Тамерлан - Александр Викторович Мелехин

Подводя итоги этого многолетнего похода, Шереф ад-дин Али Йазди писал: «В этом походе Сирия и Рум были покорены, в Египте его именем читали хутбу и чеканили деньги, приняли налог хараджа». Дело в том, что в средневековых мусульманских государствах чтение хутбы, чеканка монет с именем правителя и уплата налога хараджа были признаками подданства и полного подчинения. Так что Египет и Сирия, по крайней мере, с конца 1401 года входили в государство Тамерлана.

По свидетельству персидского биографа Тамерлана, весной 1404 года по пути домой, в Самарканд, «в благословенную душу Сахибкирана пришла мысль идти походом в Китай[325], тамошних неверных обратить в путь ислама, осветить и украсить светом ислама».[326]

* * *

Прежде, чем перейти к рассказу о последнем походе Тамерлана, походе в Китай, хотелось бы познакомить читателя с реакцией европейских монархов на победу Тамерлана над Баязидом.[327]

В конце XIV века молодая Османская империя одержала в Европе ряд побед, подчинив себе Сербию и Болгарию. Турки угрожали Венгрии и в 1396 году нанесли поражение рыцарям Западной Европы. Теперь у них на очереди стояла одна задача – сокрушить одряхлевшую Византию и овладеть ее столицей Константинополем, Но международная обстановка вскоре резко изменилась, и под угрозу было поставлено существование самой Османской империи. Опаснейшим соперником турецкого султана Баязида в Малой Азии явился Тамерлан. Здесь столкнулись интересы двух завоевателей – Тамерлана, бывшего в то время в зените военной мощи, и Баязида, перед которым трепетали правители Западной Европы.

Решению Тамерлана начать борьбу с турками, помимо отказа Баязида выполнить его требования, содействовали также призывы о помощи со стороны государств Запада.

Во время пребывания в Малой Азии Тамерлан вступил в дипломатическую переписку с отдаленными государствами Западной Европы, в частности с Францией и Англией. Эта переписка показывает, что у европейцев и у Тамерлана оказался один общий враг – могущественная Османская империя.

Сохранившаяся в архиве Франции дипломатическая переписка между Тамерланом и французским королем Карлом VI относится ко времени после Анкарской битвы. Однако из оригинала письма Тамерлана Карлу VI можно заключить, что и до этого письма между ними велась переписка.

До нас дошло только одно послание Тамерлана Карлу VI (на таджикском языке), подлинность которого не вызывает сомнения уже по одному тому, что в двух местах поставлена печать Тамерлана. Письмо датировано 1 августа 1402 года. Следовательно, оно было отправлено почти тотчас же после разгрома турок при Анкаре.

Однако Тамерлан ни единым словом не обмолвился в этом письме о блестящей победе над турками. Трудно допустить, что он не сообщил бы Карлу VI о своей победе над их общем врагом. Молчанию Тамерлана можно дать такое объяснение: по всей вероятности, это письмо было заготовлено до анкарского сражения, а датировано и отправлено после этого события. В письме лишь глухо сказано, что «отправленный к Вам монах Иоанн изложит Вам обо всём, что произошло».

Вероятно, монаху Иоанну, католическому архиепископу в Иране, игравшему значительную роль в сношениях Тамерлана с Западной Европой, автору мемуаров о Тамерлане, было поручено устно доложить о событиях в Малой Азии.

Наконец, в письме ясно выражено желание Тамерлана установить регулярные торговые связи между его государством и Францией.

В «Повременной записи деяний Франков» приведены не лишенные интереса сведения о прибытии посольства архиепископа Иоанна в Париж в 1403 г.

В хронике говорится, что, прибыв в Париж, посол Тамерлана в торжественной обстановке изложил цели своего приезда, а именно: 1) известить о победе Тамерлана над Турцией, о взятии в плен султана, об освобождении христиан, взятых в плен Баязидом, и о намерении Тамерлана предоставить свободу и другим христианам, если таковые найдутся; 2) желание увидеть величие трона Франции и поведать о блеске державы Тимура.

Далее посол заявил, говорит летописец, что его посольство предлагает две существенные выгоды для христианской религии: 1) обеспечить свободу торговых сношений для купцов обеих стран и 2) если король и герцоги согласятся, эту свободу торговли закрепить заключением соответствующего соглашения или договора.

Представляет известный интерес единственное сохранившееся письмо Карла VI на имя Тамерлана, датированное 15 июня 1403 г. Письмо начинается такими словами: «Карл, божией милостью, король франков, светлейшему и победоноснейшему государю Темурбею (Тамерлану. – А. М.) привет и мир».

Письмо не вызывает сомнения в подлинности, так как его копия сохранилась в Национальной библиотеке в Париже.

Немало места в письме короля Франции уделено развитию торговых отношений между Францией и государством Тимура. Обе стороны были в этом заинтересованы. Из письма короля видно, что подданные Франции имели свободный доступ во владения Тамерлана и широко этим пользовались в своих интересах.

Из сохранившейся переписки между Францией и Тамерланом видно, что речь идет о заключении торгового договора. Есть основание думать, что лишь смерть Тамерлана, наступившая в феврале 1405 г., помешала довести до конца начатое дело.

Из западноевропейской литературы было известно, что Тамерлан и его сын Мираншах вели дипломатическую переписку не только с Францией, но и с Англией. Эта переписка со стороны Англии велась на латинском языке, а со стороны Тамерлана – на таджикском. В настоящее время удалось установить, что до нас дошли только два послания английского короля Генриха IV (1399–1413): одно к Мираншаху, а другое к Тамерлану. Подлинность этих посланий не вызывает сомнения, ибо копии этих документов сохранились в архивах Англии.

В послании Генриха IV к Мираншаху, которого король именует «Мирасса Амирасса» (т. е. Мирза Мираншах), выражается благодарность короля за неизменно дружественное и благожелательное отношение Мираншаха к католикам, и (цитирую подлинные слова) «особенно, к лицам духовным и франкам-католикам, даруя им милость и ласку и обеспечивая также безопасность купцам-христианам, как личную, так и в делах, и равным образом блага торговых выгод».

Далее в письме выражается надежда, что «великий государь, покровитель католической религии… не отступит и впредь от столь благочестивых и счастливых намерений».

Поскольку, читаем мы далее в письме, «ваше величество по своему почину, как сообщают, возымело желание войти с нами в дружеское соглашение, во славу божию, по некоторым вопросам, касающимся государственных дел и установлению с этого времени мира, то да