Человек, который знал все - Игорь Сахновский

— Ну вот и ладно. И черт с ними, с двумя! — Безукладников уже проклинал свою несдержанность. — Как ты сейчас выглядишь?

— Как я могу выглядеть? Я вся голая.

— Ты сменила прическу?

— Я подстриглась — почти как мальчик. Говорят, очень идет. Откуда ты знаешь — ты меня где-то видел? Тебе понравилось??

C этого момента он лишь рассеянно поддакивал, уйдя в себя.

Разговор остался лежать и черстветь, как надкушенный бутерброд.

— Но ты ведь еще позвонишь? — загрустила Ирина. — Часов до восьми я всегда одна.

Он заверил почти машинально, что скоро позвонит, и вновь поплыл к дивану.

Спустя несколько минут полного оцепенения лежащий открыл глаза — и тут же вскочил, как ошпаренный. Новый паралич настиг его в положении стоя. Со стороны могло показаться, что Безукладников тронулся умом.

Часы показывали без десяти четыре. Очень тихо, едва ли не крадучись, он опять подошел к телефону. Соратница шефа была на месте.

— Раиса Алексеевна, это снова я. Можно глубоко интимный вопрос?

Она хмыкнула. Ей нравились такие подходы.

— Вот эту, извините, юбку…

— Какую юбку?

— Темно-зеленую, в которой вы сейчас… — Он подождал, не будет ли возражений. Их не было. — Вы сами шили?

— Безукладников, ты мне грубо льстишь. Это коллекционная вещь от Маши Ведерниковой. Ползарплаты вынула.

— Давно купили?

— В пятницу. А, кстати, когда ты успел разглядеть? Тебя же не было…

Он сидел, уронив трубку на колени, и насвистывал мотивчик из Моцарта.

Следующие полчаса были отданы безудержному экспериментированию. На этот раз обошлось без телефона. Безукладников подходил к шкафу, распухшему от разномастных книг, выбирал наугад взглядом молчаливый томик и спрашивал вслух, чуть форсируя голос, как если бы в квартире присутствовал кто-то еще:

— Здесь, помнится, где-то было про обезьяну в Индокитае… Какая же это страница?

Впрочем, он мог не напрягать голосовых связок и вообще молчать.

Ответ приходил немедленно. Безукладников снимал книгу с полки и без лишних листаний убеждался в абсолютной точности подсказки, полученной неизвестно от кого. Пришедшая на ум сто сорок девятая страница безошибочно оказывалась именно сто сорок девятой, с неопровержимым третьим абзацем снизу:

«— Видите ли, — отвечал Фальтер, — в Индокитае, при розыгрыше лотереи, номера вытягивает обезьяна. Этой обезьяной оказался я. Другой образ: в стране честных людей у берега был пришвартован ялик, никому не принадлежавший; но никто не знал, что он никому не принадлежит; мнимая же его принадлежность кому-то делала его невидимым для всех. Я случайно в него сел».

Довольный экспериментатор усложнял задачу — выбирал сто лет не читанную книгу (когда-то громкое восхищение этим романом было частью обязательной школьной программы) и наугад «заказывал» номер страницы, интересуясь ее содержимым. В тот же миг его бедный разум засевали какие-то пыльные аграрные показатели:

«По плану площадь весенней пахоты в Гремячем Логу должна была составить в этом году 472 гектара, из них 110 — целины. Под зябь осенью было вспахано — еще единоличным порядком — 643 гектара, озимого жита посеяно 210 гектаров. Общую посевную площадь предполагалось разбить по хлебным и масличным культурам следующим порядком: пшеницы — 667 гектаров, жита — 210, ячменя — 108, овса — 50, проса — 65, кукурузы — 167, подсолнуха — 45, конопли — 13. Итого — 1325 гектаров плюс 91 гектар отведенной под бахчи песчаной земли…»

Затем он утыкался в желтоватую страницу — и не верил своим глазам.

В конце концов, отойдя от шкафа, Безукладников изволил полюбопытствовать, сколько денег в его распоряжении. Нельзя сказать, что это был чисто спортивный интерес: последний раз он ел в больнице утреннюю кашу. Точный размер наличных финансов — 13 рублей 81 копейка — Александр Платонович выяснил, не открывая кошелька. Однако, тихо надеясь на ошибку, открыл и пересчитал. Тринадцать восемьдесят одна. Этой суммы не хватило бы даже на скромный ужин в соседней пельменной.

Он вовремя вспомнил, что в холодильнике оставалось несколько сиротливых яиц и удручающе пожилой маргарин.

(Эпизод с яйцами Безукладников рассказывал мне с особым комическим энтузиазмом, давясь нервными смешками. Вообще смех у него был странный, похожий на маскируемые приступы астмы. Смеясь, он как будто страшился одновременно двух вещей — сболтнуть лишнего и задохнуться.)

Прежде чем проникнуть в холодильник, голодный естествоиспытатель мысленно осведомился, сколько яиц ему сейчас предстоит съесть. Выходило огорчительно мало — всего два. Насвистывая и перевирая того же Моцарта, он приоткрыл дверцу и осекся. Яиц в холодильнике было три.

— Ага! — вскричал Безукладников с таким злорадством, словно засек прокол в манипуляциях факира. Не прошло и полминуты, как он выронил и вдребезги раскокал об пол одно яйцо. В результате ему все-таки пришлось довольствоваться двуглазой яичницей, как назло еще и подгоревшей.

…Вечер прошел в мучительстве от непрошеной ревности и закончился леденящей новостью.

Как ни запрещал себе Александр Платонович заглядывать в теперешнюю личную жизнь Ирины — он не сумел отказаться, и счастливее от этого он точно не стал. Теперь он знал, что его единственная желанная умница, его «дурочка», его «слоник», его ненаглядная «синичка» и «белочка», лежа в одной постели с Сергеем Юрьевичем, выдыхает горячим шепотом те же самые драгоценные слова, которые были навсегда подарены ему, Безукладникову, и так же беспомощно стонет в блаженстве, и тому подобное. Что, впрочем, не мешает ей хотеть встречи с бывшим супругом, простодушно и чувственно скучать по нему. К тому же Сергей Юрьевич в последнее время возвращался домой все позже, разговаривал с женой все реже и был необъяснимо, беспросветно мрачен. Узнать причину этой мрачности Безукладников пожелал только потому, что она вызывала сильную тревогу у Ирины.

Сергей Юрьевич Немченко импортировал из Восточной Европы недорогие лекарства, для чего арендовал, а затем выкупил в полную собственность симпатичный грузовичок «Вольво». Попутно время от времени он выполнял приватные, чисто конкретные просьбы своего бывшего одноклассника Коли Шимкевича — ныне владельца сети автозаправочных станций, одного из авторитетных лидеров уктусской группировки и по совместительству депутата Государственной думы. Колины просьбы выглядели ничуть не обременительно: увезти-перевезти через границу портфельсаквояж-коробочку — и все. Зато размеры благодарности депутата-авторитета иногда были сопоставимы с месячной прибылью фармацевта-оптовика. В путешествиях с Колиной «начинкой» Сергей Юрьевич, как правило, участвовал лично; обычные же поездки доверял одному водителю.

В сентябре Немченко предложили соблазнительную сделку. Был хороший заказ на партию дорогих и редких медикаментов, был замечательно надежный поставщик. Но теснили сроки, и требовалось прямо сейчас 320 000 долларов — таких финансовых масштабов Сергей Юрьевич еще не достигал. Ошеломительную щедрость вдруг выказал Коля Шимкевич, душа-человек. Легко дал всю сумму в долг, даже без расписки, а на вопрос о процентах махнул рукой — дескать, пустяки, сочтемся.