Ошибка юной Анны - Вадим Норд

Александр не сразу вспомнил, что фамилия Вадима Родионовича Мерзляков. Ничего удивительного – обилие впечатлений, усталость, горячий чай с крепким бальзамом.

– …то велик соблазн сделать козлом отпущения Словоходова или Шишманникова, но вероятнее все же Словоходова. Короче говоря, не в чем мне вас ориентировать. Просто скажу, что Званский боится неприятностей и потому хочет иметь железное доказательство вины врачей, всех или кого-то одного. Версии с неблагоприятным стечением обстоятельств он не захочет придерживаться даже в том случае, если она будет подтверждена. Народ жаждет крови, то есть – отмщения! Большие пальцы вниз![9]

Зазвонил один из двух телефонных аппаратов, стоявших на столе. Рыкалов снял трубку, выслушал, что ему сказали, и встал. Александр тоже встал, потому что без объяснений догадался, что коллегу срочно вызывают к кому-то из пациентов.

– Я же не только пластикой занимаюсь, – сказал Рыкалов, разводя руками. – Всем понемножку приходится. Рад был познакомиться, Александр Михайлович, вы мне завтра позвоните в середине дня.

– Непременно, – пообещал Берг.

Александр приготовился к длительному стоянию на ветру, но ему повезло: едва он вышел на улицу, рядом остановилось такси, из которого, кряхтя, охая и поминая откровенно недобрыми словами какого-то Ваню, начала выбираться очень полная женщина, закутанная в серый пуховый платок. Александр помог ей выбраться, достал из салона пакеты, а затем уселся на переднее сиденье и попросил отвезти его в гостиницу.

– Цэпочка! – сказал водитель, в котором без труда угадывался уроженец Средней Азии.

– Что? – переспросил Александр. – Какая цепочка?

– Хорошая, – улыбнулся водитель. – Один пассажир вышел, другой сел. Цэпочка или канвейр. Всегда бы так было…

«Сейчас отогреюсь под горячим душем, затем позвоню маме и Августе и завалюсь спать», – думал Александр, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Он успел сделать только один звонок, когда в дверь постучали.

– Кто там? – не подходя к двери, спросил Александр, думая, что кто-то ошибся номером.

– Это я, Вадим Родионович, – послышался из-за двери знакомый голос. – Простите, что без предупреждения, Александр Михайлович, но у меня к вам важный разговор.

«Виделись уже сегодня, могли бы и о важном поговорить», – подумал Александр, поднимаясь из кресла. Он решил, что переодеваться нет смысла, запахнул поплотнее махровый халат, надетый после душа, и впустил незваного гостя, очень надеясь на то, что разговор будет коротким.

Увидев Александра в халате, Вадим Родионович изобразил смущение (именно что изобразил, по глазам было видно) и принялся заверять, что он «всего на минуточку». Но в кресло усаживался основательно, даже поерзал немного, чтобы сидеть было удобнее. Закинул ногу на ногу, сцепил пальцы в замок на животе – поза обороны. Александр понял, что разговор предстоит непростой, но с выводами не спешил. Соблюдая правила гостеприимства, предложил кофе или чай. Вадим Родионович ответил, что с удовольствием выпил бы кофе. Александр заказал в номер два двойных эспрессо.

– Хорошо вы устроились? – начал разговор Вадим Родионович.

– Как видите, – Александр обвел рукой вокруг себя.

Номер был самым обычным, с небольшой претензией на роскошь в виде затейливой люстры с плафонами-лилиями и «богатого» летнего пейзажа на стене вместо положенной в гостиничных номерах абстракции. В холодном феврале пейзаж не грел душу, а выглядел откровенным издевательством.

– При иных обстоятельствах рад бы был видеть вас у себя дома, – Вадим Родионович щедро улыбнулся и на пару секунд разомкнул руки, развел их в стороны, а потом снова сомкнул в замок, – и впредь, когда все закончится, буду рад. Учтите это.

– Спасибо, Вадим Родионович, но я предпочитаю гостиницы, потому что не люблю никого стеснять. – Александр сказал правду, а не просто отказался от предложения собеседника.

Горничная принесла кофе. Гость отпил глоток, поглядел на висевшие на стене часы и перешел к делу:

– Александр Михайлович, я намеренно дал вам возможность освоиться и составить впечатление об этом… неприятном инциденте, прежде чем начать серьезный разговор. Если бы я сразу же начал давить на корпоративную солидарность, жаловаться на то, что со мной просто хотят свести счеты и так далее, то вы бы могли плохо обо мне подумать. Решили бы, что я собираюсь использовать вас втемную. Но теперь, надеюсь, вы уже поняли, что к чему…

Александр изобразил на лице легкую степень сомнения, давая понять, что еще не разобрался в деле досконально.

– …и мы можем поговорить начистоту. – Вадим Родионович притворился, что не заметил сомнение на лице собеседника. – Мне нужна ваша поддержка, и я оценю ее по достоинству. Мир тесен, сегодня вы мне поможете, завтра я вам помогу, к тому же прошу учесть, что ваша помощь будет вознаграждена должным образом…

– Вадим Родионович! – Александр подбавил в голос капельку металла, но всего лишь капельку, совсем чуть-чуть. – Я прекрасно понимаю ваше состояние, но лучше всего будет, если мы сменим тему и больше никогда к ней возвращаться не станем. Это поможет нам обоим избежать осложнений в наших отношениях. Давайте считать, что этого разговора вообще не было, что вы заглянули ко мне для того, чтобы убедиться в том, что я хорошо устроился. Договорились?

– Не договорились, – тоже не без металла в голосе ответил Вадим Родионович. – Как мы можем договориться, если вы мне не дали договорить? Я столько времени ждал этой возможности, ехал к вам сейчас бог знает откуда, а вы не хотите уделить мне десяти минут? Да, я понимаю, что вы устали…

– Усталость здесь ни при чем, – осадил собеседника Александр. – Если вы, Вадим Родионович, пригласили меня в расчете на то, что со мной можно договориться, то вы ошиблись. Я ответственно отнесся к вашей просьбе, отложил свои дела, выкроил время для приезда, но я столь же ответственно отношусь ко всему. Так что давайте закончим этот бесперспективный разговор. Если хотите, можем побеседовать на какую-нибудь нейтральную тему.

– На нейтральные темы мы уже наговорились, – Вадим Родионович поставил чашечку на стол, мимо блюдца, так резко, что едва не разбил ее, и столь же резко встал. – Неужели вас не интересует цена вопроса? Я понимаю, когда упирается Рыкалов, но вы! Я так на вас надеялся…

– Был рад увидеться с вами, – Александр встал и протянул Вадиму Родионовичу руку, которую тот демонстративно не пожал. – Давайте считать, что этого разговора не было.

– Спокойной ночи! – буркнул Вадим Родионович и ушел.

Александр приоткрыл окно, чтобы выветрился запах одеколона, оставшийся от гостя. «Чтобы духу твоего тут не было», – подумал он. Нет, каков наглец, а? Пригласил «нейтрального» эксперта, называется. Почему он так беспокоится? Нет, понятно, что повод для беспокойства у него есть, и Рыкалов говорил о том, что «народ жаждет крови»… «Я понимаю, когда упирается Рыкалов», – сказал Вадим Родионович. Значит, с Рыкаловым он уже пробовал договориться, но не вышло? Уж не потому ли понадобилась комиссионная экспертиза? Доктор Берг как противовес? Что у них здесь происходит на самом деле?