Ребрендинг юродивой - Марина Алексеева

— Настенька Сергеевна, как же ты шикарно выглядишь! А говоришь, что нет у тебя спонсора… Вон и бусики, и браслетик под цвет пуговок подобрала, модница ты наша. — Регина подошла неприлично близко и, схватив Настю за руку, принялась разглядывать браслет, который действительно был очень симпатичным и оригинальным.

Настя купила его вместе с бусами за сто рублей на лотке у метро. До зарплаты оставалось еще три дня, и сто рублей были последними. Если тратить их экономно, например купить килограмм картошки и пару булочек, то можно было бы сносно просуществовать. Но браслет и бусы так понравились Насте, что она решила: будет существовать несносно, но купит комплект непременно. В конце концов, можно и поголодать — говорят, что это даже полезно для здоровья… Вот если пить одну воду в течение недели, то из организма выходят все накопившиеся за долгие годы шлаки. Правда, голодать Настя все же не решилась, и шлаки из ее организма так и не вышли — после того как она, выпив с энтузиазмом два стакана воды вместо ужина, проснулась утром, Настя почувствовала, что если немедленно не позавтракает, то съест сегодня кого-нибудь из своих учеников, а этого допустить было никак нельзя. Поэтому пришлось питаться все три дня гречневой кашей — на завтрак, обед и ужин… После этой добровольной экзекуции Настя гречневую кашу разлюбила навсегда… Даже самовнушение о том, что нет ничего полезнее и дешевле, не помогло. Но все это было неважно — три дня прошли, каша забылась, а бусы с браслетом остались. Они действительно были настоящей находкой и смотрелись далеко не на сто рублей, заплаченные за них. Правда, всякий раз застегивая бусы на своей шее или перебирая звенья браслета, Настя видела перед собой тарелку с переваренной, слипшейся гречневой кашей и морщилась от отвращения.

От Регины пахло дешевыми духами и застарелым потом. Насте очень захотелось отступить от противной тетки хотя бы на шаг, но было неудобно — Регина продолжала держать ее за руку.

— Нет у меня спонсоров, Регина Максимовна. — Настя улыбнулась как можно более доброжелательно.

— Ладно, не скромничай. Видела я из окна своего кабинета, как за тобой один приезжал. На иномарке. Видный такой. Высокий, — Регина перестала разглядывать браслет и вопросительно и требовательно уставилась на Настю. Давай, мол, милая, колись!

Что за люди? Заняться им, что ли, нечем, кроме как отслеживать, кто за ней приехал? А Регина? Шла бы лучше домой суп варить, чем в окно пялиться… Дочка ее, Танька, в школьной столовой постоянно обедает — мама, видите ли, занята, некогда ей, деловой женщине, готовить. Вот заработает ребенок гастрит на школьных харчах, тогда поздно будет…

Подумать только! Роман приезжал всего лишь один раз — и знает уже вся школа! Как работает служба информации и оповещения общественности! Можно позавидовать…

А в том, что знает вся школа, можно было не сомневаться — если знает Регина, то знают все. Это вне всяких сомнений…

Настя представила, как коллектив будет смаковать подробности ее личной жизни… С удовольствием будет смаковать…

Сплетен она не любила. На нее и так косо смотрят. А как еще смотреть, если она не от мира сего? Настя необщительна и близких подруг в школе не имеет. На вечеринки и всякие там сабантуи никогда не остается. От доверительных бесед уклоняется, одевается хорошо, что для окружающих ее перезрелых и толстых теток — словно красная тряпка для быка. Настя это все прекрасно понимала и старалась быть незаметной, чтобы никого хотя бы не раздражать лишний раз.

Что тут сделаешь, если Настя такая?

Ну неинтересно ей оставаться после работы, чтобы пить дешевое вино из бумажного пакета, заедать его жирным тортом и «Докторской» колбасой, слушая при этом, как женский коллектив с пеной у рта обсуждает тех коллег, которые по каким-то причинам сегодня отсутствуют. А в следующий раз те, которые сегодня отсутствовали, будут обсуждать тех, кто не сможет прийти в следующий раз… Как правило, обсуждение сводилось к тому, что все дружно сходились во мнении, что отсутствующие живут неправильно, делают в жизни сплошные глупости, работать не умеют и вообще люди нехорошие.

Неинтересно это Насте! Неинтересно, и все!

А еще… Отсутствовала почти всегда Настя, поэтому ее и обсуждали чаще всего, наверное…

Дружбу заводить в их школе было не с кем. Коллектив был в основном пожилым, а редкие молодые девушки были совсем на Настю не похожими… Так уж получилось, что она не встретила ни одной родственной души. А болтать ни о чем было просто скучно… Вот и была Настя одиночкой и белой вороной, раздражающей окружающих своей индивидуальностью.

Коллеги Настину необщительность и замкнутость воспринимали как высокомерие и презрение к ним, якобы недостойным ее внимания, и платили ей за это взаимностью. А Настина скрытность и отчужденность только подогревала любопытство женщин, которые вели постоянное наблюдение за ее персоной и вдохновенно обменивались информацией, придумывая невероятные подробности. Настя об этом догадывалась, и то, что Ромка один-единственный раз приехал за ней к школе, скорее всего, обросло уже такими фантазиями сплетниц, что выглядело уже примерно так: за Настей каждый день приезжает на белом «Мерседесе» молодой шикарный брюнет (или толстый маленький блондин), дарит ей огромный букет роз и увозит в неведомую счастливую жизнь, куда Настиным коллегам дорога закрыта. Ну, как они после этого могут к ней относиться?

— Регина Максимовна, это мой знакомый был. Он по делу приезжал. Никакой он не спонсор, — попыталась спасти положение Настя.

— Ладно уж… Не скромничай. Разве можно без спонсора так выглядеть? — Регина многозначительно ее оглядела и потрогала пальцем пуговицу на пиджаке.

— Я этот костюм сама сшила, — решила сознаться Настя, выбирая меньшее из двух зол.

Пусть лучше знают, что она шьет, чем всякие небылицы про нее придумывают…

— Как сама? — Регина отпустила наконец Настину руку и отошла на пару шагов, придирчиво разглядывая ее юбку и пиджак.

Настя облегченно вздохнула. Как же хорошо, что Регина больше не торчит у нее под носом…

— Сама. Это простой фасон.

— Да ты что? Не верю! Это же фирма! Покажи этикетку. — Регина снова приблизилась и полезла Насте за шиворот.

— Да нет там этикетки никакой. — Настя вывернулась и сама отогнула воротник, демонстрируя Регине изнанку пиджака, чтобы только та от нее поскорее отстала. — Вот, видите, у меня здесь немного подкладку собрало. Сама я шила. Теперь убедились?

— Да… Настя, а ты, оказывается, рукодельница…

— Да ладно вам, Регина Максимовна. Мне просто денег не хватает, вот и приходится шить.

— Тот, кому денег не хватает, так одеваться не может, — безапелляционно отчеканила Регина и как-то странно посмотрела на Настю.

Насте стало очень неуютно под этим хищным взглядом. Регина словно собиралась ее съесть и думала, с какой бы части тела начать — с руки или с ноги, а может, ухо отгрызть…

Предчувствие оправдалось. Есть ее Регина не стала, но спросила: