Игра колибри - Аджони Рас

– Все равно это случится, так что пора, Адам, – сказал Патрик после недолгого молчания.

– Я бы предпочел вначале войти в дом. Не думаю, что у Али найдется много воспоминаний о моем доме, – пытаясь отсрочить новый прилив видений Алисы, произнес я. – Проводи меня до крыльца. Прошу тебя.

– Ладно. – Гассмано, кряхтя, вылез из машины и, открыв заднюю дверь, взял меня за локоть. – Пойдем, Адам. Признаюсь, не представляю, каково это, но, честно сказать, может, оно и к лучшему.

– Как стриптиз на похоронах, – попытался я пошутить, но никто не засмеялся.

Войдя в дом, Патрик проводил меня в гостиную и, усадив на диван, плюхнулся рядом. Я медленно открыл глаза и нос к носу столкнулся с Виктором, бесцеремонно подсунувшим мне фото юной девочки в красном платье чуть выше колен, со скакалкой в левой руке и взъерошенными ветром волосами. Она жмурилась от солнца, пытаясь при этом смотреть в объектив фотоаппарата, как часто делают дети.

Это была я. Черт! Она, это была она, Алиса. Я не знал, что это был за день, но, когда увидел снимок с виднеющейся за ее спиной знакомой крышей, мне отчего-то стало тепло. Алисе было тепло. А еще присутствовало чувство безмятежности, смешанное с верой в какое-то чудо, что вот-вот должно было случиться. Я понял, что в итоге чуда не произошло, но чего именно ждала тогда Алиса, разобрать не мог. Десятки самых разных мыслей, мешая друг дружке, наполнили сознание, создавая дикую какофонию из эмоций и переживаний.

– Убери. – Я рукой отодвинул снимок в сторону. – Это было давно и вряд ли имеет отношение к делу.

– Это нужно, чтобы получше настроить тебя на правильную волну, – пояснил Виктор, откладывая фото в сторону. – Это только начало, Адам, дальше будет совсем не весело, так что соберись, ты сам согласился на это.

– Мы должны найти Алису, остальное не имеет значения. – Я поднялся с дивана, и тут же в голове раздался тихий, будто приглушенный толстым слоем прошлогодней листвы, голос.

Он возник при виде солнечной лужайки перед домом Роуз, которую я часто видел из окна и на которой любила проводить время Алиса, играя с подругами, когда училась в средней школе, и общаясь с компанией друзей, когда перешла в старшие классы. Еще девочкой она прыгала по расчерченным на асфальте квадратам, звонко смеясь и напевая Банни Хоула. Повзрослев, сменила прыжки на поздние посиделки у крыльца, и мне отчетливо помнились ее юные впалые щеки в лучах заходящего солнца. Я закрыл глаза, как делал обычно, пытаясь что-то вспомнить или просто собраться с мыслями, а когда открыл, различил знакомую детскую песенку.

Я узнал голос, это был ее детский голос. Он пощечиной стыда хлестнул по лицу за мое желание обладать уже взрослой Алисой. Этот юный голос упрекал и презирал Адама Ласку за все ночные фантазии, за все желания и намерения.

Медленно подойдя к окну, я остановился, в изумлении глядя на девочку, беззаботно прыгающую то на одной, то на обеих ножках. Алиса, это была она. Такой я ее не видел, ведь въехал в дом много лет спустя.

«Китя-китя, ай-ай-ай, птичку, китя, не пугай», – пела она, и я понял, что сам слышу эту песенку впервые, а знакома она вовсе не мне, а Алисе в моем сознании. Девочка в синем платьице с совсем бледной кожей, так не похожей на молочный шоколад, словно накладывалась на окружающую действительность, вроде проекция в кинотеатре. Стоило чуть отвести от нее взгляд, как она превращалась в дымку. Платье набирало молочной белизны, кожа на руках становилась почти прозрачной, с легким контуром и складочкой в виде молодого месяца у локтя.

– Значит, это правда? – тихо спросил Патрик, завороженно глядя то на меня, то по направлению моего взгляда. – Ты видишь ее глазами?

– Не совсем, – уточнил я. – Я вижу и ее глазами, и как бы со стороны. Это сочетание зрительного образа и некоего представления Алисы о самой себе.

– Интересно. – Виктор сел в кресло и задумчиво потер подбородок длинными пальцами. – Подобного я не встречал.

– У нас проблемы? – Патрик насторожился, глядя, как я то и дело смотрю в окно.

– Нет, вымысел, фантазии и все прочее – это не проблемы. – Виктор замялся. – Я мог такое предвидеть, но лишь в качестве теории. Алиса, точнее ее образ внутри Адама, пытается себя осознать. Это попытка самоанализа. Примитивная, но все же.

– Погоди-ка, какого самоанализа? – насторожился Патрик. – Это же просто как смотреть кино, картинки в голове, разве нет?

– Не совсем так. – Виктор ударил ладонями по коленям. – Это похоже на раздвоение личности, но эта самая вторая личность находится в угнетенном состоянии, она имеет голос, однако лишена воли. Впрочем, это не мешает ей осознавать себя. Был случай, когда один из моих клиентов почти месяц видел в зеркале любовника вместо себя, пока второе сознание не исчезло. С разными полами такое маловероятно, мозг так просто не обмануть. Происходит так называемый тендерный конфликт.

– Значит, у Адама едет крыша? – Гассмано улыбнулся уголком искривленного сочувствием рта.

– Ничего никуда не едет, – вмешался я. – Это как смотреть два телевизора одновременно, понимаете? Только тут одно изображение проступает сквозь другое. Представьте телевизор в витрине, а в стекле отражается улица с прохожими, домом напротив и припаркованным «доджем». Если не стоять на месте, а походить вдоль витрины, картинка на стекле то будет проступать ярче, то вовсе исчезать, оставляя лишь телевизор. Как объяснить точнее – не знаю, но все выглядит именно так. И самоанализ тут вроде голоса из динамика. Он есть, но как само понятие, без ощущения присутствия.

– Мужчины, в отличие от женщин, всегда возводили на пьедестал самоконтроль, считая самоанализ признаком слабости и неспособности познавать себя сразу. Так что ты будешь ощущать Алису как инородное тело, чужой голос, который со своим не спутаешь.

Виктор внимательно посмотрел на меня. Это был взгляд врача, сообщавшего пациенту о тяжелом заболевании и не способного хоть чем-то помочь. Я еще раз глянул в окно, но девочки уже не было. Тротуар опустел, исчезли нарисованные мелом линии, и лишь песенка продолжала звучать в голове.

– Ну, какой у нас план? – поинтересовался я, переводя взгляд с Патрика на Виктора.

– План простой, – проговорил Патрик, перехватывая инициативу у доктора. – По нашей оценке, ее похитили отсюда. Скорее всего, это случилось у тебя под носом, поэтому мы здесь. Смотри, погружайся в ее воспоминания и ищи все, что может навести нас на Октября. Не могу сказать, что это будет, но что-то должно быть, не может же он наугад выбирать девушек-сотэ, не контактируя с ними. Не верю я в такие совпадения.

– Хорошо, это понятно. – Я обогнул кресло и, достав из холодильника пакет сока, налил себе стакан. – Мне не помешает побольше узнать о том, как отличить сотэ. Что такого особенного они делают? Октябрь же цепляется именно за это? Вычленяет какие-то поступки, анализирует… Я хочу знать, на что должен смотреть.