Драгоценности - Даниэла Стил

— Ты скучаешь по ней, правда? — тихо сказала она,когда они гуляли в лесу. Филипп кивнул, подняв на нее глаза, полные боли, какделал всегда, если они говорили о его сестре. — Я тоже скучаю, дорогой.

Она крепко взяла его за руку, и они пошли дальше, а Филиппотвернулся и ничего не ответил. Но его глаза говорили то, что Вильям уже понял,а Сара нет. Он винил свою мать в смерти сестренки. Она была виновата в том, чтоЛиззи умерла, потому что не было лекарства… так же как она была виновата в том,что уехал Иоахим… Он не был уверен, что она навлекла эти бедствия, но знал, чтоона что-то сделала или… по крайней мере не остановила их. Но во всяком случае,в Вайтфилде он был счастлив. Он ездил верхом, гулял в лесу, наслаждалсяобществом своей бабушки, мало-помалу он лучше узнавал Вильяма.

Они не возвращались во Францию до весны. К тому времениВильям вновь взял бразды правления в свои руки. Он, кажется, примирился, что неможет ходить. Он поправился и набрал свой обычный вес, и только седые волосыизменили его облик. Ему было только сорок два года, но пребывание в лагере длявоеннопленных прибавило ему лет. Даже Сара казалась гораздо серьезнее, чем довойны. Всем им, включая Филиппа, пришлось дорого заплатить за то, что произошлов мире. Он был серьезный маленький мальчик и так переживал, когда они уезжалииз Вайтфилда. Он сказал, что хочет остаться с бабушкой и своим пони, но, конечно,родители не позволили ему.

Когда они приехали в замок, Вильям заплакал. Все выгляделоточно так, как запечатлелось в его памяти и как он мечтал увидеть, если емудоведется вернуться домой. Он смог только обнять Сару и зарыдать, как ребенок.Везде царил идеальный порядок. Эмануэль и ее мать позаботились обо всем. Сараоставила Эмануэль вести хозяйство больше чем на год, и она великолепно со всемсправилась. Не осталось никаких следов пребывания армии ни в замке, ни в саду,ни даже в конюшнях. Эмануэль наняла два десятка работников, чтобы они вычистиливсе и приготовили к приезду Вайтфилдов.

— Все выглядит великолепно, — похвалила ее Сара, иЭмануэль засветилась от радости. Она была серьезна не по годам. Хотя ейисполнилось только двадцать три, но она прекрасно вела хозяйство и успеваласледить за всеми мелочами.

В тот же день, когда они приехали, Сара вместе с Вильямомотправились на могилу Лиззи. Он заплакал, увидев маленькую могилку, они плакалиоба. А на обратном пути Вильям снова спросил Сару про немцев.

— Они были здесь очень долго, — сказал оннебрежно. — Поразительно, что они не причинили большого ущерба.

— Комендант оказался приличным человеком и следил засвоими людьми. Ему война не нравилась так же, как и нам. Вильям удивленноподнял брови.

— Он тебе сам сказал это?

— Не один раз, — спокойно ответила она, непонимая, почему он задает эти вопросы, но в его голосе слышалось беспокойство.

— Вы были с ним хорошими друзьями? —поинтересовался Вильям, зная, как часто Филипп упоминал о нем. Было время,когда он болезненно воспринимал то, что его сын предпочитает немецкого офицерасвоему собственному отцу. Конечно, для него это было ударом, но он справился ссобой.

Взглянув на него, Сара внезапно поняла причину его вопросов.

— Мы были только друзьями, Вильям. Не больше. Он жилздесь очень долго, за это время многое случилось с нами… родиласьЭлизабет. — Она решила быть честной с ним, она должна быть честной, онавсегда была с ним честна. — Он принимал ее и спас ей жизнь, если бы он непомог, она умерла бы во время родов. — Но она все равно умерла, и, можетбыть, это теперь не имело значения. — Мы четыре года выживали здесь.Трудно об этом забыть. Но если ты спросишь меня, о чем — я думаю — ты хотел быменя спросить… нет, ничего не было.

Его дальнейшие слова заставили ее вздрогнуть.

— Филипп сказал, что вы целовались, когда он уезжал.

Мальчику не следовало говорить об этом своему отцу, но,может, он не понимал, что делает. Иногда она не была уверена в том, что понимаетего. Он так сердился на нее после смерти Лиззи… и когда уехал Иоахим… и Вильямвернулся домой… иногда он казался таким отчужденным. Он многое должен принять ипонять. Они все должны многое понять.

— Он прав, — спокойно ответила Сара, — яцеловалась. — Она не должна ничего скрывать от Вильяма, и она хотела,чтобы муж знал об этом. — Мы стали друзьями. Иоахим ненавидел то, чтоделает Гитлер, точно так же, как и мы. И он помогал нам и заботился о том,чтобы мы были в безопасности. Когда Иоахим уезжал, я знала, что никогда неувижу его снова. Я не знаю, жив он теперь или умер, но желаю ему добра. Япоцеловала его на прощание, но я не предавала тебя. — Когда она произнеслаэто, по ее щекам покатились слезы. То, что она сказала, было правдой, она былаему верна. Филипп поступил неверно, заставив его ревновать. Она поняла теперь,что мальчик рассердился на нее за то, что она поцеловала Иоахима, и за то, чтопозволила ему уехать. Он злился на многое, но Сара не ожидала, что он такпоступит. Теперь она была рада, что могла честно ответить Вильяму, она непредала его. И все одинокие ночи стоили этого.

— Мне жаль, что я спросил, — виновато сказал он, аона встала возле него на колени и взяла его лицо в руки.

— Не надо жалеть. Нет ничего, о чем бы ты не мог спроситьменя. Я люблю тебя. Я всегда тебя любила. Я никогда не откажусь от тебя.Никогда. Я никогда не перестану тебя любить. И я всегда верила, что тывернешься домой. — Она говорила правду, и он мог прочесть это в ее глазах— как сильно она его любила.

Тут он вздохнул, почувствовав облегчение, он верил ей. Онужаснулся, когда Филипп рассказал ему. Но он понимал также, что по-своемуФилипп наказывал его за то, что он уехал от них.

— Я никогда не думал, что вернусь обратно. Я продолжалговорить себе, что я вернусь только для того, чтобы прожить еще час, еще ночь,еще день… но я никогда не думал, что мне удастся это. Столько людей не смогловыжить. — Он видел, как многие умирали, замученные немцами досмерти. — Это нация чудовищ, — сказал он ей, когда они вернулисьобратно домой, но она не осмелилась опять заметить ему, что Иоахим был другим,что он критиковал войну. Слава Богу, она окончилась.

Они прожили в замке несколько недель. Однажды, когда Сара иЭмануэль пекли на кухне хлеб, девушка стала расспрашивать Сару.

— Вы должны быть очень рады, что мсье герцог вернулсядомой, — начала она. Этого нельзя было не заметить. Сара столько лет быланесчастна, а сейчас они заново открывали для себя сексуальную жизнь. Некоторыеперемены огорчали, но к восторгу Вильяма у него сохранилась способностьнаслаждаться интимными отношениями.

— Это чудесно, — улыбнулась Сара со счастливойулыбкой, замешивая хлеб, в то время как Эмануэль наблюдала за ней.

— Он много привез из Англии денег? Вопрос показалсяСаре странным, и она удивленно взглянула на девушку: