Драгоценности - Даниэла Стил

— Никто не может знать, — сказала она и,повернувшись, пошла к Саре и Вильяму.

Сара сидела на стуле, тихо рассказывая ему о Филиппе и егоматери, о Вайтфилде и о замке, и она даже вскользь упомянула Лиззи. Она бысказала все, что угодно, если бы знала, что это поможет, но до сих пор ничегоне помогало. Хотя она не призналась бы никому, ее силы были на исходе. Глядя наних, сестра нежно положила руку ей на плечо, и тут в какое-то мгновение ейпоказалось, что он шевельнулся, но она ничего не сказала. Но Сара тоже этозаметила, она сидела совсем тихо. Она снова заговорила и попросила его открытьглаза, чтобы взглянуть на нее хоть раз… всего на крошечный миг… просто длятого, чтобы взглянуть, какие у нее волосы. Она в течение месяца не заглядывалав зеркало и даже не могла представить себе, как она выглядит, но она продолжалапросить его, а сестра, зачарованная, смотрела, и тут медленно его глазаоткрылись, и он улыбнулся, посмотрев на Сару, потом он кивнул ей и снова закрылглаза, а она беззвучно зарыдала. Им это удалось… он открыл глаза…

Сестра тоже плакала, она сжала руку Сары и заговорила сосвоим пациентом:

— Как приятно, что вы пришли в себя, ваша светлость,уже пора.

Некоторое время он не шевелился, потом медленно повернулголову и посмотрел прямо на Сару.

— Это очень мило, — прошептал он хрипло.

— Что мило? — Она не представляла, о чем онговорит, но никогда в жизни она не была так счастлива. Ей хотелось закричать отрадости, и она наклонилась, чтобы поцеловать его.

— Твои волосы… ты спрашивала меня об этом?

Сестра и Сара засмеялись, а на следующий день они усадилиего, дали ему суп и слабый чай, а еще через день он уже разговаривал со всеми иначал медленно восстанавливать свои силы, хотя выглядел как привидение. Но онвернулся. Он был жив. Саре больше ничего не было нужно. Она жила только дляэтого.

Спустя некоторое время его пришли навестить из военногоминистерства и министерства внутренних дел. А когда Вильям достаточно окреп, онрассказал, что с ним случилось. И в это трудно было поверить. Его рассказ занялнесколько дней. Все с болью слушали, что делали с ним немцы. Вильям не позволилСаре остаться в комнате, когда он рассказывал о своих мучениях. Они снова иснова ломали ему ноги, оставляя его в грязи, пока они не начали гноиться,пытали его раскаленным железом и электрическим током. Они делали все, но так ине узнали, кто он такой, он не назвал им своего имени. У Вильяма были фальшивыйпаспорт и фальшивые военные документы, когда его подобрали, и больше им ничегоне удалось выяснить, он не выдал, с какой целью был заброшен в Германию.

За героизм Вильяма наградили крестом «За летные боевыезаслуги», но это было слабым утешением, так как он потерял способность ходить.Сначала он был подавлен, осознав, что никогда не сможет самостоятельнопередвигаться, но Сара оказалась права, что боролась за то, чтобы ему сохранилиноги. Вильям был рад — ему удалось избежать ампутации.

Однажды перед его выпиской из госпиталя Сара рассказала емуо Лиззи, и они оба горько плакали.

— О, моя дорогая… И меня не было там, с тобой…

— Ты бы не смог ничего сделать, у нас не было нидоктора, ни лекарств… у нас ничего тогда не было. Американцы были еще в пути, анемцы приготовились к отъезду, у них ничего не осталось к тому времени, амалютка оказалась недостаточно сильной, чтобы выжить. Комендант, живший взамке, был очень добр к нам, он чем мог помогал нам… но она была так слаба… —Сара всхлипнула, затем взглянула на своего мужа. — Она была такой милой…такой прелестной малышкой… — Сара с трудом могла выговорить эти слова. —Мне так хотелось, чтобы ты узнал ее…

— Когда-нибудь я узнаю, — сказал он сквозьслезы. — Когда мы снова все встретимся, в другом месте.

Филипп стал для них теперь еще дороже. Но иногда она ужасноскучала по Лиззи, особенно когда видела маленькую девочку, похожую на нее. Сарапонимала, что другие матери тоже потеряли во время войны своих детей, но этуболь едва можно было вынести. Она благодарила Бога за то, что Вильям был теперьс ней и мог разделить эту боль.

Иногда она думала об Иоахиме, но он теперь был частьюдалекого прошлого. Среди ужаса, боли и потерь войны и одиночества он был ееединственным другом, не считая Эмануэль. Но его образ постепенно тускнел в еепамяти.

Саре исполнилось двадцать девять лет, а Вильям все ещенаходился в госпитале. За день до этого закончилась война с Японией, и весь мирс радостью встретил долгожданную весть. Вильям вернулся домой в Вайтфилд в тотдень, когда японцы официально подписали капитуляцию на линкоре «Миссури»,накануне дня рождения Филиппа, ему исполнялось шесть лет. Вильям впервые увиделсына с тех пор, когда последний раз приезжал во Францию в начале войны. Встречабыла волнующей для него и немного странной для Филиппа. Филипп стоял и долго ипристально разглядывал отца, прежде чем наконец приблизиться к нему и обнять,как просила мать. Даже сидя в коляске, Вильям казался таким большим, что внушалФилиппу трепет. И больше, чем всегда, Вильям пожалел о потерянных годах, когдаон мог бы лучше узнать своего сына.

Время, проведенное в Вайтфилде, оказалось полезным для нихвсех. Вильям научился лучше управлять своей коляской. Сара смогла наконецотдохнуть впервые за долгое время. Филипп просто обожал Вайтфилд и за это времяближе познакомился со своим отцом.

Однажды он заговорил с ним о Лиззи, и было видно, что емубольно говорить о ней.

— Она была очень красивой, — тихо сказал он, глядякуда-то вдаль. — Но когда она заболела, мама не могла достать для неелекарства, и она умерла.

В его голосе промелькнул упрек. Вильям заметил это, но непонял, что это значит. Возможно ли, что он обвиняет ее в смерти ребенка? Но этоказалось ему таким невероятным, что он не стал задавать вопросов. Конечно, Филиппзнал, что его мама делала все, что только было в ее силах… Но действительно лион уверен в этом, думал Вильям.

Иногда Филипп рассказывал также об Иоахиме. Он не говорилмного, но было нетрудно догадаться, что немец нравился мальчику. И какова бы нибыла его национальность, Вильям испытывал благодарность к этому человеку за то,что он был добр к его сыну. Сара никогда не рассказывала о нем, но когда Вильямоднажды спросил, она сказала, что Иоахим был добрым и хорошим человеком.

В этом году матери Вильяма исполнялось девяносто лет. Онабыла необыкновенной женщиной, а теперь, когда вернулся Вильям, выглядела лучше,чем всегда.

Они все немного оправились после пережитого. Но нельзяотрицать, что они потеряли очень много… времени… надежды… людей, которых любили…прелестную Лиззи, эта утрата была тяжелее остальных. Их потери и печали былиданью, заплаченной войне. Временами Саре казалось, что труднее всех былоФилиппу. Он потерял отца, шесть лет он не знал его, теперь ему надо узнать егои наладить с ним отношения, а это было не так просто. Когда уехал Иоахим, онпотерял друга… и все еще никак не мог забыть свою сестренку и горевал о ней.