Право на магию - Анна Ледова

что-то давно Виларии Цольдерс с подружками не видать. С тех пор, как Мекса познакомила ее с прадедушкой, несколько дней не видно и не слышно. Только вот вчера случилась неприятная ситуация с ее обожаемым принцем на балу, неудивительно, если у нее снова началось обострение. А я ведь еще в прошлый раз обещала себе подумать над защитой, друзья же не станут за мной вечно бегать.

Выходной день стоило бы потратить именно на это, раз уж я не выбралась в город. Но в воскресенье отдыхал и мэтр Эрдис, а без него доступа к лаборатории не было. Впрочем, ничего не мешает мне поизучать кое-какую литературу в библиотеке. Что касается артефакторики, теория мне ни к чему, все равно неприменима к моей практике. Но за время турнира накопилось много других интересных вопросов.

Снежок за ночь накрыл землю белым покрывалом. Нестерпимо захотелось посмотреть на Разнотравный сад, вот где сейчас должно быть очень красиво. Редкие студенты прогуливались по территории — воскресенье в Академии самый спокойный день; мне нравилась эта непривычная тишина и спокойствие в обычно жужжащем улье. Сад был сказочным, настоящее снежное царство. Деревья и кусты оделись в белые наряды, мраморные статуи обзавелись пушистыми шапками. Прогулялась до самой стены, отделяющей Академию от внешнего мира, и повернула обратно. Из-за одной из статуй и вышла Вилария. Вспомнишь же хумрика да забудешь сплюнуть… Кукольная улыбка ее не предвещала ничего хорошего. Слева и справа от меня появились ее подружки, одну я запомнила еще с первой встречи — огневичка. Позади оставалась стена.

37.2. Вот и поговорили

Серебристо-белая шубка из меха неведомого зверька, белокурые локоны, надменный взгляд — Вилария выглядела как настоящая снежная принцесса. И подружки под стать, тоже в белых утепленных плащах. Не иначе как сезонная линька у аристократок, шелка меняем на меха. Я же накинула поверх платья зимнее новое пальто, а следовало бы привычный ученический балахон. Невидимкой по свежевыпавшему снегу далеко не убежишь, следы выдадут, но эффект неожиданности мог бы сработать.

Не дожидаясь, пока мне озвучат очередную причину для того, чтобы я развоплотилась на месте от осознания своей полной ничтожности и не мешала жить приличным девушкам, опередила эту соль земли. В конце концов, это уже начинает надоедать. Пора покончить с этим раз и навсегда, и не прибегая к помощи Хельме или Мексы.

— Ну, что на этот раз? Лишила вас радости чествовать команду принца на пьедестале или недостаточно почтительно отказала ему вчера на танцах?

У Виларии болезненно дернулся уголок рта, исказив приклеенную улыбку, а подружки дернулись в мою сторону. Жестом она приказала им ждать. Надо же, владеет собой не в пример лучше прошлым стычкам. Видимо, не зря их с детства натаскивают. В приюте между воспитанницами разговор короткий был — вцепилась обидчице в волосы и вся недолга. А у аристократов это последнее дело — поддаваться эмоциям или, того хуже, применять физическую силу. Зато магией приложить, кому это доступно, в порядке вещей, как я уже убедилась. Куда только вся эта их высокая мораль и честь деваются. Что принц тогда на нашу полностью беззащитную семерку напал, что эта не раз пыталась. Видимо, плебеи и за людей не считаются, можно не церемониться.

Вилария не ответила, только подошла поближе. Отступать некуда, да и не собираюсь. Так даже лучше, начнет опять магичить — вспомню приютские навыки, тянуться недалеко.

— Вилария, давай уже начистоту. Мне с тобой делить нечего, я всю последнюю неделю только это и доказываю. Нужен тебе твой Аландес — забирай к себе в кармашек. Я с радостью уступлю тебе весь набор непотребств, что мне предлагали. А если считаешь, что я его высочество оскорбила чем-то, ну так честно играть надо, а не бить в спину… А вам ведь даже этого на турнире не показали.

Вилария молчала. Все та же улыбочка, только чуть более напряженная.

— Так ты скажешь что-нибудь, или снова с твоей подружкой в снежки играть будем? Эй, Вилария… Эй, ты чего?..

Вилария не ответила, да и не смогла бы. Улыбка сползла с ее лица, лицо медленно заливала багровая краска, поднимаясь от шеи, надежно укрытой высоким воротником шубки. Она сделала еще шаг почти вплотную ко мне, цепляясь пальцами за мех у горла, и что-то неслышно прохрипела. Подруги ее так и стояли поодаль, не вмешиваясь по ее же приказу, не видя ее лица.

— Эй, вы, сюда! Ей, кажется, плохо! Да что стоите, клуши!

У Виларии уже закатывались глаза и ждать, пока эти цветочки опомнятся, не было времени. Что бы там с этой высокородной обиженкой ни случилось. Подмерзшими пальцами я расстегнула узкий воротник, чуть не поотрывав второпях мелкие жемчужные пуговки. Да кто так шьет-то! Задохнется такая модница и спасти не успеют. Корсетом еще, поди, перетянулась насмерть. Но до груди я добраться не успела.

Знакомые невидимые плети схлестнулись на моих ладонях, сжимая их против воли на горле Виларии. Глаза ее враз утратили мутность и хищно блеснули. Еще одна плеть, сотканная из теней, зажала мне рот, лишив возможности закричать. Я скосила глаза, так и есть — гадина, быстро перебирая пальцами, плела тени. Я изо всех сил пыталась разжать руки, но тени набирали силу, сомкнув мои руки мертвым кольцом на чужой шее. Идиотка! Саму себя-то зачем калечить?

Как по мановению руки ожили и подружки, завопив в один голос. Наконец, невидимые путы исчезли и Вилария сама вырвалась из моих горячих объятий. На белой шее четко алели отпечатки моих пальцев. На истеричные вопли подружек стал собираться народ.

37.3. Чужая сцена

Меня не покидало ощущение, что передо мной развернулся четко сыгранный по ролям спектакль. Неестественно громкие призывные крики подружек. Причем к своей предводительнице они так и не подошли, причитая в паре шагов от нее. Плохо скрываемое торжество в глазах Виларии. Еще десять минут назад на всей территории я видела от силы несколько студентов, теперь их набежало не меньше двух десятков. Молодой студент целитель, помощник мистрис Нерайи, уже пробивался к «пострадавшей». И ни одного знакомого лица.

Ни Мексы, ни Хельме, когда они так нужны. За обедом мы не встретились, а спросить о них духов я не догадалась. Меня постепенно окружили в кольцо. Вилария блестяще исполняла роль жертвы, заливаясь бессильными слезами и охотно демонстрируя пострадавшую часть тела. Не замедлили явиться и преподаватели.

— Р-разойтись! — рявкнула мистрис Вэй, преподаватель физподготовки, которая почему-то называлась боевой защитой. Кольцо послушно разомкнулось,