знала, что делает, поскольку тут же принялась раздавать указания. Для подготовки к ритуалу потребовалось плотно зашторить окна, расставить на столе свечи и зажечь их, погасив при этом весь остальной огонь в комнате, занавесить все зеркала, чтобы дух в них случайно не задержался, и немного видоизменить стол.

С последним она справилась сама, приложив к нему ладонь и сосредоточившись.

На лакированной поверхности столешницы проступили нацарапанные буквы алфавита и цифры, а также слова «да», «нет» и «прощай». Весь чайный столик стал одной сплошной доской Уиджи, за неимением настоящей.

– Обычно мне требуется что-то, связанное с духом, с которым нужно пообщаться, – задумчиво протянула Грим. – Но он ведь жил аж в шестнадцатом веке…

– Ты и сама связана с ним, Грим, – напомнил Морган, садясь на пол рядом со столом. – Ты его потомок!

– Ну хорошо, – ответила девочка. – Еще нам нужен какой-то указатель. Может, у кого-то есть что-то похожее? Украшение, например?

– Это тебе подойдет? – спросила Вивьен, снимая с шеи какой-то кристалл на цепочке.

– Вполне, – кивнула Грим, взяла его и указала на импровизированную спиритическую доску перед собой. – Садитесь вокруг и положите руки на стол, касайтесь его только кончиками пальцев. Что бы ни произошло, не убирайте руки, иначе связь с духом прервется. И не говорите ничего лишнего. Вопросы будет задавать Деми.

Комната теперь была погружена во мрак, и лишь размытый свет свечей озарял ее. Стены, покрытые темными обоями, отражали его в виде слабых бликов.

Все окружили стол и присели на пол вокруг него. Грим Фаталь же, наоборот, встала и, держа кристалл на цепочке, занесла его над буквами. В этот миг она неуловимо изменилась, превратившись из тихой, серьезной девочки в вестника иного мира. Ее черные глаза были полны уверенности, предвкушения и какой-то потусторонней, мистической энергии.

Воздух тоже стал наэлектризованным и тяжелым, словно бы его начали пронизывать призрачные нити, связывающие оба мира воедино. Тишина вокруг казалось абсолютной, как если бы на Нью-Авалоне не осталось ничего, кроме этой комнаты, которую окружала сплошная темнота и пустота. Когда все, наверняка чувствовавшие одно и