Мортарион: Бледный Король - Дэвид Аннандейл

В данный момент она говорила с главным контролером Управления Обороны. Произошло событие, отреагировать на которое самостоятельно женщина не могла по причине отсутствия необходимых полномочий.

— Мы получили сигналы с границ основной системы, главный контролер, — сказала она. — Сообщение, предназначавшееся непосредственно для Галаспара.

— Повторите сообщение.

— Империум Человечества приветствует вас. Мы прибыли ради нашего с вами воссоединения. Согласие с законами Императора послужит гарантией вашей свободы.

Повисла пауза. Запись утонула в волне статики.

— Последует ли ответ? — Даже если бы она знала, что последует, возможности принимать решение самой у неё никогда не было, да и не будет. Инструкции должны исходить из соответствующего источника в иерархии Ордена. Нарушение цепочки подчинения, даже самое банальное, было преступлением, караемым смертью. Без Ордена повсюду воцарился бы хаос.

— Ответьте следующим образом. «Скопление Галаспар находится под защитой Ордена. Вы не обладаете разрешением пересекать границы его пространства. Убирайтесь вон или будете уничтожены». Повторите то, что я сказал.

Начальник связи так и сделала, слово в слово.

Капитан Хавас Эвесен расхаживал взад-вперёд мимо центрального окулоса командного мостика «Манифеста Единства». Эксплораторское судно под командованием Эвесена вошло в пространство Ордена больше часа назад, держа курс на Галаспар и повторяя сообщение от Империума Человечества.

— Капитан, — подал голос офицер ауспика. — Движение.

— Анализ?

— Корабль, равный по классу линейному крейсеру, движется на перехват. Других подробностей нет.

— Вокс?

— Никаких дальнейших передач с момента первого ответа на наше предложение, капитан. Наши корабли в соседних системах докладывают о том же.

— Отправить сигнал приближающемуся кораблю. Подтвердите верховенство Империума и потребуйте, чтобы они идентифицировали себя, а также сообщили о своих намерениях. — Эвесен выругался про себя.

— Боевая готовность, — приказал он.

Взвыли сирены, и «Манифест Единства» приготовился к бою. Сложившаяся ситуация тревожила Эвесена. Его судно вовсе не было беззащитным, в распоряжении команды находились орудия и щиты. Однако роль «Манифеста» заключалась в том, чтобы предлагать первый дипломатический контакт с Империумом и нести разрозненным аванпостам человечества благие вести о сути Великого крестового похода. Играть роль завоевателя не входило в сферу его компетенции, ибо военным кораблём «Манифест» не являлся.

Судно сохраняло боеготовность на протяжении часа с небольшим, когда первый из галаспарских кораблей вошёл в зону досягаемости. К тому времени Эвесен уже перестал бесцельно ходить туда-сюда. Взор капитана устремился вперёд, в космическую пустоту, сложенные за спиной руки то и дело сжимались в кулаки.

— Цель обнаружена, — сообщил офицер ауспика. По всему мостику разнеслись сигналы о готовности орудийных расчётов.

Руки Эвесена сцепились, тело капитана вибрировало в мучительной агонии момента. Выстрелить первым означало объявить войну звёздному скоплению Галаспар, и тогда Согласие обернётся большой кровью. При этом вражеский корабль отличался изрядной массивностью.

«Нам не победить. А если мы выстрелим первыми, наша миссия будет провалена».

Поэтому он так и не отдал приказ.

— Встречный огонь! — закричал офицер ауспика.

Всего за миг до того, как торпеды настигли свою цель, Эвесен мельком увидел через окулус нечто огромное, закрывающее звёзды. А затем последовали удары. Рой торпед обрушился на его судно, их было так много, что щиты не выдержали натиска. Эвесен почувствовал, как сминается корпус «Манифеста», ещё до того, как отвечавший за щиты офицер проревел предупреждение, и понял, что его судно погибло.

Затем мостик поглотило пламя, а за ним пришло небытие.

Зал Генеральной Ассамблеи Контролеров Ордена располагался на вершине шпиля улья Протаркос. Он представлял собой обширный амфитеатр с роскошным пространством и угнетающе-симметричной геометрией. Потолок достигал двадцатиметровой высоты. На платформе впереди располагался длинный стол, за которым сидели верховные контролеры, каждый из которых правил одним из порабощённых миров скопления Галаспар. Стоявший за кафедрой в самом центре амфитеатра лорд-контролер Эвальд Стиванг держал речь перед Ассамблеей.

— Миновали столетия с тех пор, как наше суверенное пространство пересекали чужаки. Сегодня мы стали свидетелями мудрости сохранения нашей вечной силы. Явились захватчики, и мы уничтожили их. Так и должно быть, и так будет всегда. Наш образ жизни не будет оспорен. Он останется неизменным. Наша свобода будет сохранена и останется бессмертной. Где во всей Галактике найдётся сила, способная сокрушить нас? Всё вышеперечисленное делает Орден величайшей и совершеннейшей империей среди всех существующих. Те, кто знают о нас, могут лишь смотреть на нас с завистью и желать нашего строгого руководства. Те, кто осмелятся выступить против нас — падут, ибо совершенство не может быть побеждено.

Контролеры встали, все как один, их аплодисменты прозвучали с регулярностью быстрых ударов метронома.

— Орден — это всё! — прокричал Стиванг.

— ОРДЕН — ЭТО ВСЁ! — взревели контролеры.

Мортарион не сразу узнал о том, что произошло в системе Галаспар. Сообщения просачивались постепенно, в первую очередь вести доходили до лордов-милитантов, а уж затем распространялись среди армий Великого крестового похода. Поначалу примарх и сам не проявил особого интереса к произошедшему. Да, он слышал об утрате «Манифеста Единства», но данный инцидент не имел для него особого значения — примарха куда как больше занимали флотские учения, призванные укрепить союз терранской и барбаранской частей XIV легиона.

Но затем пришли свежие донесения об уничтожении других кораблей и атаках на другие миссии. На сей раз Мортарион уделил скорбным новостям куда больше внимания. В последующие годы воспоминания о событиях этих дней наводили примарха на размышления, а не предчувствие ли заставило его обратить взор к Галаспару и с нетерпением ожидать свежих вестей из звёздного скопления.

Именно сведения, отправленные шпионскими кораблями, и отчёты участников миссий по инфильтрации превратили Галаспар из предмета интереса в навязчивую идею. В отчётах не было подробностей, которые хотел бы видеть примарх, но они были достаточно чёткими, чтобы обрисовать военную диспозицию Ордена. Что ещё важнее, они раскрывали естество этой империи. Мортарион увидел рабство. Он увидел абсолютную тиранию, а также то, что держалась она только на собственной силе и убеждении, будто власть дарована исключительно её правителям.

Пока Мортарион просматривал и пересматривал краткие, фрагментарные записи о людях, превращённых в движимое имущество хозяевами токсичного мира, воспоминания о Барбарусе, никогда не покидавшие его разум, становились всё более и более настойчивыми. Воспоминания о несчастных людях, игрушках Властителей. Им было не под силу противостоять своим угнетателям. Не было сил даже начать мечтать о сопротивлении. Но они сражались, о да. Боролись, чтобы остаться в живых, но всегда терпели неудачу. Им удавалось выживать только благодаря удовольствию господ Барбаруса, а заключалось удовольствие Властителей не только в истреблении людей, но и в ужасе тех, кому дозволялось прожить ещё один день.