Шерлок Холмс и узы крови - Фред Томас Саберхаген

— Полагаю, ваша жена желает повторить спиритический сеанс?

— Ей не терпится это сделать, несмотря на моё сопротивление, и сегодня утром она больше ни о чём не могла говорить. Вообще-то она умоляла меня присутствовать на следующем сеансе. Маделина попыталась также привлечь на свою сторону нашу вторую дочь, Ребекку, и Мартина Армстронга, с которым Луиза должны была обвенчаться в следующем месяце. Но я уверен, что Мартин как разумный молодой человек полностью со мной согласен.

— А если предположить, что такой повторный сеанс будет проведён, где и когда это произойдёт?

Наш клиент сделал жест, выражавший покорность судьбе.

— Несомненно, Маделина захочет провести его в нашем доме, как и прежде. Насколько мне известно, она ещё не уточнила время. Возможно, мой категорический запрет отсрочил бы сеанс, но всего на день-два. — Алтамонт невесело улыбнулся. — Если кто-нибудь из вас женат, джентльмены, то вы меня поймёте. Думаю, жена всё ещё надеется уговорить меня, чтобы я присутствовал.

— Ей действительно очень хочется, чтобы вы это сделали?

— О, только не в том случае, если я буду настроен враждебно. Она хочет, чтобы я продемонстрировал, как она выражается, непредвзятость. У меня такое впечатление, что эти Керкалди, зная, что я законченный скептик, не горят желанием, чтобы я присутствовал на их следующем спектакле. Конечно, я не говорил с ними об этом.

Мы втроём решили, что нужно назначить дату следующего сеанса и что мы с Холмсом будем присутствовать на нём — вероятно, инкогнито. Мы сыграем роль любителей спиритических изысканий, деловых знакомых Алтамонта, которые убедили его отнестись без предубеждения к возможности общаться с теми, кого нет в живых.

Прежде чем наш посетитель отбыл, мы получили от него подробные сведения, имеющие отношение к делу, включая адрес и место работы Мартина Армстронга. Как мы узнали, молодой человек был корреспондентом одной американской газеты и сейчас работал в редакции на Флит-стрит.

Когда наш клиент удалился, мой друг повернулся ко мне с видом одновременно серьёзным и насмешливым:

— Итак, Уотсон?

— По моему мнению, мистер Алтамонт имеет веские основания для недовольства.

— Да, такое впечатление может сложиться на первых порах. Но я полагаю, что мы должны подойти к этому делу с осторожностью. Самое очевидное, житейское объяснение материй, связанных с оккультизмом, не всегда верно.

Что-то в тоне, которым Холмс произнёс последние слова, заставило меня пристально взглянуть на него. Я нахмурился:

— Холмс…

— Да, старина, я имею в виду предмет, о котором мы не говорили долгое время. Шесть лет назад мы столкнулись с делом, которое завело нас весьма далеко в мир, который многие назвали бы миром сверхъестественного. Нельзя сказать, чтобы мы часто обсуждали те события…

— Да, — подтвердил я, — нельзя.

Он слабо улыбнулся:

— …но, смею полагать, вы не забыли то дело?

— Не забыл, Холмс. И никогда не забуду.

— Я тоже. Невозможно было бы забыть ни одну деталь неоспоримых доказательств, которые представились тогда нам обоим, — доказательств человеческой жизни после… если и не после смерти, то хотя бы за гробом, после погребения.

— Значит, вы верите?.. — Мне трудно было выговорить эти слова. Я бессознательно понизил голос. — Вы верите, что дочь Алтамонта, возможно, стала… вампиром?

Он вздохнул и принялся снова набивать свою трубку.

— Я лишь говорю, что на основании фактов, которыми мы располагаем на данный момент, не следует исключать такую возможность. Вы со мной, Уотсон?

— Конечно! — И я попытался вложить в свой голос энтузиазм, от которого был весьма далёк.

Весь следующий час мы с Холмсом обсуждали медиумов и их методы, и он выказал прекрасную осведомлённость в способах мошенничества и описал наиболее распространённые из них.

Я возразил:

— Но если события в доме Алтамонта происходили именно так, как он рассказывает, то непонятно, каким образом могли использоваться подобные методы обмана.

— Отнюдь. Вспомните, что мы получили отчёт об этом инциденте из третьих рук. И, как я говорил нашему клиенту, просто невероятно, до чего легко можно обмануть тех, кто жаждет быть обманутым, подобно миссис Алтамонт.

Холмс также наметил план, как разведать прошлое медиумов: он предложил для начала проконсультироваться с Ленгдейлом Пайком. Кажется, я уже упоминал этого человека прежде, в других рассказах о расследованиях Холмса. Пайк был его ходячим справочником по вопросам, касающимся светских скандалов.

Жених Луизы, американец Мартин Армстронг, оказался энергичным, деловитым молодым человеком, который тяжело переживал свою утрату. Он встретил Луизу у себя на родине, когда она гостила там у друзей, и затем последовал за ней через Атлантику. До приезда в Лондон Армстронг несколько месяцев служил в Санкт-Петербурге корреспондентом американской газеты, с гордостью продолжавшей традиции дерзкой «Нью-Йорк геральд», основанной несколькими десятилетиями ранее Джеймсом Гордоном Беннеттом.

Армстронга очень обрадовало назначение в Лондон, где он мог находиться вблизи Луизы Алтамонт. Вскоре после своего прибытия, примерно в середине мая, он сделал ей предложение, и оно было принято.

Холмсу не терпелось его разыскать, и вскоре, воспользовавшись телефоном, он договорился с мистером Мартином Армстронгом, что тот встретится с нами за ленчем в «Симпсоне» на Стрэнде. Судя по энтузиазму в голосе, звучавшем в трубке, американского журналиста вдохновила перспектива взять эксклюзивное интервью у знаменитого Шерлока Холмса.

Мы с другом прибыли в ресторан незадолго до часа дня — на это время была назначена встреча. Когда мы входили, я заметил какие-то знаки, нарисованные белой краской на тротуаре как раз перед дверью ресторана. Это озадачило меня, но потом я вспомнил, что улицу скоро будут расширять, а здание, в котором находился наш любимый ресторан, собираются перестраивать.

Когда я с грустью заговорил об этом с Холмсом, он ответил с редкими для него ностальгическими нотками в голосе:

— Я полагаю, Уотсон, что в конце концов все наши привычные места изменятся — это неизбежно. Только вчера я узнал, что Ньюгейтскую тюрьму планируют снести в течение этого года, а вместо неё построят новое здание уголовного суда на Олд-Бейли-стрит.

— Это будет действительно благая перемена, — заявил я.

— Ничто не остаётся прежним. Я даже допускаю мысль, Уотсон, что мы оба не так молоды, как когда-то.

С этим трудно было спорить, но я не понимал, какое отношение к моему ответу насчёт Ньюгейта имеет наша ушедшая молодость. Хотя никто не станет сожалеть о сносе этого мерзкого рассадника заразы, который давно пора было убрать, перестройка нашего любимого ресторана была совсем другим делом. Его, конечно, надолго закроют, а когда он снова откроется, там, разумеется, не будет такого опытного, хорошо обученного персонала.