Опекун в наследство - Екатерина Каблукова

я постоянно отвлекалась, то и дело прислушиваясь к голосам в доме.

— Беспокоюсь за сохранность имущества, — пояснила я клиенту.

— Надеюсь, до выставки они помирятся, — в тон мне ответил он. При мысли о способах примирения я почему-то скривилась:

— Вряд ли… хотя… кто знает?

На этом мы и разошлись. Потом была пожилая пара с драконом средних лет, потом — юная эльфийка, понтчер которой постоянно дрожал и был одет в комбинезончик со стразами. Потом мне все-таки доставили драконов графа Берга.

Так что я с головой ушла в работу и вспомнила о гостях только поздно вечером, когда споткнулась о графа, спящего в обнимку с Винсем на полу в гостиной.

Я охнула, герцог неприлично выругался, поскольку мой ботинок угодил ему по ребрам, а Винс зло зашипел на меня.

— Что вы здесь делаете? — поинтересовалась я, с изумлением рассматривая по-военному суровую обстановку спального ложа опекуна: подстилка Винса в качестве матраса, декоративная подушка с дивана под головой и плащ вместо одеяла.

— Вы же сами сказали, что диван не раскладывается, — вздохнул он, с трудом вставая и морщась от боли в затекших мышцах.

По крайней мере, сюртук и жилет герцог снял, оставшись в одной тонкой рубашке и коротких штанах. Я вдруг поймала себя на мысли, что слишком пристально разглядываю поджарое мужское тело, и поспешила перейти в наступление:

— Это не повод спать на полу!

— Обе кровати заняты! — судя по тому, как герцог подобрался, он заметил мой интерес.

— Да, но в кладовке есть раскладушка, а в комоде лежит бельё… — я осеклась, потрясенная догадкой. — Вы что, никогда не стелили постель?

— Знаете, все эти годы как-то был лишен этого удовольствия, — отозвался он, пряча за иронией смущение.

— Понятно.

И как я раньше не вспомнила, что такие люди, как герцог Роттенбургский, рождаются с золотой ложкой во рту и окружены целым штатом слуг. Хотя… где-то я слышала, что очень давно его семья была на грани разорения, а потом все резко поправилось. Но в любом случае стелить постель его светлость не умел.

— Пойдемте, — я направилась к кладовке и извлекла упомянутую складную кровать. Пыль вместе с хлопьями чего-то белого взметнулась в воздух.

— Похоже, кто-то ей уже воспользовался, причем не по назначению, — заметил опекун, задумчиво рассматривая дыры в матрасе. Наверняка мыши прогрызли.

— Может, тогда вам лечь в спальне со своей невестой? — смущенно предложила я.

— Что? — от этого предложения его передернуло. — Нет уж, достаточно того, что в скором времени я буду обязан проводить с Сарой дни и ночи.

— Вы не похожи на счастливого влюбленного.

— Я им и не являюсь.

— Тогда почему вы решили жениться?

— Потому что наша помолвка была заключена в детстве. Так часто бывает, если аристократ на грани разорения, а богатый торговец, купивший личное дворянство, желает закрепить его за потомством. Сделка была скреплена магической клятвой, — голос собеседника сочился иронией.

— И вы были выбраны агнцем на заклание? — понимающе протянула я.

— Про барана вы верно подметили, — криво усмехнулся он.

Я невольно улыбнулась:

— Рада, что даже в такой ситуации вы можете шутить.

— Ничего другого мне не остается.

— И нет никакого выхода?

— Только если Сара сама захочет разорвать помолвку и произнесет это вслух, но…

— Вряд ли она сделает это, — понимающе кивнула я.

— Именно, — герцог оперся рукой на стену, загораживая собой дверной проем. Теперь, чтобы выйти, мне бы пришлось протискиваться в узкое пространство, а это означало плотно прижаться к герцогу. При мысли об этом, по телу пробежала дрожь. В голове мелькнуло воспоминание об утреннем поцелуе, сильные руки гладят по спине… Не совсем понимая, что делаю, я потянулась вперед. К моему удивлению, герцог шумно втянул воздух и согнулся пополам.

— Ой, — я и забыла, что держу в руках злосчастную раскладушку. Поэтому, потянувшись к опекуну за поцелуем, заехала углом металлического каркаса ему в живот. — Сильно?

— Терпимо, ниже было бы гораздо менее приятно, — отдышавшись, он выпрямился и решительно отобрал у меня несостоявшееся орудие убийства.

— Простите, — пробормотала я, пристыженно опустив голову. Герцог хмыкнул и, отставив злополучную раскладушку, протянул руку, приподнимая мой подбородок так, чтобы я смотрела ему в глаза.

— Они как омуты, — пробормотал он.

— Что?

— Ваши глаза. Как прохладные озера в жаркий день. Если рискнуть погрузиться, можно утонуть…

— В озерах тоже живут русалки… они спасут…

— Или погубят…

Прошептал он, наклоняясь ко мне так близко, что я чувствовала его дыхание на своей коже. Кажется, я сама сделала последний шаг, прильнула к губам. У поцелуя был вкус горького шоколада: терпкого и в то же время такого сладкого.

— Альбина, — герцог отстранился, стараясь сохранить остатки самообладания. — Мы… я… это неправильно…

— А что правильно? — прошептала я, чувствуя, как кровь стучит в ушах.

— Разойтись, — простонал он. — Сделать вид, что ничего не было…

— Ты сможешь это сделать?

— Я должен, — по лицу Эйдана, я не могла больше называть его герцогом, было видно, что слова дались с трудом. Он с какой-то тоской смотрел на меня. — Завтра мы с Сарой уедем. Прости, но так действительно будет лучше.

— Для кого?

— Для всех. Спокойной ночи.

Он ушел, а я так и осталась стоять в дверях кладовки.

5

В ту ночь я долго ворочалась, пытаясь заснуть. В голову постоянно лезли воспоминания о поцелуях с Эйданом. Пронзительно-жгучем утреннем и нежном, почти трепетном вечернем. Я задумчиво провела пальцами по губам, подавив в себе желание ворваться в гостиную и потребовать от герцога Роттенбургского завершить начатое. Будь я чистокровной русалкой, наверное, так и сделала бы, но моя человеческая половина взывала о благоразумии.

К трем часам утра, так и не заснув, я направилась на побережье.

Моана была там. Сидела на камне и напевала что-то, расчесывая свои длинные зеленые волосы, отливающие перламутром в свете полной луны. Заметив меня, сестра прекратила свое занятие.

— Альбина? — она внимательно всмотрелась в мое лицо. — Что случилось?

— Ничего, — я присела на соседний валун. — Так, неприятности…

— Тот мужчина?

Понимая, что от сестры не скроешь, я просто кивнула.

— Ты его отпустишь?

— Придется. У нас нет выбора.

— Люди такие глупые…

— Я не человек. Вернее, не совсем…

— Но ведешь себя, как они! — она довольно вильнула хвостом. — Страдать и не грести плавниками — вот их кредо.

— У него есть невеста. Что прикажешь делать?

— Сражаться! Догоняй!

Соскользнув с камня, она понеслась по волнам. Я, скинув одежду, последовала ее примеру. Мы плавали, пока небо не стало розовым. Рассвет. Я потянулась, чувствуя себя снова переполненной жизнью.

— Если ты хочешь получить этого мужчину, борись! — напутствовала меня сестра на прощание.