Шабаш Найтингейл - Виолетта Стим

планирования медового месяца Рубина непрестанно рассказывала ему о том, как хотела бы погулять по Лувру, или подняться на Эйфелеву башню, или посетить «Мулен Руж»… Но, как обычно, проблемы Нью-Авалона не оставляли возможности для радостей.

И хоть Дрейк действительно переживал за всех, кто остался во дворце Эмайна и надеялся на них в эту минуту, ожидая новостей… Он подумал о том, что был бы счастлив, если бы имел возможность хоть немного пожить свободной жизнью, для самого себя. За это, впрочем, они с друзьями и боролись все эти годы.

Водитель тем временем остановил машину напротив входа в отель, располагавшегося с левой стороны от обширной колоннады второго этажа. Дрейк с Рубиной вышли и в сопровождении все того же водителя проследовали в великолепный холл отеля, где были заботливо переданы встречавшему их дворецкому.

Отель «Крийон» являлся не просто пятизвездочным отелем, а отелем, которому было негласно присвоено больше пяти звезд. Он не располагал привычной для подобных мест стойкой для регистрации посетителей – для этого имелась особая уютная комната по левую сторону от входа. Гости же лучших люксов могли пройти эту процедуру сразу у себя в номере. За каждым номером без исключения был закреплен свой личный дворецкий, готовый выполнить любую просьбу.

Неудивительно, что интерьер отеля больше напоминал дворец с высокими потолками, дорогой мебелью и огромными золочеными люстрами. Прямо в лобби, рядом с креслами и диванами, в витринах под стеклянными колпаками были выставлены редкие предметы искусства, как в музее.

– Мне одному кажется, что мы будто бы и не уезжали? – с удивлением спросил Дрейк, оглядывая стены, отделанные настоящим мрамором.

– Можно подумать, что ты сам привык к другому, – ответила Рубина и поздоровалась с подошедшим к ним дворецким. Им, а точнее ей, оказалась миловидная смуглая женщина лет тридцати с тщательно уложенными в строгую прическу черными волосами.

Их люкс находился на четвертом этаже, куда они попали, поднявшись на лифте. Это был вовсе не один номер, а целые огромные апартаменты, состоявшие из спальни, просторной гардеробной, ванной комнаты, гостиной и столовой. Он носил название Les Grands Appartements и полностью его оправдывал. Серовато-серебряный, словно потертый, декор стен и старинная мебель в нем удивительным образом сочетались с ультрасовременными деталями вроде неоновой подсветки или стеклянных книжных шкафов.

– Если хочешь, можешь разместиться в гостиной, Дрейк… Диван там достаточно большой и удобный, – тихо сказала Рубина, следуя за дворецким. – Нам не требуется спать в одной комнате.

Слова жены укололи Дрейка куда сильнее, чем он ожидал. Но еще больнее сердце заныло, когда он увидел, что спальня с большой кроватью с серебристым балдахином была украшена букетами, цветочными гирляндами и лепестками, как номер для новобрачных. На столе в гостиной их ждали комплименты от отеля – бутылки шампанского, свечи, фрукты и даже особый свежеиспеченный торт. За спальней следовала роскошная ванная комната со стоящей в центре ванной, выточенной из цельного куска мрамора, – и здесь все тоже было усыпано лепестками белых роз. Рубина, очевидно, забыла попросить убрать их, и теперь, судя по виду, жалела об этом не меньше – «насладиться» номером, как она планировала, не получилось.

– Подскажите, когда прибудет ваш багаж, чтобы я могла разложить вещи в гардеробной? – вежливо поинтересовалась женщина-дворецкий, когда они закончили осмотр покоев.

– Багажа не будет, – натянуто улыбнулась Рубина. – Просто зарегистрируйте нас, и все.

Нервным и быстрым жестом она сунула мужу свои документы и скрылась в спальне, захлопнув за собой дверь так, словно намеревалась скрыться там от позора. Дрейк знал, что, если бы медовый месяц состоялся, она никогда не надела бы одно и то же платье дважды, а гардеробная была бы полностью забита ее нарядами. Так что в глазах Рубины размещение в роскошном отеле с одной крошечной сумкой, должно быть, и вправду выглядело жалким.

Для того чтобы соблюсти все необходимые процедуры регистрации, потребовалось некоторое время. Наконец, когда документы были готовы, служащая «Крийона» положила на стол перед Дрейком карты-ключи от номера.

– Возможно, вы хотели бы заказать столик в ресторане для романтического вечера? Или арендовать яхту для прогулки по Сене? – предприняла она еще одну попытку, не торопясь уходить. – Я могу помочь вам устроить сюрприз для вашей любимой жены, месье…

– Ни столиков, ни яхты, ни сюрпризов не нужно, спасибо, – проговорил Дрейк и ощутил такое же жгучее желание провалиться сквозь землю, которое, наверное, испытала и Руби.

Вместо этого он попросил служащую отеля удалиться, что та сделала с крайне озадаченным видом – она тоже посчитала, что молодожены должны вести себя иначе. Когда же Дрейк вернулся в спальню, то застал Рубину возле окна, с печальным видом глядящую в никуда.

Секунда – и на него нашло наваждение, в котором Дрейк словно бы заглянул в параллельную реальность: как они заходят в этот номер, держась за руки, целуясь и смеясь… Как дворецкие заносят один за другим чемоданы жены и как они с ней, наконец, остаются только вдвоем. Открывают шампанское, угощаются тортом, набирают полную ванну и взбивают пышную пену… Обнимаются, утопая в мягкой постели… И щеки Рубины пылают, а глаза блестят. Ее губы шепчут: «Дрейк, я так счастлива…»

В реальности в пустых лощеных апартаментах стояла гробовая, тяжелая тишина. И все украшения мгновенно показались похоронными, а мрамор пола и стен – отделкой для склепа. Рубина… Его любимая Рубина выглядела бледным призраком, несчастным и сломленным, да и Дрейк чувствовал себя не лучше.

– Отель «Крийон» знаменит одной историей, помимо прочих… Хочешь узнать, какой именно? – спросила Рубина каким-то неестественным, безэмоциональным голосом.

Он ничего не ответил и только подошел ближе.

– Когда-то сюда часто приезжала Мария-Антуанетта, печально известная королева Франции. Она отдыхала здесь, училась играть на фортепиано… А затем ей отрубили голову на гильотине, которую установили на этом самом углу площади Согласия, куда выходят окна номера. И Мария-Антуанетта умирала, глядя на свой любимый особняк, в котором была когда-то счастлива, – проговорила Рубина так, словно ее собственная голова в этот момент лежала на гильотине. На глазах девушки выступили слезы. – Я могла оказаться в такой ситуации, Дрейк. Меня могли казнить на площади Эмайна, напротив дворца. И я осталась жива, поскольку моя сестра Деметра готова была пожертвовать своей жизнью, но спасти всех нас… Даже несмотря на мое поведение. Деми не виновата, что появилась в моей жизни, как не была виновата и в том, что эта старуха Ортруна Рейвен все спланировала за нее. Мне правда стыдно, что я так поступила с ней. Я была ужасной сестрой и ужасным человеком…

Несмотря на ее слова, Руби едва