Мировая борьба. Англосаксы против планеты - Андрей Фурсов

Вопрос в том, сколько продлится этот вымысел и бред и понадобится ли хирургическое вмешательство, чтобы его прекратить.

Разумеется, ни Российская империя, ни СССР не были ангелами ни во внешней, ни во внутренней политике (а кто был?). Разумеется, в действиях русской/ советской власти дома и за рубежом было многое, достойное осуждения. Историю нашей страны (как, впрочем, и любой другой) можно писать только на основе «принципа Чаадаева»: «Я не научился любить свою Родину с закрытыми глазами, с преклонённой головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит её». Действительно, любить Родину по-настоящему можно только с открытыми глазами (ясное ви́дение), гордо поднятой головой, свободными устами. Но – любить: right or wrong, my country («права или нет, но это моя страна»). Любить, а не ненавидеть – так, что ненависть застит глаза, а голова угодливо склоняется перед заморским хозяином.

Все названные выше линии «критики» особенно активны по внешнеполитической части: Россия – всегдашний агрессор, «жандарм свободы» (это – о самодержавной России), «тоталитарный душитель демократических свобод» и «империя зла» (это об СССР), «квазиимперский монстр, тиранящий несчастных чеченцев» (это о сегодняшней РФ).

Объективность предполагает отказ от двойных стандартов. А борьба за выживание требует не позволять навязывать себе ни такие стандарты, ни чувство коллективной или исторической вины. История борьбы за господство в Европе – хорошая «площадка» для того, чтобы разобраться и в событиях прошлого, и в том, как их интерпретация используется в настоящем – в борьбе за него и за будущее. Нельзя позволить ни противникам России на Западе, ни их «пятой колонне» в самой России навязать нам их версию истории международной борьбы, где Запад назначен на роль героя и добра, а Россия/СССР – на роль антигероя и зла.

Дехийо встал на англосаксонскую точку зрения. Бог ему судья. И сами немцы. А мы – в том числе с помощью Дехийо (let us write down right things) попытаемся разобраться с европейской политикой, с историей системы государств Европы последних столетий, чтобы лучше понять Европу (англичан, французов, немцев) и себя. И здесь надо сказать несколько слов в защиту немцев, а точнее – в защиту исторической справедливости и истины.

Немцы, действительно, были теми, кто начал обе мировые войны ХХ в. (точнее, начал европейские войны, ставшие мировыми – так, будто этого первого шага от них только и ждали). Здесь уместно процитировать француза Гюстава Ле Бона – не большого любителя немцев, но объективного учёного. Пусть именно Германия добавила в наполненную до краёв чашу ту каплю, из-за которой всё пролилось, – заметил он; однако для объективного исследователя, подчёркивает Ле Бон, главный вопрос не в том, кто влил последнюю каплю, а кто наполнил чашу до краёв, сделав войну неизбежной (подр. см. об этом в послесловии).

Например, среди тех, кто самым активным образом наполнял чашу мировой политики горючим содержимым, готовя обе мировые войны ХХ в. и готовясь к ним, были англичане. Но они вполне могли подождать, пока претендент сделает первый ход и его можно будет объявить агрессором (тем более, что все его действия на европейской арене с 1935 г., по сути поощряемые всё тем же «туманным Альбионом», свидетельствовали именно об этом) – в отличие от претендента, у них были заморские ресурсы, и они с населением колоний и полуколоний, с «цветными», творили то, что немцы пытались сделать в Европе и с европейцами, пытаясь превратить её в полуколонию, а неарийское население, прежде всего огромные массы славян, частично уничтожить, частично превратить в «европейских цветных». Проблема, однако, в том, что историю пишут победители. Поэтому после 1945 г. на Западе, а с конца 1980-х годов и у нас восторжествовала англосаксонская точка зрения на причины и ход мировых войн ХХ в. и борьбы за европейское и мировое господство в XVI-ХХ вв. в целом.

Нельзя не согласиться с английским историком Д. Ливеном, автором работы «Империя: Российская империя и её соперники» (Lieven D. Empire: The Russian empire and its rivals. L., 2000), который заметил, что в современных работах по сравнительной истории и политологии господствует превращённая в догму – «странная версия англо-американского самопоздравления-самовосхваления (self-congratulation), написанная в немецкой манере».

И ведь действительно: практически вся история современности, вся история капиталистической эпохи написана по сути с англо-американских позиций, на основе англо-американских ценностей (права человека, понимаемые как права индивида, рынок, демократия и т. д.), провозглашённых универсальными, в понятиях и терминах, отражающих реалии буржуазного общества, основанного на англосаксонских по происхождению капитализме и либерализме (отсюда, кстати, европоцентризм и капиталоцентризм современной науки об обществе), а следовательно, на основе англосаксонских интересов, т. е. интересов двух сменивших один другого гегемонов мировой капиталистической системы – Великобритании и США, «англо-американского истеблишмента» (К. Куигли) – экономико-политическо-интеллектуального.

Когда-то Тацит заметил, что поражение в битве терпит тот, кто первым опускает глаза. Смотреть на себя и на мир чужими глазами – ещё хуже, чем опустить глаза в бою. Это значит проиграть битву до её начала. История современности написана победителями, они назначали её героев (англичане, американцы, протестанты, либералы и т. д.) и антигероев (католики, православные, мусульмане, французы, немцы, русские, марксисты, консерваторы и т. д.); они определяли, как и что исследовать и, главное, оценивать, причём по двойному (по-разному для себя и для остального мира) стандарту. На повестке дня – ревизия подобного подхода и основанных на нём интерпретаций истории вообще и капиталистической эпохи с её борьбой государств за гегемонию, в частности – переосмысление (или осмысление заново – unthinking, как предпочитает выражаться отец-основатель мир-системного анализа И. Валлерстайн). Такого рода ревизия, или осмысление заново – необходимое, хотя и недостаточное условие не победы даже, а участия на равных в Большой Мировой Игре, в разворачивающихся на наших глазах новом мировом переделе, новой Пересдаче Карт Истории, которая определит расклад сил на бóльшую часть XXI века. В игре, в которой Россия, если говорить всерьёз, пока что даже не субъект.

Вывод? Учиться, учиться и ещё раз учиться, в том числе и на своих ошибках – за одного битого двух небитых дают. Учиться быть сильным, потому что слабых бьют. Учиться у тех же англосаксов. Например, их замечательному принципу – right or wrong, my country, с помощью которого, начиная с XVI в., они последовательно, с запада на восток, устраняли всех своих противников – сначала полуостровных европейских (Испанию, Францию, Германию), а затем евразийских – Россию и СССР, «дотопав» сегодня до Восточной Азии (Китая). Именно указанный победительный государственно-патриотический принцип, окрашивающий англосаксонский либерализм в тона национализма и имперскости, с большим трудом воспринимался русской/советской/постсоветской интеллигенцией, либерализм которой был в подавляющем большинстве случаев устремлён в сторону Запада, в сторону от своей страны, от своего народа, а то и просто повёрнут против страны и народа, логически оборачиваясь русофобией. Прав Достоевский: либерализм в России – это нерусский либерализм. А вот либерализм в Англии и Америке был всегда англо-американским либерализмом, и в том была его созидательная, а не разрушительная сила – по отношению к своим странам, разумеется. Разрушительным политико-экономическим и идейным (психоисторическим) оружием этот либерализм становился по отношению к странам – противникам англосаксов, особенно когда обрастал в них местной либеральной «пятой колонной», которая объективно (по идеализму, глупости, подлости, холуйству перед Западом – причина не важна, важен результат) работала «на чужого дядю». Кстати, в англосаксонских странах работников «на чужих дядек», как правило, нейтрализуют быстро и жёстко, причём как по закону, так и создавая вокруг них определённую моральную атмосферу. Вот этому у англосаксов тоже надо поучиться.