Вандалы – оклеветанный народ - Вольфганг Акунов

Название его — славянского происхождения, ибо в эпоху великого славянского вторжения в V–VI вв. п. Р.Х. бесчисленные горы, реки и поселения в Судетской и Альпийской области получили славянские названия. Однако же они давались не наобум, но по сей день способны поведать нам о том, какую ситуацию, какие особенности славянские переселенцы стремились охарактеризовать и зафиксировать этими названиями. «Гура собутка» означает не что иное как «Священная (святая) гора». Т. е., когда славянские мигранты появились у горы Цобтен, она уже была священной горой.

Один из прекраснейших топографических принципов гласит: «То, что свято, остается святым». Независимо от смены не только народов, но и рас. Волшебство, святость места, источника, горы сообщается тем, кто пришел позднее, даже если они не находят никого из прежних обитателей, способных сообщить им сведения о местной сакральной традиции. Эта традиция столь сильна, что новым религиям или культам не остается выбора. Они должны утвердиться в святых местах прежних религий и культов, осмелиться дать древней святости новое истолкование, они могут сжигать языческие идолы, но остаются бессильными перед аурой горной вершины, скромной харизмой источника или благоговейным трепетом, вызываемым священною дубравой.

Древнейшим надежным свидетелем сакрального значения горы Цобтенберг считается саксонец Титмар (Дитмар), граф Вальбекский и епископ Мерзебургский (умерший в 1018 г.), подчеркивавший в своей весьма содержательной и увлекательной даже для сегодняшнего читателя латинской «Хронике», описывая борьбу между немцами и поляками за область Глогау (по-польски: Глогув), следующее: «Отсюда император направил двенадцать отборных отрядов своего сильного войска к бургу (замку. — В. А.) Нимпч, носящему это имя, поскольку он был некогда построен нашими . Он расположен в Силезском краю, получившем некогда свое название от весьма высокой и обширной горы. Последняя, вследствие своего расположения и своей величины, пользовалась большим уважением у всех жителей, когда там еще господствовало нечестивое язычество»…

Дадим для сравнения другой вариант того же самого фрагмента «Хроники» Титмара», в переводе И. В. Дьяконова:

К упоминанию в данном фрагменте летописи Титмара этой горы И. В. Дьяконов дает следующее примечание: «Цобтен, Силингберг. Вероятно, была еще священной горой вандалов-силингов».

Т.о. у нас имеется датируемое 1017 г. прямое указание весьма авторитетного источника на присутствие в Силезии, еще до прихода туда славянских мигрантов (получивших от позднейших польских историков название слежан), германцев, которых Титмар Мерзебургский, употребляющий в «Хронике», написанной, как уже говорилось выше, на латыни, в отношении своих соплеменников латинский этноним «тевтоны» (в переводе И. В. Дьяконова» — «тевтонцы»), именует «нашими» (в варианте перевода Дьяконова: «нами»), поляки же, как и все прочие славяне, издавна именовали «немцами» (niemcy). Именно от этих «немцев» происходят название замка Нимпч (Nimptsch) на берегу реки Лоэ-Шлёнзы южнее Цобтена. На рубеже X–XI в.в. п. Р.Х., когда писал Титмар, на берегах Лоэ-Шлёнзы еще не было никаких «немцев» (средневековые немцы еще не начали туда переселяться из Германского королевства в ходе так называемого «дранг нах остен», т. е. «продвижения на Восток»).

Следовательно, мигрировавшие в район Цобтена славяне наткнулись там на последних германских язычников — немногочисленных оставшихся там силингов, не ушедших со своими вандальскими соплеменниками в дальний поход на Юго-Восток, а впоследствии — и на Юго-Запад. Гора Цобтен еще в XII и в XIII вв. называлась в латиноязычных письменных документах «монс Силенции», способствуя переходу древнего племенного названия вандалов-силингов в привычный для нас топоним «Силезия», через латинскую и польскую переходные ступени (Цленц, Сленз, Селенжа, Шлёнз). Из другого фрагмента хроники Титмара, описывающего события 1010 г., явствует, что название «циленси» или «силензи» относится к району Цобтена и селения Нимпч, ибо уже район Глогау Титмар обозначает другим словом — «диадези».

Как бы все вышесказанное ни было убедительно и ясно, но это — единственная и притом крайне шаткая опора для моста, который мы намереваемся перебросить из нашего XXI в. в эпоху, отстоящую от нас более чем на два тысячелетия. Найти непосредственные, прямые вандальские традиции, сохранившиеся на протяжении столь продолжительного срока, нам, видимо, так и не представится возможным, ни в Силезии, ни в обладающих более однородным в этническом отношении населением областях Северной Европы, хотя там и сохранились, по прошествии тысячелетий остатки мифов и мотивы сказаний, связанных с судьбами иных народов.

Разумеется, Вандальская гора, именуемая нынешними немцами Цобтенберг, Цотабарг или Силинг, а современными поляками — Селенжа или Шлежа, овеяна многочисленными легендами, подобно Броккену, Киффгейзеру и Унтерсбергу в области Берхтесгадена. Непревзойденный в своем усердии коллекционера саксонский надворный советник доктор Иоганн Георг Теодор Грессе, в свою бытность директором дрезденского Зеленого Свода в середине XIX в., пишет о Монс Силезиус, Силезской горе, с надлежащим благоговением, указывая в своей «Книге сказаний Прусского государства»:

Существует не только целый, так сказать, букет легенд, но и множество историй — например, записанных забытым в наше время силезским краеведом господином Оскаром Кобелем (называвшим себя «любителем прогуляться по Цобтену») и неутомимым этнографом Виллем-Эрихом Пейкертом, обладавшим особым нюхом на все, связанное с «сокровенной Германией» — от алхимика, чудо-доктора и оккультиста Парацельса до таинственного горного духа Рюбецаля-Краконоша. Существует целый роман, посвященный Цобтену и изданный в 1935 г., когда немцам по высочайшему указанию велели вспомнить о пращурах с дальнего Севера, к сожалению, лишь мимоходом побывавших в Силезии. Речь идет о романе «Гора богов», написанном автором, знавшим толк в избранной теме. Как ни крути, автор романа — доктор филологии Эрнст Бёлих, родившийся в 1886 г. в Бреслау, — восемью годами ранее издал библиографию первобытной и ранней истории Силезии и книгу «Германцы в Силезии», в которой речь шла, разумеется, в первую очередь о вандалах, какие бы имена, данные им иноязычными летописцами, они, в те смутные времена, ни носили.