Эфирное время - Полина Дашкова

– Потрясающе! Брюки сидят идеально! – заворковалапродавщица, и к ней на помощь пришли еще две из соседнего отдела. – Мэм,поверьте, этот комплект просто создан для вас. Остается только подобрать туфлина платформе, сумочку и шейный платок.

Все это было моментально доставлено. Лиза покорнй сунуланогу в лиловый замшевый башмак на полуметровой копытообразной «платформе», ноопомнилась, нырнула назад, в примерочную, решительно задернула шторки, стянулас себя лилово-фиалковую роскошь и вернула прежний строгий дамский облик – серыйгладкий пуловер, серые свободные брюки, черный шарф, черное французское пальто.

Находчивые продавщицы тут же предложили ей классическийтемно-синий костюм, вечернее платье, шелковую брючную тройку, полдюжины блузоки пуловеров. Лиза, утопая в ворохе вещей, почти сдалась, готова была купитьчто-нибудь просто из вежливости, но строго сказала себе, что вежливость здесьни при чем. Ее всего лишь профессионально обрабатывают.

Продавщицы никак не могли успокоиться. Психологическая атакаослабла лишь тогда, когда в бутик вплыла новая потенциальная жертва, дама летпятидесяти в норковой шубе до пят. Лиза ускользнула налегке и мысленнопохвалила себя за то, что не поддалась соблазну потратить кучу Денег на вещи,которые в общем ей совсем не нужны и ни капельки не нравятся.

В антикварной лавке она выбрала крошечную шкатулку-шарманкус механическим заводом. Из расписной деревянной коробочки звучала мелодиявальса Штрауса. В отделе игрушек она купила коллекционного английского медведядля дочери и «страшилку», резиновый бычий пузырь с плавающими внутри черепами икостями для сына (шестнадцатилетний Витя, как всегда, конкретней всех объяснил,чего он хочет, как будто заранее присмотрел себе подарок).

У нее остался всего час. Она перекусила в маленьком кафевнутри торгового центра, вышла на улицу, но вовсе не на ту, которая носила имяСвятой Екатерины. Уже стемнело. Несколько минут пришлось разбираться по карте,останавливать прохожих. Наконец она вроде бы поняла, как попасть к гостинице,но на самом деле пошла в другую сторону.

Разноцветные огни витрин и рекламы сменились мертвенно-белымослепительным фонарным светом. Было светло, как в мясной лавке. Прямо натротуаре, покрытом слоем снега, сидели какие-то пестрые панки, металлисты,вдоль грязных витрин выстроились озябшие мрачные проститутки обоего пола.

– Леди, я сегодня дешевый, – грустно сообщил, преграждая ейпуть, нарумяненный пожилой юноша в клетчатых красных рейтузах и розовой кожанойкурточке до пояса.

Приторный запах дешевых духов и восточных благовоний ударилв ноздри так, что выступили слезы. Спросить дорогу было не у кого, ни однойтаблички с названием улицы Лиза не видела. Она повернула назад, ускорила шаг,почти побежала.

– Если вы предпочитаете девушек… – чернокожая толстуха свытравленными до лимонной желтизны волосами тронула ее за рукав.

– Новое эротическое шоу, очень оригинальное, только сегодняспециальные скидки…

– Леди, традиционный мужской стриптиз, пять исполнителей поцене одного!

Она уже бежала, глядя прямо перед собой, не разбирая пути, агрязный квартал все не кончался. Из-за угла выскочили два одинаковыхбритоголовых парня в военных шинелях и преградили дорогу. Шинели распахнулись,под ними были голые тела.

– Специальная скидка, только для вас, пятьдесят за обоих задва часа, семьдесят за ночь! Леди, ночь с нами обоими, всего за семьдесятдолларов, останетесь довольны! – сообщили они хором, с одинаковыми щербатымиулыбками.

Лиза почувствовала, как медленно, тяжело сгущается вокругвоздух. Толпа сказочных уродов обступила ее со всех сторон, и выхода не было,разве только оторвать подошвы от асфальта и взлететь.

Она шарахнулась в сторону от парочки в шинелях и увиделапросвет между домами, дальше тянулся темный безлюдный переулок, но бежать тудане рискнула, панически заметалась, пытаясь сообразить, куда разумней драпать,вперед или назад. Помчалась вперед и вдруг услышала собственный негромкийсдавленный крик. Кто-то схватил ее за плечи, остановил, держал очень крепко ине давал вырваться.

– Елизавета Павловна, что с вами? Успокойтесь!

Она не сразу сообразила, что говорят с ней по-русски иобращаются по имени-отчеству.

– Удивительно, как вы умудрились из всех кварталов выбратьименно этот, самый опасный и непристойный. Он ведь единственный на весьМонреаль.

Она наконец успокоилась. Перед ней был Красавченко,сотрудник МИДа, милый, добрый, замечательный Красавченко. Настоящий дипломат саккуратным седым «бобриком», мягкой улыбкой и все понимающими глазами.

– Анатолий Григорьевич, я заблудилась… – забормотала она,вцепившись в его руку.

– Ну, все, все, мы уже вышли из неприличного квартала. Ненервничайте так. У вас что, карты нет?

– Есть. Но у меня с детства топографический идиотизм, к томуже здесь сбиты таблички с названиями улиц. Наверное, мы уже опаздываем набанкет? Вы знаете, как добраться до нашей гостиницы?

– Разумеется, знаю. Я наизусть знаю этот город, пять летпроработал в посольстве. На самом деле гостиница совсем близко, минут десятьходьбы. Так что, если не возражаете, давайте зайдем в кафе. У нас есть время.Вам надо отдышаться, спокойно выпить чашку кофе. Вот здесь отличная французскаякондитерская.

Сразу за порнокварталом начались богатые, благопристойныеулицы, где шла обычная городская жизнь.

– Место, куда вы попали, – что-то вроде резервации длянаркоманов, дешевого порно и прочих прелестей, – объяснил Красавченко, – какимже ветром вас туда занесло, Елизавета Павловна?

«А вас?» – мелькнуло в голове у Лизы, но спрашивать она нестала.

…В маленькой французской кондитерской не было ни души.Розовый окрас стен, стеклянные низкие столики, мягкие цветастые диваны икресла. В центре – многоярусный фонтанчик с разноцветными радужными струйками,бьющими из огромного фарфорового апельсина.

– Сейчас пройдет шок, и вы станете активно думать, как ихвсех спасать, этих падших личностей. Из ублюдков-агрессоров они превратятся длявас в невинных жертв социальной несправедливости. – Красавченко усмехнулся ипритронулся к ее руке. – Здесь чудесные пирожные. Вы любите сладкое?

– О том, как их спасать, я думать не буду. И сладкое нелюблю, – проворчала Лиза.

– Это грустно.

– Что именно?

– И то и другое. Ну, от фруктового салата и чашкикофе-капучино вы ведь не откажетесь?

Красавченко снял с нее пальто, при этом легко и откровеннопровел пальцами по ее шее, как бы поправляя ей волосы на затылке.