Новые нетерпеливые истории. Часть 2 - Бернар Фрио

Я сто раз объяснял, но они не верят. Только смерят строгим взглядом и говорят, что я болтаю ерунду.

Это что — моя беда, если в мире одна ерунда?

Как-то ночью, например, я проснулся от голода. Встал, чтобы посмотреть, осталось ли немного шоколадного торта. Но когда я открыл холодильник, я чуть не упал в обморок. Там преспокойно расположились три снеговика, они сидели между сковородкой с мясом и миской с фруктовым салатом и смотрели на меня свысока.

— Так ты заходишь или выходишь, ягодка ты наша? — обратился ко мне один из них. — С открытой дверцей слишком жарко.

Поскольку я не реагировал, он дёрнул меня за руку, а его приятель захлопнул за мной дверцу.

Я не особо обрадовался, но они мне ничего плохого не сделали. Рассказали кучу историй, научили нескольким играм. Самая забавная игра — «Потяни морковку». Не буду объяснять правила, слишком сложные.

Потом снеговики для меня пели. Но поскольку они знают только колыбельные, я быстро уснул.

Меня разбудила веточка сельдерея.

— Поспеши, — сказала она. — Прошло уже пять часов. Надо возвращаться в кровать.

Я посмотрел вокруг. Три друга куда-то пропали. Но! Угадайте, что со мной приключилось? Я был с ног до головы в снегу, как настоящий снеговик. И снег меня согревал не хуже лыжного комбинезона!

Я вышел из холодильника и вернулся в комнату. Я с трудом шевелил ногами, чувствовал себя истуканом и скользил по плиточному полу, будто на коньках.

Потом я снова лёг в кровать. Я так устал, что сразу же уснул.

В семь утра папа разбудил меня с воплем: Лионель, что это такое? Ты снова описался! В твоём-то возрасте!

И правда, постель была совсем мокрая. Но я не писал, просто снег на мне растаял.

Я рассказал папе о том, что со мной произошло. А он, как всегда, не поверил.

Не понимаю почему. Нет, серьёзно, я не понимаю…

— Иди сюда! Мне надо с тобой поговорить! Мадам Бутлу сказала, что ты обозвал её пуделя свинухой, покрытой волосами, это правда? И не стыдно? Чем тебе насолила бедная собачка? Тяпнула за палец? Милый маленький пусик мухи не обидит! В каком свете ты меня выставил перед мадам Бутлу! Ты не подумал? Эй, ты меня слушаешь? Я задала тебе вопрос. И не надо разглядывать ботинки, я с тобой разговариваю! Будь добр, пойди к ней, извинись! Никаких отговорок, это приказ! А для Билли захвати косточку. Бедный маленький пусик. Как ты мог? Ты способен ответить за свой поступок? В любом случае для тебя нет извинений! Тряси головой сколько угодно, меня этим не проймёшь. Молчи-молчи, какие уж тут слова. Но я имею право сделать тебе замечание! Думай, прежде чем говоришь! Иногда это очень полезно! Ты слушаешь меня или нет? Отвечай! О, я знаю, что ты скажешь, придумаешь какую-нибудь нелепую историю! Да-да, знаю я твои уловки, молоть чушь ты горазд! Интересно, в кого ты такой уродился! И не перебивай, когда я говорю! Нет, это уже слишком! Если ты думаешь, что последнее слово останется за тобой, то ты ошибаешься, птенчик! Он теперь ещё дуется! Маленький господин обижен! Раз так, я с тобой вообще больше говорить не стану! Можешь умолять, кататься у меня в ногах, я буду немой как могила! Тебе стало не по себе? Так тебе и надо! Я предупреждала! Это научит тебя не перебивать старших. Увидишь, что скажет твой отец, когда вернётся. Ай-ай-ай, неужели мой болтунишка уже не хорохорится…

И так далее.

(У этой истории нет конца. Но я не виноват.)

Мне очень хотелось иметь щеночка.

А у меня появился братик.

И выбора мне не оставили. Папа сказал:

— Никаких собак в доме, посмотрим, как ты будешь заботиться о младшем братике! Угадай, как мы его назовем? Симон! Нравится?

Мне всё равно. Я вот уже придумал имя для щенка: Рокси.

Когда ребёнок родился, я не захотел посмотреть на него в роддоме. Но потом его привезли домой.

— Ты только глянь, какой он хорошенький! — сказала мама.

Так что пришлось всё-таки посмотреть. Да, он действительно был хорошенький. У него была маленькая сморщенная мордочка, длинные чёрные волоски на голове и крохотные лапки, которые он сжимал в кулачки.

Тогда я к нему наклонился и нежно сказал ему на ухо:

— Привет, Рокси, это я, Франсуа. Слушай, ты не хочешь стать моим щенком? Только моим!

Рокси открыл глаза, посмотрел на меня, и я понял, что его взгляд значит «да».

С тех пор мы с Рокси друзья.

Я даже купил ему на свои карманные деньги пластиковую кость, которая щёлкает, если на нее надавить. Папа сказал, что это глупо и Симону не понравится. Но это было не для Симона, а для Рокси. И ему очень понравилось. Кость стала его любимой игрушкой, он с ней даже спит.

Потом я его всему научил: ходить на четвереньках, ловить мячик, прятаться под кроватью… Мы каждый день ходили в парк и там играли: я кидал кость, а он мне её бегом приносил.

Ещё я научил его лаять. Когда он произнёс свое первое «гав-гав», папа ужасно обрадовался. Он сразу же позвонил всем родственникам и объявил:

— Симон сказал своё первое слово! Догадываетесь какое? «Папа!»

Иногда мой папа совсем ничего не соображает.

В прошлую субботу бедному Рокси пришлось нелегко.

Мама с папой вернулись из магазина с ивовой корзиной, в которой сидел щенок.

— Держи, — сказали они, — это тебе. Братик вырос, так что теперь можешь играть с собакой. Кажется, ты хотел назвать его Рокси?

Рокси ничего не сказал. Он только прижался ко мне и заглянул в корзину. Но я его понял.

Я усадил его к себе на колени, дотронулся до его мордочки и ласково почесал ему за ухом:

— Не волнуйся, Рокси, ты навсегда останешься моим щенком. А этот будет просто братом, ладно? Назовём его Симон, ладно?

Рокси посмотрел мне прямо в глаза и уткнулся носом мне в живот.