Мой босс. Без права на ошибку - Рене Эсель

ним, почти не вслушиваюсь в суть разговора.

Притягательный засранец. Специально ли был тот спектакль, но сейчас Шершнев увлечен по-настоящему. Внешне спокоен, но все равно замечаю, как он барабанит пальцами по столу.

Старая привычка. Он и раньше так делал, когда придумывал мелодию на паре. Или решал сложную задачку.

Настолько увлекаюсь наблюдением, что не замечаю, как Шершнев закрывает ноутбук и отодвигает его в сторону. Прихожу в себя от бархата его голоса.

— Прости, заставил тебя ждать.

Фокусирую на нем взгляд. Шершнев тепло улыбается. Даже как-то… Смущенно, что ли.

У меня глюки. Разве он способен на смущение? Впору самой провалиться под землю. Гнев испаряется, словно его и не было.

— Это были важные переговоры, Лен.

Смотрит прямо на меня, отчего в горле застревает ком. Не понимаю, как реагировать. Слишком быстро мы сменили одну плоскость на другую. Виновата, конечно, наша страстная встреча. Общайся мы подольше, у нас нашлось бы что-то общее.

«Отстань от парня. Пусть строит жизнь с нормальной девушкой».

— Успешные, надеюсь? — отдергиваю руку от его ладони.

Не знаю, куда деть взгляд. Катя права. Это просто ностальгия. Приключение. А то я себя не знаю. Олег здесь абсолютно ни при чем.

Сейчас я уставшая и разбитая. Жду, что в моей жизни появится кто-то красивый и обеспеченный. Потом взмахом руки решит все проблемы, затем куда-нибудь растворится.

— Вполне, — усмешка Шершнева режет слух. — Закажем что-нибудь? Здесь, говорят…

— Олег, — обрываю его, а во рту становится сухо, — я ошиблась. Прости, мне очень неловко перед тобой, но нам не по пути. Ты серьезный человек. Раз позвал по делу, я пришла.

— Обычно я не обсуждаю важные вопросы на голодный желудок, — от ледяного тона волоски на руках приподнимаются. — Но ради тебя сделаю исключение. Пока изучаю меню, прочти документ. Чтиво тебя заинтересует.

Смотрю на заострившиеся черты лица Шершнева. Ноль эмоций. Как в замедленной съемке, он кидает папку, и все содержимое валится на стол.

— Что это?

Смотрю невидящим взглядом на небрежно раскинутые бумаги.

— Документы на лечения твоего отца от израильской клиники.

Внутри все сжимается. Шершнев пожирает меня взглядом. Колючие изумруды царапают шею и раздирают горло. Изменения в нем столь очевидны, что даже пугают.

Почему-то только сейчас понимаю, что все остальное было ложью. Кажется, наша встреча в клубе не такая уж и случайная.

Перед глазами все плывет. Сумма на бумаге настолько огромная, что не влезет ни в чей банковский счет.

— У нас нет таких денег. Как?

Он издевательски смеется. Вытрясает всю стойкость. Понимаю, почему администратор убежал, словно испуганный зверек. Кожа покрывается ледяной коркой.

— Конечно, нет, — грубые пальцы по-хозяйски сжимают мой подбородок. Не могу пошевелиться.

Шершнев перегибается через стол и шипит в лицо:

— Я оплатил лечение. Считай это договором купли-продажи.

В ушах нарастает гул.

— Чего?

— Кого, — усмехается, отчего в груди холодеет. — Тебя.

Глава 9

— Руку, — дергаюсь, словно змея, — убери.

Губы кривятся в усмешке, а в глазах сияет победоносный блеск. Думает, что обставил меня. По довольному выражению лица все видно. Он даже не пытается его скрыть. Но пальцы все-таки оставляют в покое подбородок.

— Не вижу счастья, драгоценная моя. Разве не об этом ты всегда мечтала? Пришел мужик, богатый и красивый и говорит: «Я все решу». Где объятия и слезы облегчения? Твой папенька практически спасен, принцесса.

— Заткнись, — скриплю зубами. — Боже, Шершнев, какая пошлятина.

Рот наполняется кислотой. Жажду ее выплюнуть и воспользоваться ополаскивателем. Противно даже отвечать. Любое мое слово вызывает усиленное ядоотделение у лощеного гада.

— О, прости, милая, — разводит руками. — Совсем забыл, что есть пошлятина. Только уточни, а секс в туалете клуба в эту категорию входит или нет?

— Входит. Но на большее ты не годишься. Но у тебя же другие планы?

Шершнев удивленно приподнимает бровь. Едва сдерживаюсь, чтобы не подобрать со стола бумаги и не отхлестать ими самодовольную рожу.

ОН воспринимает за поражение, потому что дальше выдает:

— Где гневная тирада из разряда: «Кем ты себя возомнил»?

Подбираю со стола салфетку. Адский зуд охватывает тело.

Как я приняла его за нормального парня? Он же конченый псих.

Игнорируя косметику на лице, тру места, где кожа соприкасалась с его пальцами. Еще не хватало подцепить какую-нибудь дрянь.

— Ее не будет, — откидываю в сторону бумажный клочок. — Выслушаю твое предложение до конца.

— Заинтриговал? — щурится, затем косится в развернутое меню.

— Пытаюсь понять мотив. Зачем все это? — сцепив пальцы в замок, наклоняюсь. — Прости, но в спектакль про внезапно проснувшуюся любовь не верю ни на грамм.

Кивает, затем перелистывает страницу. Словно уже отыграл свою партию и вытащил главный козырь. Но я знаю, что это не так. Вижу по тому, как он безотрывно смотрит на глянцевые страницы.

Пазлы в голове нашли друг друга и послушно складываются в картинку. Осталось мелкие детали.

— Правильно делаешь. Ты у меня умная девочка, — скалится, отчего к горлу подступает тошнота. — С чего бы начать?

Недовольно морщу нос.

— Шершнев, ты решай быстрее. Потом сверни в трубочку бумаги и засунь в одно место. Единственная причина, почему я здесь — банальный интерес. Ничего больше.

— Здоровье папеньки тебя уже не волнует? — приподнимает голову и хлопает ресницами

Закрываю глаза. Удар достиг цели.

Боже, почему я такая дура? Поверила в сказку о принце. Переживала, что вновь причину ему боль.

Шершнев изменился. Пора воспринимать его новую личность и не оглядываться на прошлое.

— Тогда тебе будет интересно, как обстоят дела в его бывшей компании.

Будь передо мной кто-то другой, я бы подскочила с места и трясла проклятого подлеца за грудки. Потому что компания отцу дороже жизни. Он вложил в нее все.

Сдерживаюсь с огромным трудом. Не понимаю, зачем Шершнев нарывается на скандал, но я не поддаюсь на провокацию. Только до боли сжимаю кулаки.

У меня дергается веко.

Шершнев, оторвавшись от меню, внимательно смотрит на меня. Вновь происходит метаморфоза. Я не успеваю за сменой его эмоций. Тень усталости падает на лицо Олега, но через секунду исчезает.

— Лен, пятьдесят пять процентов акций теперь у меня. Твой отец продал мне половину из своего пакета. Тридцать достанутся тебе в ближайшее время.

— Он бы никогда… Шершнев смахивает со лба налипшие волосы.

— Он уже это сделал. Его дела хуже некуда. Поэтому он обеспечивает будущее тебе и компании. С первым я пообещал помочь, если по второму вопросу Семен Вениаминович доверится мне. Все так и вышло. Но теперь я, как абсолютно новый человек в управлении, рискую напороться на левые теневые схемы. С которыми, если честно, нет времени возиться.