Дальняя командировка - Фридрих Незнанский

— А у меня, Кеша, между прочим, нет нужды искать оправдания. Наоборот, я сам могу Савелию кое-что выс­казать. Это было его указание, между прочим, если тебе неизвестно!

— Мне-то как раз известно. И что?

— А то, что я вчера получил из области такой втык, что пришлось перед ними на коленях извиняться!

— То есть как? — насторожился Керимов.

— А вот так, Кеша, позвонил мне среди ночи сам Кривенко и устроил такой разнос, что мало не показа­лось. Эти-то двое, оказывается, самого Кожаного спон­сируют! Вот Кривенко, которому тут же доложила депутатша, ну жена одного из буратин, потребовал, чтоб я немедленно спустил это дело на тормозах и закрыл его, а иначе... Ну ты, Кеша, сам знаешь, на что способен Ко­жаный, когда идут поперек его воли. И еще этот, наш, туда же! А сам бы я, конечно, не стал... Но ты и предста­вить не можешь, как орал Геббельс! Чем только не гро­зил... — громко вздохнул Затырин, искренно пожалев себя.

— Не, ну это, конечно, другое дело, дорогой, — по­сочувствовал прокурор. — Как думаешь, без последствий обойдется?

— Да тебе-то чего волноваться?.. Не знаю, по-моему, мужики оказались нормальными. Это при том, что им в камере еще рожи начистили... А у них железнодорожные билеты были, они в Москву собирались. Я так понимаю, мои их прямо от провожающих взяли, возле ресторана... Я еще предложил им помочь с новыми билетами, по­скольку по своим-то они уже опоздали, но они ответи­ли, что сами справятся. Ну да, у них же, у этих буратин, возможностей куда больше, чем у нас с тобой...

— Ладно, может, вправду обойдется, — вздохнул те­перь и прокурор. — Ты только не опаздывай — я ж гово­рю, Савелий вне себя...

Поднялся Затырин, вернул трубку на место и, взгля­нув на часы, стал спешно одеваться. Времени-то уже де­вятый час! А сплошная серость за окном — по причине так и не прекратившегося дождя. Да и не дождик даже, а мелочь, сыпь какая-то водяная. Зато небо, похоже, затя­нуло надолго... Осень опять же...

Сменившийся дежурный в городском отделе мили­ции доложил, что подполковнику звонили от мэра и про­сили к десяти прибыть на срочное совещание по теку­щим вопросам. Проходя по коридору, Затырин лишь кив­нул, что уже знает. А поднявшись к себе в кабинет, дос­тал из ящика стола кипу заявлений на свое имя, состав­ленных пострадавшими от неправомерных действий ми­лиции и многочисленными свидетелями происшествия у ресторана. Эти заявления он положил в папочку — на всякий случай. Чтоб не подумал Савелий Тарасович, буд­то происшествие оказалось делом пустяковым — просто взяли да задержали, — ишь какие все умные! А вы сами попробуйте, когда нет у вас на конкретных людей ника­кого компромата! Можно бы, конечно, за управление транспортом в нетрезвом виде, но они, как назло, это же видно было, оба ни грамма не приняли, вот сволочи! Тут любая медицина не станет брать грех надушу... Да еще и баба у одного оказалась с депутатским мандатом! Зара­нее думать надо, на кого морковку задираешь!

Накачал себя подполковник соответствующим обра­зом, да и отправился пешком, с папочкой под мышкой, в здание напротив, где располагалась районная админи­страция.

В приемной главы администрации уже сидели про­курор межрайонной прокуратуры Керимов и судья рай­онного суда Антон Захарович Слепнев. «Его-то зачем пригласил Гузиков? — подумал Затырин. — Неужели все­стороннее алиби себе готовит? Припекло, значит?» По­казалось, что на этот вопрос может ответить прокурор.

Подполковник поздоровался с коротышкой Слепневым, который недобро сверкнул на него темными глаз­ками из-под круглых очков, и подсел к Керимову. Слов­но невзначай, наклонился к его уху:

— Привет, Кеша. Слушай, ты после нашего разгово­ра на Савелия не выходил?

Прокурор улыбнулся, отчего круглое его лицо с ази­атским разрезом глаз расплылось блином.

— Я не стал бы, да он сам позвонил. Пришлось поне­воле... Но это я, ты ж понимаешь, исключительно в твою защиту, а то больно уж грозен был.

«Врет, сам настучал, — понял Затырин. — Господи, ну и команда!.. Да оно и понятно, верно говорят, что рыба всегда начинает гнить с головы».

— Ну и чего он, как отреагировал?

— Не поверишь, — снова расплылся в улыбке Кери­мов, — притих. Однако сейчас увидим.

«Жаль, что так получилось», — думал между тем Затырин. Своей опережающей информированностью про­курор лишил его веских доводов, с помощью которых он мог бы не только скинуть с себя обвинения в связи с со­рванной операцией, но даже в определенном смысле вот­кнуть мэру перо в зад, чтоб потом поглядеть, как тот ста­нет выкручиваться и оправдываться в собственных не­продуманных распоряжениях.

Появился заместитель мэра Иван Порфирьевич Сажин и, заглянув в кабинет начальства, обернулся и мах­нул рукой: заходим!

Не здороваясь ни с кем из четверых, просто кивая каждому, а на Затырина даже и не взглянув, мэр, пока­зал, чтобы все рассаживались.

— Посоветоваться хочу, — пробурчал он, не подни­мая глаз от полированной поверхности стола, на кото­ром не было ни единой бумажки, — ситуация неподкон­трольная... Давай рассказывай... — И после короткой паузы добавил: — Павел Петрович. Что у тебя творится в отделе?

— Да вы ж, как я понимаю, в курсе, — решив дер­жаться максимально спокойно, чтобы не дать и мэру по­высить на себя голос, потому что он мог тогда сорваться и наговорить бог знает чего. — А для товарищей... Если в двух словах...

— Не надо повторять уже известного, — прорычал мэр. — Ты по делу. Свои соображения! Как, что и поче­му? И выводы... чтоб не тянуть дорогое у всех время.

«Ишь ты, как ставит вопрос! Я же еще, выходит, и виноват! Ну уж хренушки!»

И Затырин, набрав в грудь воздуха, чтобы окончатель­но успокоиться, начал нарочито негромко и словно отстраненно пересказывать вчерашние события, которые начались в полном соответствии с принятыми решения­ми — Затырин не стал подчеркивать, кем конкретно они были приняты, просто отметил, — а закончились полным афронтом.

Очень к месту пришлось старинное слово, характе­ризующее поступки, задуманные с определенно благо­родными намерениями, но приведшие к неожиданному моральному проигрышу.

Судье все рассказанное, как заметил подполковник, вероятно, было до фонаря, его и пригласил-то к себе мэр наверняка не столько с целью проинформировать, сколь­ко из каких-то иных, более важных для себя соображе­ний. Короткими пальцами Слепнев поигрывал очками на полированном столе, его сонно прикрытые глазки были обращены в сторону окна, а неспокойное душев­ное состояние изредка выдавали тревожные вздохи. Что же его волновало?

Умный человек, прокурор Керимов — тот сразу по­нял смысл произнесенного слова «афронт», а также и адрес угадал, по которому оно прозвучало. На его плос­ком лице застыла дежурная усмешка, и глаза щурились будто от ослепительного солнца, которого на самом деле и в помине не было.

Мрачный Сажин, неодобрительно покачивая рано облысевшей головой, не проронил тем не менее ни сло­ва. Он поглядывал на мэра и озабоченно играл густыми бровями.