Сводный гад - Эля Пылаева

Иван застывает, глядя мне в глаза.

— Бери подружку с нами.

— Это сестра, — сухо.

— Ну тем более! — улыбается мне парень с татушкой.

— Не, Ромка. Ей с нами западло, — цедит гад. — Она только с золотыми тусуется!

Улыбка, которая так и прилипла к моему лицу после их плясок стекает, превращаясь в спазм.

Я стою в шоке…

— Аа-а-а… — измеряет меня взглядом его друг. — А зря! — подмигивает. — У нас весело.

Верю…

Уходит.

— Чего приехала? — застёгивает браслет на руке.

— Отец попросил, — бурчу я.

Набираю.

— Вот… — протягиваю телефон.

— Слушаю, — смотрит мне в глаза. — Недоступен? Телефон поменял. Симку старую ещё не переставил. Нет, я не могу ничего отменить. Нет. Это не обсуждается. У моего братишки днюха, я буду его поздравлять. Нет. Нет. Нет!

Упрямо и уверенно отвечает отцу на его реплики.

— Я БУДУ его поздравлять! Утром приеду, мне пора.

Скидывает, отдаёт телефон.

Стою, обтекаю. Попробовала бы я так поговорить…

— Ну, ладно, давай… — натягивает футболку. — Счастливо там вам, на вашей «вертушке».

Мстительный гад!

Уходит.

Я иду следом, на улице, застыв, смотрю, как все рассаживаются в тачки. Не такие как у меня, попроще. Но им точно на это пофигу! Им и на телегах будет по кайфу такой компанией.

Иван неожиданно оглядывается, и идёт обратно, в мою сторону.

Одумался??

А вот хрен теперь! Никуда я с тобой не поеду! — поджимаю от обиды губы.

Но он, игнорируя меня, проходит мимо. Обескураженно разворачиваюсь.

Там девочка на скамеечке. Лет семи. Плачет… Так горько и тихонько плачет, что у меня всë застывает в груди.

— Стась, ты чего?! — присаживается перед ней на корточки.

— А у меня девочки серёжки отняли… — задыхаясь, всхлипывает, — и телефон.

— Наши? Интернатские?

— Угу…

— Из твоей «семьи»?

— Угу… — шмыгает носом.

— А воспитатель чего?

— Ничего…

— Так… А кто у вас старший в «семье»?

— Петя Меркулов.

— Чего сказал?

— Ничего… — обиженно трясутся её губы.

И такое это душераздирающее «ничего», что мои губы тоже начинают трястись.

С интернатовскими я знакома хорошо. Тоже мне доставалось в лагере! Но я уже взрослая была. А она такая маленькая…

— Короче, вот, — достаёт из заднего кармана телефон Иван. — Это старый мой. Скажешь всем — Яша дал тебе. Поняла?

Девчушка смотрит на него огромными заплаканными глазами, не моргая, как на идола.

— Меркулову скажешь, ещё раз тронут, приедет Яша, сломает ему пальцы. Так и скажешь, поняла?

— Угу… — кивает быстро девочка.

— А сейчас иди к Бесу. Там давай, рви всех! Скоро они тебя сами бояться будут.

— Угу…

— И не реви! — взъерошивает ей волосы. — Ты же боец!

— Угу…

Не взглянув на меня, уходит, садится в тачку к Роману. Уезжают последними.

А я стою как дура и смотрю на эту девочку. Которая трогает пустые мочки пальчиками.

И та-а-ак мне стрёмно! Даже ещё хуже, чем от выходки братца.

— Ты скоро? — открывает дверь Эдик.

— Да подожди ты! — психую я.

Оглядываюсь. На той стороне дороги — какая-то сомнительная ювелирка.

В порыве иду туда. Выбираю ей золотые простенькие серьги бабочками с цветными фианитами.

Возвращаюсь, сажусь на эту лавочку. И жду, пока закончится тренировка, и она выйдет.

— Ясь, ну мы едем? Я гольф вообще-то отменил!

— Ой, да что там делать на этом острове? — злюсь я.

Там ни гитары, ни торсиков, ни весёлых придурков…

Дожидаюсь, пока выйдет Стася.

— Иди сюда, — маню её к лавочке. — Это тебе.

Раскрываю ладонь.

Испуганно делает шаг назад, бросив взгляд на машину.

О, черт! Подумает ещё, что я маньяк какой.

— Давай в школу зайдем, — веду её обратно.

На скамейке надеваю ей серьги.

— Меня зовут Ярославна. Мой папа мэр города. Да-да… Знаешь, кто такой мэр?

— Главный?

— Да! Так вот. Подойдешь к своему воспитателю. Скажешь, что тебе его дочь серьги подарила. И если их на тебе не будет, приедет мэр. И всех их!.. — придумываю какое-нибудь понятное убедительное наказание. — Короче, пусть ищут пятый угол! Давай-ка селфанëмся для убедительности.

Делаем на её чуть покоцанный, но в общем-то неплохой телефон несколько селфи вместе. Ставлю на заставку. Туда же скидываю ей свою фотку с отцом. Вдруг там совсем тупые куры?

Она смотрит на меня огромными глазами, не моргая. Прямо также, как на моего гада. Приятно!

— Ну всё, давай, — глажу по голове. — Не плачь больше.

Ухожу, улыбаюсь, чувствуя себя феей-крестной. В груди всë порхает от кайфа!

Сажусь за руль.

— Что с тобой? — подозрительно косится на меня Эдик.

— Ничего… «А этот год новый, тот был старый! Тот был хреновый… Этот будет звездатый… — бормочу себе под нос. — Да тьфу! Привязалось…

Лёжа на спинах головами в центр, мы цедим прямо из графина слабенький коктейль через длинные трубки капельниц.

Не считая Аленки, спящей на плече у Мара, наша компания чисто мужская. Почти все уже разъехались. Остались только мы и Бес, который лежит звездой в бассейне, отдыхая от тяжёлого дня.

Мы пялимся в звёздное небо и изредка лениво болтаем.

— Чего ты сестрёнку так об колено? — бубнит Ромка сонно. — Расстроилась няшечка…

— Няшечка? — морщусь я. — Я лучше токсично промолчу.

Нет, чисто внешне, Ярославна прям… Съел бы! Но чума-то та ещё.

— Ну ладно тебе… мог бы взять, мы б повоспитывали… — мечтательно.

— Ей полезно обламываться. Царевна, мать его, голубых кровей.

— Ярославна-то? — переспрашивает Марат.

— Аха.

— Ну со своими приколами, конечно, девка. Не ромашка. Но трешаками не отметилась.

— Ой, ну ее… — морщусь я.