Государственный переворот - Эдвард Николае Люттвак

Франция 1958 года стала политически инертной и оттого подверженной перевороту. Однако политические структуры большинства развитых стран слишком прочны, чтобы стать мишенями для возможного переворота, до тех пор, пока определенные «временные» факторы не ослабят систему и бросят тень на ее солидность. Среди этих временных факторов обычно имеются следующие:

а) серьезный и длительный экономический кризис, сопровождающийся большой безработицей или галопирующей инфляцией;

б) длительная и неудачная война или серьезное поражение, военное или дипломатическое;

в) хроническая нестабильность при многопартийной системе.

Италия представляет собой интересный пример экономически развитой, социально динамичной, но политически хрупкой страны. До тех пор, пока не была сформирована нынешняя относительно стабильная коалиция между Христианско-демократической партией (ХДП) и социалистами, ХДП — хотя она и является самой сильной партией — могла управлять, только объединяясь в тактические союзы с несколькими маленькими партиями центра, так как она никогда не могла получить на выборах абсолютного большинства голосов[13].

Коалиционные правительства всегда трудно сформировать, и в Италии эта проблема стала настолько сложной, что напоминала слишком запутанную головоломку. Если кому-то поручали сформировать новое правительство, сразу возникал целый набор взаимоисключающих предложений.

ХДП является самой крупной парламентской фракцией, но так как у нее всего тридцать процентов голосов, она не может править самостоятельно. Если прибавить две маленькие левоцентристские партии (социал-демократы и республиканцы), отпадут правые силы и правительство развалится. Если привлечь находящиеся справа от центра партии (монархистов и либералов), то левоцентристы уйдут из коалиции и правительство падет.

Если привлечь в правительство крупную крайне правую партию (неофашистов), то все левонастроенные группы проголосуют против такого кабинета министров в парламенте. Если…

Таким образом, хотя правящая партия в Италии и осталась у власти без перерыва с 1948 года, этого трудно было бы добиться, одновременно проводя реформы неэффективного и раздутого бюрократического аппарата. Все хотели реформ, но правые препятствовали изменениям в структуре местного самоуправления и полиции, а левые были против любого ограничения фантастической активности государственных корпораций[14]. Вместе с тем партии, находящиеся за пределами правительства, концентрировали свои усилия на попытках свалить коалицию, а не на внимательном анализе правительственной политики. Таким образом, злоупотребления и неэффективность правительства оставались без надлежащего контроля.

Итальянцы постепенно утратили интерес к тому, что происходило в Риме, и, появись в стране свой, итальянский де Голль, республика, несомненно, рухнула бы. (Даже без подходящего лидера переворот едва не состоялся.)

Франция 1958 года и, в меньшей степени, Италия 1964-го были странами, где прервался диалог между правительством и народом. Но во многих странах мира, если не сказать — в большинстве, такой диалог вообще не может состояться, вне зависимости от временных условий.

Если мы составим список стран, в которых недавно произошли перевороты, то увидим, что хотя их этнические и исторические условия очень сильно разнятся, некоторые социальные и экономические характеристики являются для них общими. Выделив эти характеристики, мы составим набор индикаторов, которые в приложении к социально-экономическим данным о той или иной стране покажут нам, представляет ли собой эта страна хорошую мишень для переворота.

В странах без развитой экономики и относительно равного доступа к процветанию общие условия жизни населения характеризуются болезнями, неграмотностью, высокой рождаемостью и смертностью, а также периодическим голодом. Средний человек в этом обществе лишений фактически отрезан от социума за пределами своего клана и своей деревни. Он мало что может продать. У него мало средств, чтобы что-то покупать. Он не может читать формуляры, указатели на улицах и газеты, с помощью которых общество обращается к нему. Он не может писать и не может позволить себе путешествовать, и поэтому его живущий в городе кузен для него так же недосягаем, как житель Луны. Он не знает, законен ли тот или иной налог или это всего лишь поборы со стороны деревенского бюрократа; не знает он ничего и о социальных и экономических реалиях, обусловливающих политику, которой его заставляют аплодировать. Единственное средство контакта с зарубежным миром для него — правительственное радио, и он знает по прошлому опыту, что оно не всегда говорит правду.

Сложность внешнего мира и недоверие, которое она вызывает, так сильны, что беззащитный и неуверенный в себе житель деревни уходит в безопасный и хорошо знакомый мир своего клана, племени или семьи. Ему известно, что традиционные вожди племени и клана положили глаз на его скудные пожитки. Зачастую он хорошо понимает, что его и их интересы диаметрально противоположны, тем не менее, эти люди задают для него некоторые жизненные ориентиры и являются источником хоть какой-то, но безопасности — а всего этого далекое и фантастически непонятное государство ему предоставить не может.

Горожанин вырвался из удушающих объятий традиционного общества, но не избежал воздействия незнания и отсутствия чувства безопасности. В этих условиях большинство населения политически пассивно, и его отношения с политическим руководством страны представляют собой улицу с односторонним движением. Руководство взывает к людям, учит их, будит надежды или тревоги, но никогда не слушает; бюрократия взимает с них налоги, издевается над ними, забирает их сыновей в армию, заставляет строить дороги, но мало что дает взамен. В лучшем случае, при честном режиме, где-то, очень далеко от родной деревни, строится плотина или сталелитейный завод. Эти проекты не принесут людям никакой прямой выгоды, не вырвут их из прозябания, но, по крайней мере, станут утешением, надеждой на лучшее будущее для детей. Ведь в других странах бедным отказывают даже в утешении и надежде: их налоги тратятся на дворцы, танки, самолеты и все те чудные вещи, которые так нужны политикам и их женам. Городская беднота, перебивающаяся случайными заработками и ведущая ежедневную борьбу за существование, наблюдает за тем, как правящая элита устраивает коктейль-парти, разъезжает в лимузинах и строит грандиозные виллы[15].