Конкурс на тот свет - Сергей Бакшеев

Наташа покраснела, насупилась:

— Ты за кого нас принимаешь? Света моя подруга, мы с ней пять лет учились в одном классе. Она… она… С ней случилось что-то ужасное, а ты! — Девушка разревелась, уткнув нос в сжатые кулачки.

Они стояли на открытом месте недалеко от пятиэтажного корпуса института. Тихон растерянно думал, сколько слез может уместиться в такой хрупкой девушке?

А в это время из окна четвертого этажа за ними в бинокль наблюдал председатель приемной комиссии Павленко Владлен Валентинович. Сначала он внимательно рассмотрел их лица, словно пытаясь по движению губ понять разговор, а потом опустил мощный бинокль ниже, на маленький комочек ткани в руках абитуриента Заколова. Пальцы подкрутили колесико окуляра, в дрожащем изображении Владлен Валентинович разглядел женские трусики с надписью на английском. Руки с тяжелым биноклем рухнули. Губы сжались. На лбу преподавателя выступила испарина.

Павленко осторожно, словно опасаясь пораниться, опустился в кресло. Пальцы извлекли из кармана бумажку с двумя цифрами. Владлен Валентинович придвинул калькулятор. Набрал 352, разделил на 125. На калькуляторе высветилось 2,816. Эта же цифра была написана на бумаге первой. Вторую зав кафедрой «Политэкономии и Научного Коммунизма» проверять не стал.

— Так! Что мы имеем? — пытался рассуждать Тихон, но расстроенная Наташа его не слушала.

— Давай с этого пекла куда-нибудь уйдем, — просила она.

Заколов робко приобнял за плечи хнычущую девушку и осторожно повел ее, стараясь найти прохладное место. Наконец, они сели на скамейку в тени жилого дома недалеко от общежития. Наташа сняла угловатые очки, промокнула платком глаза, этим же платком протерла стекла в оправе и водрузила очки на прежнее место. Тихон отметил, что без очков девушка выглядит гораздо симпатичнее.

— Итак, что мы имеем? — снова начал он. — Вчера был понедельник — Monday. Света одела эти трусы… Надо проверить среди ее одежды, точно ли они отсутствуют? Итак, после консультации зашла в туалет, и там что-то с ней случилось. Что-то такое, отчего она даже любимые трусики потеряла! И конспект! Да, задачка…

Тихон задумался.

— Извини за нескромный вопрос, — обратился он к Наташе. — А вы, то есть, девушки, когда в туалете… Трусы совсем снимаете? Ну, ноги высовываете из них… Или только чуть-чуть?

Наташа смутилась и отвернулась.

— Это важно, — настаивал Тихон.

— Чуть-чуть, — буркнула Наташа, потом повернулась. — Дурак, ты сам подумай, зачем снимать. А зимой? А в колготках и сапогах? Ну?

— Это логично. — Невозмутимо констатировал Тихон. — Тут еще вот какое дело, в чем она была одета?

— В платье, такое простое ситцевое, голубенькое. И в босоножках. Ну, лифчик, конечно, и все. Лето, жарко.

Тихон достал маленький обрывок ткани с торчащими голубыми нитками и протянул Наташе:

— Это от ее платья?

— Похоже… Да, да от Светкиного платья! Где ты это взял? Тоже в туалете? Ужас!

— На подоконнике зацепилось, — грустно ответил Тихон. — В общем, идем на переговорный пункт, позвонишь ее родителям. Вдруг, она домой приехала. Если нет… Заглянем еще раз в общагу, а потом я позвоню в скорую помощь и милицию.

На переговорный пункт им пришлось ходить дважды. Днем на телефонный звонок в Аральск никто не ответил. К вечеру выяснилось: ни дома у родителей, ни в больнице, ни в общежитии Света до сих пор не появлялась. В комплекте ее белья трусы с надписью «Monday» отсутствовали.

Поздно вечером Тихон и Наташа вышли из отделения милиции. Наташа написала заявление об исчезновении подруги. Милиционеры поострили насчет туалета, трусов и конспекта, нехотя приняли заявление, попросив подождать три дня и принести фотографию пропавшей.

— Такая вот картина получается. Мысли есть? — подробно обрисовав Евтушенко ситуацию, спросил Заколов когда, наконец, вернулся в общежитие.

В комнате они сидели вдвоем. Было поздно, Борис после экзамена еще не появлялся. Саша выставил на стол две бутылки пива «Жигулевское».

— Я тебя весь вечер жду. Надо отметить первый экзамен, — предложил он, открыл бутылки одну об другую, глотнул из горлышка и мрачно произнес: — Факты говорят о том, что в институте орудует сексуальный маньяк. Он оглушил девушку, куда-то утащил ее и изнасиловал.

— Почему сразу изнасиловал?

— Ну, а что еще надо маньяку от молоденькой девчонки? Может, он отволок ее в институтский подвал, и она томится там, прикованная наручниками к трубам. А он спускается к ней, когда ему приспичит, и насилует.

— Ну и картинку ты нарисовал. — Тихон недоверчиво покачал головой и глотнул теплого кисловатого пива. — Хорошо, что Наташа не слышит. А почему сразу наручники?

— Не наручники, так веревка. Разница небольшая.

— Если так, тогда маньяк должен хорошо знать институт. Более того, он там должен работать, у него должны быть ключи от разных дверей. В институте сейчас почти все в отпусках. — Тихон задумался. — Кроме членов приемной комиссии… Ты видел, как Павленко смотрит на девушек?

— Как кот на сметану. Только что не облизывается. По-моему, он себя едва сдерживает. Такой тип вполне может наброситься на юную девушку.

— Да-а… Только почему он выбрал именно Свету? Ведь в ней нет ничего особенного.

— Это для тебя. А для сорокалетнего старика, она, как конфетка — так и хочется фантик снять. И потом, не всем тощие нравятся. Некоторым — пухленьких подавай.

— Пожалуй так… Завтра я понаблюдаю за этим Павленко, — решительно заявил Тихон. — Хотя Свету, судя по всему, выволокли через окно.

— Вот именно, чтобы не волочь по коридору! А с той стороны должен быть служебный вход, по которому можно попасть в подвал! Он вытолкнул Свету в окно, потом затащил в подвал, а там — сам понимаешь…

— Я все догадки сообщил в милицию. Они обязаны проверить, хотя отнеслись к нам не очень серьезно. Если бы не слезы Наташи, то послали бы нас куда подальше. А так, хоть, выслушали, но сказали, что надо подождать, может, сама объявится. — Он раздраженно стукнул ладонями по столу и повысил голос: — Нет! Ждать не будем! Операцию «Поймай Павленко» начнем завтра сразу после зарядки.

— Зарядки? Думаешь надо?

— Обязательно, а то жиром зарастем.

В комнату, хлопнув дверью, ввалился Борис. Он был взъерошен и радостно улыбался:

— Ну, вооще… Вахтерша внизу дверь уже закрыла, и как собака на привязи слюной брызжет. Только, что матом не кроет. Это Боня ее довел, дурень. Из-за двери огрызался. Ну, я то подход к женщинам знаю! Уломал ласковым словом, пустила. И меня, и его заодно, охламона.

Сашка выудил из-под стола еще одну бутылку пива и протянул Борису:

— За первый экзамен.