Эфирное время - Полина Дашкова

– Половина третьего. Бери такси и сейчас же домой!

– Я не могу встать. Я ничего не вижу. Рядом послышалсяприглушенный гул и грохот. По звуку Саня понял, что кто-то вызвал лифт. А черезсекунду раздался отчаянный собачий лай, и тут же жалобный тревожный скулеж,словно собака чего-то испугалась. Одновременно прозвучал женский крик. Дверилифта шумно закрылись.

– О, Господи! Помогите! Кто-нибудь! Ой, мамочки, сколькокрови!

– Саня, там кто-то кричит, – выдохнула Наталья , в трубку, –объясни мне, что происходит.

Собака продолжала скулить и лаять. Ее хозяйка больше непроизнесла ни слова, было слышно, как она бросилась вместе с псом вверх полестнице, не дожидаясь, пока опять откроются автоматические двери лифта.

Где-то рядом щелкнул замок. Начальственный мужской голоспроизнес:

– В чем дело?

Саня опять попробовал встать, но головокружение усилилось.Гордо стиснул спазм. Саня старался сдержаться, но не смог. Его вырвало. Телефонон успел отключить, и сразу отключился сам. Был это глубокий обморок илитяжелый сон, Саня так и не понял. Очнулся он оттого, что кто-то сильно и грубоподнял его, а точнее, вздернул вверх, за локти.

– Давай, давай, сейчас ты у нас быстро очухаешься. Ну,открывай глаза. Документы есть у тебя?

– Да он же в полном отрубе, нажрался, как свинья. Тьфу ты,весь облеванный, обыскивать противно…

– Смотри-ка, одет хорошо, сотовый у него. «Грабители… –пронеслось в мозгу сквозь тяжелую муть, – не меньше трех, судя по голосам… Кудаони меня тащат?»

Он заставил себя открыть глаза. Зрение почти восстановилось.Сначала он увидел прямо перед собой серый милицейский китель, потом молодоегладкое лицо.

– Все, товарищ капитан, очухался он, глаза открыл.

Саня тупо, растерянно огляделся. Подъезд чужой, однакознакомый. Он вдруг ясно понял, что бывал здесь раньше.

– Я знаю этого человека, – тихо произнес у его уха пожилойженский голос, – это Анисимов Александр Яковлевич, семидесятого года рождения.Он дважды угрожал моему сыну, сначала по телефону, потом у нас дома.

Саня повернулся и тут же узнал женщину. Старый махровыйхалат был накинут поверх ночной рубашки. Жидкие седые волосы заплетены в дветоненькие косицы.

– Добрый вечер, Елена Петровна, – ошалело произнес Саня изаметил, какое странное у нее лицо. Не просто бледное, а почти синее.

– Убийца, – прошептала она в ответ, едва шевеля губами, –из-за денег, из-за паршивых долларов… будь ты проклят, – она покачнулась, глазазакатились, изо рта вырвался короткий хрип. Кто-то подхватил ее, появиласьфигура в зеленом комбинезоне с большими красными буквами «Скорая помощь».

– Подождите, Елена Петровна, что произошло? – Саня судорожносглотнул, больше всего он боялся, что сейчас его опять вырвет. В лицо биланестерпимая кислая вонь. Так плохо, так стыдно и страшно ему еще никогда вжизни не было. Милиционеры потащили его на улицу. Там, под ярким фонарем,остановились на несколько минут. Двое санитаров вынесли из подъезда носилки.

– Знаешь этого человека? – быстро спросил милиционер,указывая на труп.

– Нет, – прошептал Саня и отвернулся. Глядеть на мертвоелицо, на большую аккуратную дырку в виске, обведенную черной пороховой каймой,было невозможно.

– Смотри! – приказал милиционер, – Смотри внимательно. Твояработа. Ты знаешь его. Ну?!

– Это Бутейко Артем Вячеславович, – выдавил Саня оченьмедленно, почти по слогам.

– Молодец, – одобрительно кивнул милиционер, – а этотпредмет тебе знаком?

В целлофановом мешке лежал пистолет. Не узнать его Саня немог. Это был его новенький шестизарядный «Вальтер», приобретенный этим летомсдуру, по случаю, у какого-то пройдохи. Разумеется, никакой лицензии на него неимелось, однако Саня не поленился заказать гравировку на рукояти, собственныеинициалы «А.А.Я.».

Улица Святой Екатерины пересекает огромный Монреаль,проходит его насквозь, тянется через центр, через богатые и нищие кварталы.Учитывая свой топографический идиотизм, Елизавета Павловна Беляева решилапросто пройти по этой улице, никуда не сворачивая. Тогда меньше шансовзаблудиться.

Времени у нее было совсем мало. К половине девятого онадолжна была вернуться в гостиницу, переодеться к банкету, привести себя впорядок. Следующие пять дней конференции заполнены заседаниями, встречами,тематическими дискуссиями, ланчами, бранчами с раннего утра до позднего вечера.Только сегодня вторая половина дня по официальному расписанию отведена«экскурсиям и отдыху».

Елизавета Павловна постаралась быстрей миновать огромноегостиничное фойе, опасаясь наткнуться на кого-нибудь из знакомых, увязнуть вразговоре, потерять драгоценное время. Она так долго ждала этих несколькихчасов свободы и одиночества, что даже нервничала немного, как будто собраласьна важное свидание.

Она уже прошла мимо стойки администрации, перед нейразъехались стеклянные двери, и тут из-за широкой спины охранника на неевыскочил бойкий молодой человек, член Российский делегации, сотрудник какого-топестрого модного журнала, представитель Фонда культуры, в вишневом полувоенномфренче и лиловых брюках с шелковыми лампасами, точно таких, как у гостиничноголакея. Как его зовут, Елизавета – Павловна не помнила, плохо представляла себе,каким образом У удалось попасть на конференцию, однако знала, что он монархист,вроде бы потомок какого-то княжеского рода. Он относился к типу «попрыгунчиков»,болтал без умолку, стараясь застрять в памяти, приставал с какими-то проектами,предложениями, хватал за пуговицу, тряс, тормошил, требуя внимания или хотя бывежливого мычания.

– Приветствую вас, очаровательная Елизавета Павловна, какхорошо, что я вас встретил, вы потрясающе выглядите сегодня, черный цвет вамудивительно к лицу. Вы знаете, я давно хотел поговорить с вами насчет одногопроекта, ну, вы, наверное, помните, недавно была скандальная публикация в нашемжурнале об интеллектуальной собственности и авторских правах…

– Да-да, конечно, простите, я очень спешу, – пробормоталаЛиза, автоматически пытаясь вспомнить, как зовут молодого человека и какназывается журнал.

– Я понимаю, но это всего лишь три минуты. Вы в город?Позвольте, я немного провожу вас?

– Нет! Ни в коем случае! – выпалила Лиза так резко, что умолодого человека округлились глаза.

– Ну, извините… – растерянно пробормотал он ей вслед.