Камуфлет - Антон Чиж

— Расскажи мне о племяннице Николая Карловича.

Софья Петровна сложила платочек квадратиком и, всхлипнув, сказала:

— Мы мало общались. Она милая, замкнутая девушка, молчаливая, все сидела в саду в одиночестве с книжкой. Такая Татьяна Ларина в двадцатом веке, вообрази?! В общем, ничего особенного. Замкнутая дурнушка.

— Так вы не водили разговоров за вечерней чафкой чая, как подруги?

— Конечно, нет.

— Насколько я знаю, брат Антонины — Антон Ильич, тоже уехал на профлой неделе. Опифи его.

Оказалось, брата Софья Петровна видела мельком, то есть почти не видела вовсе. Он вечно где-то пропадал, по рассказам Николая Карловича, ненавидел дачную жизнь и все время проводил у друзей в городе. Возможно, они бы познакомились ближе, но госпожа Ванзарова бывала у Берсов раз или два за все лето. Обычно Николай Карлович сам забегал.

Родион Георгиевич выслушал внимательно и опять не к месту спросил:

— Что у тебя пропало?

— Что? — не поняла супруга.

— Могу ли знать, какое платье ты не можефь найти недели две?

В глазах жены отразились восхищение, удивление и даже страх:

— Не знаю, Родион, каким непостижимым образом ты узнал! Неужели в России полиция действительно всесильна?

— Сонечка, что пропало из гардероба? Платки Глафиры в расчет не бери…

— Это такая глупость, что и говорить совестно… Но если настаиваешь… Я не могу найти платье, в котором ездила на похороны тетки в Казань…

— В черных кружевах, и ефе к нему вуаль глухая и перчатки, тоже кружевные, — заботливо добавил Ванзаров.

Вот тут Софья Петровна поразилась до глубины «израненной души»:

— Как мало я тебя ценила! Ты помнишь мои платья! Ты благородный человек!

Щеку коллежского советника украсил наградной поцелуй. А такой поцелуй дорого стоит.

Пролетка встала у сиротского института на Обводном канале.

Любящему отцу не потребовалось и десяти минут, чтобы разыскать среди одинаковых девчушек, одетых в серо-казенные платьишки, два истинных сокровища. За считанные часы ссылки дочки умудрились пропахнуть кислым духом сиротства и призрения. Оля и Леля, причесанные, но перепуганные, так вцепились в папенькину шею, что почти задушили. Оторвать их не смогла ни нянька, ни мамаша.

Последовала исключительно слезно-охательная сцена воссоединения семейства. Такие моменты следует милосердно опускать по причине их исключительного вреда для психического здоровья. В конце концов, тут не дамский роман!

Расцеловав крох, Ванзаров все-таки передал детей на руки супруги и Глафиры. Сам же разместился около извозчика, приказав ехать к дому.

По дороге соскочил на Офицерской. Городовой Язин, несший пост, резво отдал честь и лично побежал отворять дверь. С чего бы вдруг?

Первый же встречный чиновник Казанского участка изогнулся в поклоне и попросил разрешения пожать ручку-с. Необъяснимая эпидемия почитания свирепствовала беспощадно. Каждый служивый счел непременным долгом выразить глубокое уважение господину коллежскому советнику.

Надо признать, Родион Георгиевич прибыл свершить тяжкий, но неизбежный поступок, а ему выказывают почет, как высокому начальству. С какой стати? Трудно предположить, что с ума сошло столько человек одновременно.

На втором этаже дежурил чиновник сыскной полиции Елисеев. Коллежский асессор выскочил из-за стола и разве в ноги не упал:

— Господин Ванзаров! Наконец-то, мы вас везде ищем! Прошу срочно пройти в телеграфную!

При его появлении в застекленной комнате полицейского телеграфа телеграфист сел по стойке «смирно», если такое можно вообразить, и быстро отстучал ключом какое-то сообщение. Колесо с намотанной бумагой ожило и выдало ответную полоску.

— От господина Филиппова из Ялты, — высоким голоском пискнул сотрудник полицейского резерва.

Телеграмма была краткой:

здравствуйте зпт родион георгиевич тчк

— Стучите, — приказал адресат, отправляя ленточку в мусорное ведро:

здравия желаю зпт господин начальник тчк подаю отставку тчк

Телеграф быстро принес ответ:

недоразумение улажено тчк восстановлены полностью тчк

На что Ванзаров отбил:

поздно тчк отставка тчк

Но телеграф упорствовал:

не принимаю тчк нужны нам тчк нужны департаменту тчк нужны министерству тчк ожидайте награду тчк

Обратно ушли слова:

благодарю тчк отставка тчк

Станочек замолчал и вдруг передал ленточку:

голубчик зпт простите старика тчк не сомневался минуты тчк обстоятельства сильнее тчк подробности лично тчк примите глубокие извинения тчк мир впрзн

Ну, что тут поделать? Остается только одно:

принято тчк приступаю тчк нужны полномочия окончить дело тчк

Филиппов ответил незамедлительно:

управление ваше распоряжение тчк богом всклзн

Ворох бумажных ленточек отправился в карман брюк плотным клубком.

Чудеса посыпались как из решета изобилия. Не успел Родион Георгиевич переступить порог кабинета, а телефонный ящик уже трезвонил во все колокольчики.

— Ванзаров у аппарата, — сообщил он черному амбушюру.

— Поздравляю, коллежский советник, с прекрасной работой! — Голос директора Гарина дрожал от воодушевления. — Столько преступлений раскрыть одним махом!

— Мне хорофо помогали.

— Знаю, голубчик, про ваши беды, наслышан. Но теперь все позади. Теперь вас ждет заслуженная награда. Сегодня, в девять вечера, извольте прибыть на Фонтанку, в канцелярию Министерства Двора. Вам назначена аудиенция. Примите мои поздравления.

— Слуфаюсь.

— И пожалуйста, друг мой, идете ко двору, мундирный фрак, конечно, рановато, но парадный сюртук не забудьте… А то я вас знаю, в сыскной, все норовите пиджачок неприметный! — Гарин посмеялся собственной шутке и отключился.

Вот какие невероятные камуфлеты случаются в нашей империи, господа.

На часах было начало восьмого. Он прикинул: успеет не только заехать за мундиром.

Золотые пуговицы блеснули в полутьме дверного проема. Гость вошел и быстро снял форменную фуражку.

— Вы? — изумилась Антонина. — В форме и не узнать! Вам идет… А где Николай Карлович? Он не задерживается никогда, я просто места себе не нахожу… Что-то случилось?