Война под поверхностью - Константин Мисник

Ради остатков призрачной власти над людьми? Нет, не могу понять! Всё равно мы не остановимся и вышвырнем вас с нашей территории, хотите вы того или нет».

Пропитание опять приходилось экономить, и, значит, пора снова было дать понять рыбам, что они здесь не хозяева. Ведь после каждого сражения рыбы становились более покладистыми и не нападали на охотников, когда те выходили на промысел.

«Стоп! — подумал Птунис. — А почему они вообще дают нам охотиться? Ведь если окружить Ружаш плотным кольцом, то ни один человек не сможет прорваться и выйти на охоту. Даже через чёрный ход. В случае же нашего выхода в океан они могли бы постоянно нападать на нас, и нам, естественно, было бы не до промысла рыбы. И тогда им оставалось бы только ждать, когда все мы здесь умрём от голода».

Это была загадка, которую он не мог разъяснить. Никто не мог ему помочь с ответом, когда он задал этот вопрос на Совете. Даже Заргис развёл руками. Лишь Алманис легкомысленно бросил:

— Это же рыбы! Что они могут понимать в тактике, а тем более в стратегии!

— Насчёт тактики я не согласен, — ответил Птунис. — Они держатся группами, создали себе охрану из сатков, своевременно вводят в бой клотов, а в последнем сражении даже устроили нам западню. Не говоря уже о том, как они грамотно окружили Ружаш. Так что насчёт тактики я готов с тобой поспорить. А вот насчёт стратегии…

— Ты ведь сам говорил, — произнёс Радис, — что они мыслят совсем по-другому. Может, до них не доходит, что они могут нас уничтожить подобным образом.

— А может быть, они просто не хотят нас уничтожать, — заметил Заргис.

— Как бы то ни было, — сказал Алманис, — предлагаю не забивать себе этим голову, а заняться более насущными проблемами.

— Ладно, — вздохнул Птунис, — что там у нас со связью?

— Сделано девять приборов, — доложил Алманис. — Все испытаны и готовы к действию. Если один прибор оставить тебе, а другие раздать командирам полусотен, то мы сможем в следующем сражении выставить четыреста бойцов.

— Мне прибор не нужен, — отозвался Птунис, — свой есть, так что даже четыреста пятьдесят. Но столько мы, пожалуй, выставлять не будем. Я рассчитываю в предстоящем сражении задействовать три сотни. Автомат пока не готов?

— Нет, — покачал головой Герфис, — Крокис ещё работает.

— А сколько у нас карабинов?

— Почти сотня.

— Значит, так, — подытожил Птунис. — Опросить бойцов и всех, кто желает, вооружить карабинами. Командирам полусотен провести тренировки в новых шлемах с приборами связи. Неважно где, в Кормушке или в загоне. Завтра вечером — отдых, послезавтра выходим. Надеюсь, рыбы не устали нас ждать.

— Главная наша задача, — сказал Птунис перед боем, — уничтожение как можно большего числа филий. Ведь их количество тоже не бесконечно. Чем больше их погибнет, тем больше у нас шансов навсегда изгнать их отсюда.

— А ты помнишь, что сообщила та рыба на допросе? — спросил Радис. — Что сородичи из других стай всегда поддержат их в случае поражения. И ты сам сказал тогда, что она говорила правду. Мне иногда кажется, что, сколько их ни убивай, ничего не изменится.

— Ничего не меняется, если ничего не делать, — отрезал Птунис. — А то, что рыба нам тогда говорила… Она может верить в это и думать, что это правда, но кто сказал, что это на самом деле так? Ещё она сказала, что каждая стая живёт возле человеческой колонии. Кто знает, что там происходит у них, и захотят ли рыбы из других стай рисковать своими жизнями, плывя в Ружаш за сотни километров от своего дома. Заргис подал мне хорошую мысль: если они разумны, то и среди них могут быть разногласия. Так что давайте сосредоточимся на наших филиях. Сначала надо изгнать их, а потом уже думать о других. Может быть, с другими нам потом удастся договориться.

План боя был прост: не мудрствуя лукаво, Птунис вывел из шлюзовых ворот две сотни бойцов. После того как они появились в пределах видимости филий и те стали перегруппировываться, ещё сотня вышла через Кормушку.

Оставлять засаду в развалинах в этот раз Птунис не стал, — такое уже было, и филии могли быть готовы к этому. Но от запасного отряда он не отказывался никогда. Поэтому сотня с Седонисом во главе должна была ударить во фланг противнику. Ещё сотня на всякий случай дежурила наготове. Люди были одеты в гидрокостюмы и находились прямо в загоне. Этим отрядом командовала Норша.

Рыбы выстроились неподалёку от руин, но нападать не торопились. Видно, помнили, чем закончилось предыдущее сражение. Люди тоже не спешили удаляться от развалин. В вялом противостоянии прошло около часа.

Наконец один из сатков, очевидно самый нетерпеливый, рванулся вперёд. За ним ринулись остальные.

— Сатки пошли в атаку, — сообщил Птунис по прибору связи. — Очевидно, вскоре появятся и клоты.

На вчерашнем совещании перед боем Заргис сказал Птунису, что ему всё-таки придётся надеть новый шлем. Ведь мысли, хотя он и делает это очень быстро, он может передавать лишь одному человеку. А по прибору связи его сразу услышат все. Подумав, Птунис вынужден был согласиться. Громоздкий шлем раздражал его, но приходилось терпеть.

Он оказался прав. Как всегда сверху спланировали сатки. Бойцы с новыми стрелами и бомбами их уже ждали. На верхнем уровне, чуть выше основной массы войска, завязалась схватка. Внизу колонисты вступили в сражение с сатками.

Выждав, когда армии столкнулись, и сатки завязли в передней линии колонистов, Птунис скомандовал:

— Седонис, давай!

Засадная сотня Седониса ударила сбоку. Она напала на филий, руководящих сражением и находящихся чуть в стороне, и стала их уничтожать. Рыбы поначалу смешались, но потом перегруппировались, пришли в себя, и откуда-то из глубины океана на людей налетели сатки.

Сражение завязалось и здесь. Седонис хотел было дать сигнал к отступлению, но потом подумал, что тогда задача, поставленная Птунисом, не будет выполнена. Он отдал приказ рассредоточиться, чтобы растянуть линию нападающих, а сам с одним десятком прижался ко дну и поплыл вперёд.

Последствиями схватки было то, что с морского дна поднималась взвешенная смесь, затруднявшая видимость. Может быть, поэтому филии и прозевали нападение Седониса. Он со своими людьми всплыл прямо под ними и с ходу открыл по рыбам стрельбу. Двух сатков, охраняющих филий, уничтожили сразу же, а потом, как выразился позже один из участников этого дерзкого рейда, пошла потеха. Филий расстреливали в упор. Рыбы метались в разные стороны, но, казалось, повсюду были враги. Бойня прекратилась, когда у людей почти закончились боеприпасы. Повсюду в воде плавали тела рыб. Похоже было, что не уцелел никто.

Седонису внезапно стало не по себе. Десятки мёртвых врагов окружали его, казалось, он должен был радоваться — и вот на тебе, никакого удовлетворения. Наверное, потому, что рыбы практически не сопротивлялись. Похоже, в последнее время они стали настолько сильно бояться людей, что уже не надеялись на своё знаменитое внушение. Седонис махнул рукой, давая сигнал отходить, и, не оглядываясь, поплыл назад.