Костры из лаванды и лжи - Дарья Урбанская
Шрифт:
Интервал:
– Мадам Бланшар с утра уехала в Экс-ан-Прованс на деловую конференцию, – произнёс он, медленно поднимая бельё на уровень глаз и глядя через отверстия на месте чашечек.
Женя окончательно залилась краской.
– И не вернулась?
– Я этого не видел.
– Ещё бы ты хоть что-то видел, – донёсся из приоткрытой двери подсобки звонкий голос Аннет. – Ты же спишь каждую свободную минуту. А мне за тебя бланки заполняй! Утром в семь вообще группа из двенадцати человек прибудет…
Люк демонстративно захлопнул дверь за спиной, отсекая ворчание напарницы.
– Скажи мне честно, здесь призраки водятся? – решив не тянуть кота за хвост, прямо спросила Женя.
– Мадам? – Люк удивлённо приподнял бровь.
– Призраки, привидения, духи? Мне кажется, я уже с ума схожу. То одна чертовщина, то другая.
– Наверняка всему есть логическое объяснение.
– Вот и Макс так говорит, – вздохнула Женя и тут же пояснила: – Мой друг из России. Но… Кот, ворон, невеста Чакки, теперь вот мои вещи испорчены. Вдруг в замке и правда живёт призрак неупокоенный… Его могли призвать сатанисты, там, в правой башне… – И почти шёпотом добавила: – Где погибла Бертин Роше.
Люк нахмурился, о чём-то задумавшись. А потом продел указательный палец в дырку на одной из чашечек:
– Срезы аккуратные. Сделаны хорошо заточенными лезвиями. Ваш призрак, очевидно, вооружён ножницами. Мойра, быть может?
– Кто? – сипло спросила она, приложив ладони к пылающим щекам.
– Дева, что прядёт судьбы людей, – он ненадолго замер, наморщив лоб, а затем продекламировал:
Дщери благого отца – о Лахесис, Клото и Атропа!
Неотвратимые, неумолимые, вы, о ночные,
О вседарящие, о избавители смертных в несчастьях…
– Поняла, поняла. Древнегреческие мифы, – перебила его Женя, испугавшись, что чтение странных стихов затянется. – А переехать мне можно? Есть какой-нибудь свободный номер?
– Я бы и рад помочь, но этот вопрос нужно решать с руководством. Сейчас лето, сезон туризма.
– Ладно, я поняла, – она вздохнула и забрала предмет своего гардероба. – Поговорю завтра с Моник.
В номере было тихо и светло – убегая, Женя и не подумала выключить свет.
– Люк прав, срезы аккуратные. Если бы это… кхм… если бы это сделала сущность, то от одежды остались бы рваные лохмотья. Так ведь? Нитки торчащие, неровные обрывы ткани. Что-то такое жуткое… А тут… – Женя остановилась перед зеркалом и приложила лифчик к груди. – М-да. Что за зверобой козлиный вообще мог до такого додуматься? Беда с головой не у меня, а у него…
Или у неё?
На ум снова и снова приходило одно имя – Элен.
«Если уж у этой пигалицы хватило ума раздобыть ключ от подвала и закрыть меня там, то и в мой номер она могла бы попасть. Гипотетически. Да я и сама недавно брала тайком ключ от правой башни, никто и не заметил».
В итоге Женя открыла таблицу подозреваемых в телефоне, нашла запись про Элен и внесла мотив: «Влюблена в Роше». А в столбец с характеристикой дописала:
– агрессивна,
– не в себе,
– оделась как Бертин,
– заперла меня в подвале,
– испортила вещи (?).
Рядом с последней фразой, правда, Женя поставила знак вопроса. Но сомнений в душе уже не осталось. С этими мыслями она и заснула, а утром долго и в красках описывала Максу все события.
То есть почти все.
– И что, эта девица приревновала тебя к биг боссу только за то, что он помог тебе на сцену подняться?
– И подняться, и спуститься. А потом ещё шампанским угостил.
Про поцелуй Женя, расхаживающая по комнате, умолчала, как и про неприличное предложение мсье Роше. Зато во всех подробностях описала ужасы, что видела в подвале.
– Допустим, куклу кто-то туда принёс. Не так уж и странно, раз там склад барахла, – рассуждал друг, и от его голоса на душе становилось тепло, а тревога отступала под натиском логики. – Гитара, говоришь, с пятнами засохшей крови. А Бертин Роше умерла от черепно-мозговой травмы, верно?
– Угу. В распечатках Элен так и было написано. Прислать тебе фото текста?
– А он на русском?
– Ой.
– Да ладно, я и с твоих слов всё понял. Просто кто-то жёнушку твоего биг босса по голове долбанул.
– Гитарой?
– А почему нет?
– Макс, полиция бы наверняка это выяснила.
– Так, может, и выяснила. Но не факт, что слила все подробности журналистам. Может, напрямую у босса спросишь?
– Ты дурак, что ли? Как ты себе это представляешь?
– Ну ладно. В общем во всей твоей истории меня смущает только ворона. Откуда бы ей взяться в подвале. Может, там окна какие есть, для вентиляции, например, и она залетела случайно?
– Не знаю, Максим, я не знаю, – вздохнула Женя и вдруг спохватилась: – Ой, я уже в музей опаздываю! Второй раз мадам Трюдо на конфеты не купится. Потом ещё позвоню. Пока!
Женя забежала в гардеробную.
«Хорошо, что Элен только бельё изрезала. А то бы мне на работу не в чем ходить было».
Одевшись, Женя почти уже вышла из гардеробной, но одна мысль заставила её замереть на пороге. Она включила на телефоне фонарик и наклонилась, заглядывая под стеллаж.
– Твою же… инквизицию! – только и вырвалось у неё.
В музей она вбегала с твёрдой уверенностью, что домовой таки существует. Потому что, кроме обкусанного с одного бока круассана, оставленной еды под стеллажом не было. Осталось только уповать на то, что сущность приняла подношение и предложение дружбы. Но изрезанные вещи…
«Может, оно не любит круассаны?»
Перед внутренним взором тут же возник ворон, с упоением вкушающий плоть, а потом раздирающий лифчик своим огромным острым клювом.
«Мясо, нужно оставить ему больше мяса».
Из архива доносился полный праведного гнева голос смотрительницы музея:
– Я же говорила, что прежде всего важна систематизация. Не по цвету корешка, мадам Бовье! А по фамилии автора!
Закончив с нотациями, мадам Трюдо из архива направилась прямиком в кабинет, на ходу поздоровавшись с Женей.
«Наверняка за порцией успокоительного».
Ближе к обеду Женя выгадала время, когда мадам Трюдо занялась посетителями, и направилась в архив, поговорить с Элен.
На стажёрке сегодня снова был джинсовый сарафан, тот самый, в котором она появилась здесь впервые. Эволюция её образов от кукольно-девчачих до вульгарных и от вульгарных до по-бертиновски пёстрых завершила свой цикл.
«Может, у неё и мозги на место встали?»
– О-ля-ля, а вот и наша бедная узница Азкабана, – голос Элен сочился желчью и ненавистью.
«Нет, не встали».
– Ты заперла меня
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!