Колкая малина. Книга вторая - Валерий Горелов

прибежит.

Расплющенными пальцами красиво не напишешь,

Если в самом главном себя не превозмог.

Ведь ртом без языка рану не залижешь,

Но всё же в этой пьесе будет эпилог.

Заскок

У меня на завтра странный гороскоп,

Он звучит как несъедобный комплимент:

Под дворовую музыку хип-хоп

Для меня точкуют в космосе момент.

Когда Меркурий, конопатый как июльский абрикос,

Зайдёт без приглашения в дом Луны,

То мой реальный мир отделится от грёз,

И про меня заговорят из пустоты.

Астролог, как колпачник, двигает руками

И чертит для меня звезду координат.

Он мне судьбу малюет мелкими штрихами,

Слушая подсказки из вселенских врат.

А у меня свои планеты и туманы,

И они совсем не мутные разводы.

Это не иллюзии и не самообманы,

А голос моей собственной природы.

Мне дайте больше о себе узнать,

Мне не нужна опора, чтобы мир перевернуть.

Мне главное — душой не обнищать

И благодати от себя не отпугнуть.

Меркурий засиделся в доме у Луны,

Я засыпал под музыку хип-хопа,

Но разве сон сумеет отделить

Реальный мир от звёздного потока?

Застолье

Не хочу ни грустных песен, ни серьёзных разговоров,

Сколько жизни той осталось, неизвестно никому.

Хочу за стол с друзьями, разных разносолов,

И слушать разбитного тамаду.

Пусть будет много водки, закусок и конфет,

Пусть расстегаи дышат как живые,

Хочу, чтобы пошёл вприсядку старый дед,

А рядом хороводили дивчины молодые.

Понятно, что никто не без греха,

И каждый сам набил себе горбы,

Но на сегодня все оставили дела,

Сегодня только о любви слушают тосты.

Забудьте ненадолго о хворобах

И закусите водку голубцами,

Ведь было счастье без подсчётов и доходов,

Когда мы были просто пацанами.

Мы будем есть и пить без перерыва

И говорить друг другу добрые слова,

Не будем думать хитро и блудливо,

Поняв, что прожитое — только суета.

Не будет много траурных речей,

Только заиграет музыка печальная,

И о тех, кто не дожил до этих дней,

Наверное, скажут слово поминальное.

Здесь

У кавказских христиан сегодня Рождество.

Рубенчик с ночи хаша наварил,

А с утра нажарил с луком баранье яйцо

И ровными кусками мяса нарубил.

Через полчаса в мангале угли замерцают,

А пока — бозбаш, долма и бастурма.

Здесь в рюмки русской водки наливают,

Она всегда холодная в начале января.

Это не простое пьяное застолье,

И это — не портвейн в подъезде распивать.

Здесь будет тесно, но будет и раздолье,

Здесь своё умеют показать.

Здесь хорошими словами тебя не обойдут

И, чем смогут, будут помогать,

Но к этому столу из них не все придут:

Жизнь сумела у меня друга отобрать.

Шашлык умелыми руками сотворят

На длинных, словно саблях, шампурах.

И если что-то не доскажут, глаза договорят.

И молча выпьют за Нагорный Карабах.

Здесь ждут от Шарля Азнавура поздравленья,

И здесь сегодня каждый от своих забот лечился,

Ведь сами по себе развеются сомненья

В день, когда Христос родился и явился!

Интуиция

Я сегодня ангажирован с закрытыми глазами

Под лазерного гения Жан-Мишеля Жарра.

Интуиция меня обняла белыми кры́лами

Под искры Млечного Пути и ровное дыхание квазара.

Она сегодня говорила только для меня

И за жизнь беспутную совсем не порицала,

Всегда со мной была её рука,

И я точно знал — она меня спасала.

Она не судит и не поучает,

Она назначена в служенье до конца.

И порой твои поступки совсем не принимала,

Но будет до последнего бороться за тебя.

Она и есть тот Божий ангел-удержитель,

Который душу в теле охраняет.

Он и провидец, воин и святитель,

Он и са́ван, когда тело умирает.

Не бывает интуиция плохой или звериной,

Всем когда-нибудь придётся повиниться.

А если сильно заросли коркой негативной,

Надо иногда в небо покреститься.

Я сегодня ангажирован с закрытыми глазами

И вальсирую в космическом дожде,

А время днями погоняет, как плетями.

Спешите слышать ангела в себе.

К себе

На болоте голубичка, а по буграм — брусничка,

И маслятки семьями прячутся в распадке.

На бородатом пне — птичка-невеличка,

И если всё это живое, значит я в порядке.

Я никому не верил, что круглая Земля,

И что в мире главное — любовь, а не сражение.

А путь — это дорога от себя и до себя,

И на ней не потеряться — главное свершение.

Мой первый поцелуй был неудачный:

Моя любовь уже вкусила страсти неземной,

А я путался в ногах, мелкий и невзрачный,

Когда внутри неё уже гулял чужой.

Я плен прошёл и избавленья,

Ждал милостей, и сам их раздавал,

Как мог презрел телесные мученья,

А вот душой мучительно страдал.

Я и бежал, и полз по параллелям,

И, Землю обогнув, скажу себе,

Что, пройдя сквозь жуткие завалы и узкие тоннели,

Я, к счастью, до сих пор в своём уме.

Но больше не могу страстями проживать

И вновь намерен чувства обрести.

Когда-то здесь меня родила