Статус: бывшая - Дарья Сойфер

– Наверное, занят. – Таня робко покосилась на соседку.

– Отлично, – выдала Люська. – Дай мне пять минут.

– На что?

– На сборы. Поедем, поглядим, чем он там таким занят.

– Может, я лучше завтра у него сама спрошу…

– Нет. Сегодня – и никаких его тухлых отмазок. Сами посмотрим.

Пока Таня придумывала, как бы от этой затеи отказаться, Люся уже ретировалась с кухни, и спустя мгновение из ее комнаты раздался скрежет старого шкафа-купе.

– Зараза! Починить надо… – Люся это говорила каждый раз, когда открывала или закрывала скрипучую дверцу, но дальше ругани дело не доходило.

Эта перебранка Люси с мебелью стала традицией, своеобразным ритуалом. В деревне люди просыпаются под крик петухов и кудахтанье кур, Танины же дни начинались со скрипа, глухого удара по древесине и Люськиного фирменного «Зараза!» И пусть сейчас этот набор звуков донесся до Татьяны на ночь глядя, она не сомневалась: спать ей уже не придется, потому что Люська выходит на тропу войны.

Танина соседка принадлежала к числу тех счастливых людей, которые принимают решения быстро, не изводя себя муками выбора, и всегда твердо знают, что и как делать. В детстве Люська руководствовалась принципом «бей первой». Когда в третьем классе учительница объявила о появлении новенькой и представила детям пухленькую девочку со смешными тугими косичками, Таня внутренне съежилась и подумала: «Вот бедолага! Сейчас такое начнется…» Слишком хорошо знала своих одноклассников, в особенности – компанию задир-хулиганов, для которых толстушка была по определению жертвой и поводом поупражняться в нехитром детском остроумии. Насчет бедолаги Таня ошиблась, а вот в остальном попала в точку: «такое» действительно началось. Уже на второй перемене Славку Вахрушева привели в медпункт с разбитым носом, а после уроков мама Димы Мальцева обнаружила, что у ее ненаглядного чада недостает целого клока волос. Самих драк Таня не видела, мальчики жаловаться не стали, но с того дня до самого выпускного Люсю никто не решался дразнить.

После школы Таня не встречалась с бойкой одноклассницей пару лет, а когда перебралась в Москву, то обнаружила, что ничего не изменилось. Люся упрямо шагала по жизни, а всех, кого в ней что-то не устраивало, скручивала в бараний рог и заставляла себя уважать. К примеру, прошлой весной Люсе стукнуло в голову, что неплохо бы научиться водить. Таня ужаснулась: Москва! С ее трафиком, бессмысленным и беспощадным! Тут ведь и пешеходом-то быть небезопасно, какая машина?! Но Люся купила подержанный «УАЗ Патриот», упрямо села за руль, и московские дороги сдались под ее натиском. А если кому-то хватало беспечности крикнуть в окошко свои соображения на тему женской манеры вождения… Что ж, эти несчастные не ведали, что творят.

И сейчас, забираясь на пассажирское сиденье Люсиного броневичка, Таня молилась только об одном: чтобы Байгозин был действительно занят работой. Она не любила скандалов и разборок и, если бы не этот странный звонок, ни за что бы не подпустила Люсю к своему кавалеру. Но если уж та вбила себе в голову, что Байгозина надо проверить на вшивость, то лучше в эту секунду находиться рядом. Хотя бы в качестве бампера.

«Патриот», будто предчувствуя недобрый настрой хозяйки, жалобно закряхтел, не желая заводиться.

– Зараза! – Люся ударила по рулю. – Опять свечи?

– Вот видишь? Давай лучше завтра я сама, а ты отгонишь в сервис…

– Переплачивать этим жуликам? Да щас! Что я, свечи не поменяю?

Таня не знала наверняка, способны ли машины испытывать страх, но «Патриот» завелся в ту же секунду. И в податливом бормотании двигателя Тане на мгновение послышалось: «Тише, тише… Только не под капот…»

Они подъехали к дому Байгозина уже через полчаса.

– Выходи, – скомандовала женщина-скорость.

Таня вылезла в прохладный июньский вечер, и спину обсыпало мурашками. Некоторые боятся неизвестности, Таня же подсознательно боялась правды. Куда комфортнее прятаться в уютном коконе заблуждений! Ни тебе трудных решений, ни гадких, изматывающих эмоций.

Нет, наверное, ни одного человека, который бы за всю жизнь ни разу не слышал анекдота из серии «муж вернулся из командировки на день раньше». Кто-то даже находит подобные истории смешными. А что делать с такими открытиями, если они случаются с тобой? Как поступить? Таня не знала, сможет ли пережить предательство человека, который последние четыре года был для нее всем. Простить? Слишком трудно. Забыть? Невозможно. Но и бросить мужчину, ради которого она отказалась от прошлого… Как?! Расписаться в собственной никчемности? Осознать, что все, что она делала, было зря?

Нет, нет и нет. Он просто работает. Он предан своему делу. Та женщина – одна из шизанутых фанаток. Байгозин не может так поступить с Таней. Он – хороший.

Таня повторяла это про себя как мантру снова и снова, заходя в подъезд, нервно вдавливая кнопку лифта. Люсе легко, это ведь не ее судьба разлетится, как стройная композиция кеглей в боулинге. Она просто зашвырнет тяжеленный шар – и завтра, как ни в чем не бывало, отправится делать кому-то дизайн ногтей. А Таня? Ей-то куда идти?

Люся уверенно шагнула из лифта и обернулась к подруге:

– Где?

Хорошо хоть вилку дома оставила.

Вздохнув и отчаянно пытаясь настроиться на позитивный лад, Таня кивнула на черную железную дверь. Люся нажала на кнопку звонка, и из квартиры Байгозина послышалось мелодичное бульканье.

– Там кто-то есть. – Приложив ухо к двери, Люська задумчиво прищурилась. – Вот паскуда! Не один!

– Здесь такая слышимость. – Таня сцепила замком ледяные пальцы. – Может, соседи…

– Да хватит уже! – зашипела Люська и с новой силой атаковала звонок. – Может, то, может, се… Ты откроешь сегодня или нет?

Байгозин либо не слышал звонка, либо попросту отсутствовал, потому что к двери так никто и не подошел.

– Я лучше гляну с улицы, горят у него окна или нет…

– Сразу не могла посмотреть?

– Не подумала как-то… Я сейчас… – И Таня уже спустилась на пару ступенек, подсознательно оттягивая время, как птичку в рогатке из «Angry Birds», но вдруг услышала голос Байгозина и будто вросла в заплеванный бетон.

– Кто? – В этом недовольном окрике трудно было узнать тренера номер один, но Таня бы ни с чем не спутала этот тембр, за четыре года ставший родным.

– Соседка! – ничтоже сумняшеся, отозвалась Люська. – Вы нас заливаете!

– У меня все краны закрыты…

– Вот пусть аварийники приедут, дверь вам взломают и смотрят, закрыто или нет! – Люська виртуозно импровизировала. – У меня ремонт свежий, я с этим в суд…

Да, не родился еще человек, который не капитулировал перед Люськиным напором. И не успела она договорить, как замок щелкнул, и на лестничной клетке стало подозрительно тихо.

Танино сердце трепыхалось, как ленточка, привязанная к вентилятору. Ноги онемели, страх какое-то время боролся с любопытством, но из первого же раунда вышел безоговорочным победителем. Оторваться от ступеньки, сделать несколько шагов, чтобы заглянуть в лицо реальности, Таня не смогла. Кляла себя за малодушие, но так и не пошевелилась.