Ведьма и закон. Игры вестников - Евгения Чепенко

– Теперь в любой непонятной ситуации свети этим документом.

– У тебя такой же?

– У постоянных сотрудников прозрачные и процесс нанесения сложнее.

Пока Женя занималась оформлением нового подопечного отца, сам Ярослав в кабинете задумчиво изучал другую татуировку. При этом он мгновенно понял, с чем столкнулся, но вместо озвучивания догадок углубился в размышления.

– Ну что ж, мальчики и девочки, знакомьтесь, – наконец спокойно, практически равнодушно произнес Ярослав. – Нефилим собственной персоной.

– Да? – Зверобой склонился над каталкой. – Надо же.

– А кольцо?

Маруся взглянула на Лика, взявшего нужное ему направление. Ярослав только плечами пожал.

– Никто не завещал им хранить круг отца. Дело добровольное.

– Он огнем управлял? – предположила Козлова.

– Скорее заклинал, – махнул рукой Атум. – Обычные знахари. Физически только превосходили людей да жили больше столетия.

– Никакого нашего маниту[5], – подсказал Лик. – Наполнение полностью иномирное. Тогда рановато он концы отдал для своего вида.

– Сорок лет из положенных средних ста двадцати. М-да… Я б на его месте расстроился. – Зверобой засунул руки в карманы брюк. – И, змий меня задери, никогда не стал бы повторять Иму, однако, учитывая род парня, отверстие от топора действительно смущает.

Маруся не знала, что там говорил без нее аниото, но со Зверобоем она была согласна. Нефилим от роду был знахарем. Сила его исходила не от него самого, а окружала его словно панцирем. В рубашке родился – это о них. Даже спящий нефилим не мог быть убит. Его обходили болезни. Смерть настигала только за порогом ста десяти, когда панцирь начинал истощаться. А у этого посреди лица рана чудовищная.

– Порешила его не рука человека, – подытожил Лик, тяжело вздохнув.

– Потрясающе! – Черт, словно вторя шефу, легко постучал носом ботинка об пол.

– Вот сейчас не поняла, – прошептала Руся, вопросительно глядя на единственное спокойное создание в кабинете, на Ярослава.

Атум ласково улыбнулся:

– Срока давности в подобных случаях нет, поскольку некоторые из нас живут неприлично долго. Не найдете хозяина руки с топором, а вы его вряд ли найдете, будет плюс одно открытое дело за душой.

– У нас уже есть открытые? – удивилась Козлова.

Зверобой рассмеялся. Лик устало покачал головой.

– Что? – не поняла ведьма.

– Идите, пока она еще чего не ляпнула. – Ярослав осторожно подтолкнул каталку к выходу. – Лучше мне в свете последних событий пока некоторых вещей о ней не знать.

– Солнышко наше бесценное, – склонился к уху Руси Зверобой, когда они ступили за порог кабинета, – тебе Мос дала в начале первой недели документацию. Ты ее открывала?

– Открывала, – кивнула Маруся, чувствуя, как кровь приливает к щекам, а в приемной становится чуточку душно.

– А читала? – Черта уже просто забавлял диалог сам по себе.

– Не-эт, – предельно честно и нагло созналась Козлова, усилием воли погасив приступ стыда.

– Надо бы прочесть.

– Я уже к тому же выводу пришла.

– Какой план? – обратился Зверобой к шефу.

– Ты сдаешь нефилима под опеку шестого и с результатами Маруси отправляешься к археологам. Все под неразглашение. А мы выясним насчет браслета.

Черт на мгновение удивленно взглянул на Лика, затем прищурился, лукаво улыбнулся Русе и в компании нефилима отправился исполнять поручение.

Маруся проводила коллегу задумчивым взглядом, затем, спохватившись, побежала вслед за шефом. Он конечно же ожидать подчиненную не собирался и уже успел дойти до подъемников, на ходу заказывая документы.

– Мы куда?

– В гости к моему другу.

К сожалению, это все, что он сказал, а спрашивать подробнее Руся не отважилась. Шеф все-таки, к тому же она снова сглупила с этими открытыми делами. Кто ж знал?

Через полчаса они уже проходили контроль в телепорту, а еще через полчаса стояли перед внушительного вида замком, а если точнее – форнборгом. Округлые каменные стены с жалким подобием окон, покатые крыши, ров…

– Гостеприимненько. – Руся поправила сумочку на плече и опасливо заглянула за край обрыва. В воде, что заполняла каналы под древними неприступными стенами, вполне могло водиться что-нибудь плотоядное.

– Ты идешь? – окликнул подчиненную Лик.

Козлова только тогда заметила, что в воротах открылась маленькая калитка, а через ров протянулся узкий мост. Все произошло беззвучно и быстро. Ну а Руся современной технике в беззвучности и быстроте проиграла. По узкому прозрачному мосту без перил она шла далеко не тихо и не быстро.

– Это что? – Хозяин дома с любопытством натуралиста рассматривал надвигающуюся гостью.

– Это моя новая сотрудница. – Лик тоже наблюдал за Козловой, правда, по большей части с опасением. – У тебя там внизу плавает кто?

– Рыбки. – Локи скрестил руки на груди. Внимание друга к новоявленной барышне уловить было несложно.

– Безобидные?

– Не очень.

На середине моста ведьма неодобрительно оглядела двоих мужчин, что, стоя бок о бок, сосредоточенно наблюдали за ее телодвижениями.

– Сильно ценная подчиненная?

– Ты ее зарплату не видел. – Лик чуть дернулся, когда Маруся, дойдя до конца, все же умудрилась споткнуться.

– Осторожнее, – невозмутимо произнес Локи и исчез в калитке.

Козлова стушевалась. Вообще не часто хозяева удаляются до того, как им представят гостя. Этот удалился. Она вопросительно взглянула на шефа. Лик только рукой махнул, чтоб ведьма вперед проходила.

Внутренний двор представлял собой очаровательный ухоженный сад с несколькими все такими же невеселыми и внушительными строениями. От внешних стен их отличали лишь окна нормальные, в остальном все, как водится, в достойном укреплении. К счастью для Руси, в помещение идти не пришлось. Гостей проводили к изящной летней беседке.

– Ульв[6], – невысокая блондинка встретила Лика радостным восклицанием, – чем тебя угощать?

– Чем найдется, – искренне заулыбался бог в ответ.

– А это кто? – обратила хозяйка взор на его спутницу.

– Маруся, новый мой сотрудник.

– Добрый день. – Козлова завороженно смотрела в зеленые глаза женщины и фразу выдавила с трудом. Красивая – это, пожалуй, самый ничтожный эпитет, которым можно было бы охарактеризовать хозяйку. Потрясающая, невероятная… Как порой в нетрезвом виде говаривала баба Беря, «была б парнем, влюбилась бы без памяти». Правда, она это своему отражению говаривала, но не суть важно.